в океане забытой планеты. Казалось, голосом Ори говорит сама ночь, и звезды, и вечность.
– Кто из рёххов сейчас находится в людях? Пошли своих паучков разузнать, будь добр. Мне нужны все имена.
– Зачем тебе это, ferkhen Тилвас Талвани?
Когда я услышала, что оришейва назвал артефактора тем же именем, под которым его знала я, у меня странным образом отлегло от сердца. Не то чтобы это отменяло все странности колдуна, но хотя бы немножечко – отчасти – оставляло его на знакомом мне уровне понимания.
А вот ferkhen?.. Я нахмурилась, припоминая это слово: оно точно встречалось мне в книгах. Но где именно… И что это…
Озарение пришло быстрее, чем можно было ожидать. Ferkhen – «тюрьма» на протошэрхенлинге. Кажется, ори так долго спал, что говорит на архаичном наречии.
Тюрьма Тилвас Талвани, серьезно?
Вдруг Мокки Бакоа нарочито громко, нарочито небрежно зевнул, высказывая этим всю степень своего пренебрежения к С Ума Сойти Какой Безумной Ситуации. Тилвас покосился на нас с вором и следующую реплику сказал на том же странном языке, на котором общался с лошадьми.
Вот это я уже не могла перевести.
Ори, кажется, забеспокоился. Он толкнул достаточно длинный монолог, после которого Тилвас вскинул бровь и воскликнул на шэрхенлинге:
– Иссохли?!
– Да, ferkhen.
– Sakken… Ладно. Повторяю: мне нужен весь список имен.
– Хорошо, но это займет время.
– Сколько?
– Я не знаю. Ты приперся ко мне с этими двумя кусками мяса, потревожил мой сон, запретил завтракать и хочешь, чтобы я был продуктивен? – В голосе паука появились капризные интонации. – К тому же, что, если теперь и на меня захотят охотиться? – Ори расстроенно загудел.
– Ой, да кому ты нужен, старый хрен, – отмахнулся Талвани.
Не очень-то вежливо, но оришейва не обиделся. Хотя не берусь сказать, как бы я сумела идентифицировать обиду паука: не считая того крайнего случая, где он откусывает Тилвасу голову.
Вместо этого паук вдруг призрачной ногой мягко, почти по-дружески ткнул в грудь артефактора – как раз в амулет двуглавого ворона. Мне показалось, что в глазах Тилваса на мгновение мелькнул страх, но… Возможно, это отсвет зеленых монахов и собственная фантазия сыграли шутку.
– А кому нужен ты, Тилвас Талвани? – протянул оришейва.
– Хороший вопрос. Еще недавно я был уверен, что никому, но я как-то забыл взять в расчет вашу духовно-природную компашку… – пробормотал артефактор.
– «Вашу», – вот на сей раз паук обиделся. И даже еще разок повторил: – «Вашу»… Впрочем, ты прав, ferkhen. Я дам тебе список имен, когда он у меня будет. Шэрхенмиста должна быть спокойна, все должны находиться на своих местах, потому что, когда они шастают тут и там, мои сны пахнут тревогами. А сейчас забирай своё мясо и уходи.
Тилвас вскинул бровь.
– Уходи?.. – повторил он, как бы размышляя о чем-то.
Оришейва вздрогнул и опять поклонился.
– Пожалуйста, уходи, ferkhen… – исправился рёхх, и мы с Мокки снова переглянулись.
– Я не к этому, – отмахнулся Талвани. – Я к тому, что мы хотим уйти по паучьей тропе. Втроем.
Паук, поняв, что второй поклон был лишним и оттого совсем унизительным, тотчас разворчался.
– «Засуньте свои желания себе в одно место» – кажется, так нынче говорят люди? – прогудел оришейва.
– Мм, думаю, так люди говорят уже много-много веков. Можем у Джерри спросить, она словесница, – Тилвас вдруг подмигнул мне. Доброта его быстрого взгляда в мою сторону совсем не вязалась с предыдущим образом. – Но я не думаю, что это настолько важно, чтобы открывать ученый диспут. А про паучью тропу я не шучу. Ты вроде предпочитаешь жить без гостей, верно? Так вот, если мы выйдем из Северного креста, нас наверняка скоро снова найдут. И поймут, что ты и твои прихвостни отпустили нас, хотя сожрали браксов. А так они решат, что сожраны все и проникнутся к тебе таким уважением, что еще тысячу лет будут обходить монастырь по широкой дуге. А не, скажем, забредать прямо сюда в поисках драгоценностей.
– Но я и впрямь могу сожрать вас всех. Точнее, скормить хищникам.
Тилвас непреклонно покачал головой и раскрыл перед пауком ладонь, в центре которой вновь загорелся свет. Паук ощутимо сглотнул и даже попятился.
– Хорошо, – пробурчал Ори пару секунд спустя. – Но я не в состоянии взаимодействовать с мясом, ты же знаешь.
– Зато я еще как в состоянии. Открой тропу в Лайстовиц, а дальше я разберусь.
Паук вздохнул.
* * *
А потом оришейва приподнял одну из своих лап и слегка покрутил ей в воздухе, что-то заунывно бормоча. Нога исполинского паука засветилась глубинным багровым сиянием, и он потянулся ею куда-то вбок, будто хотел достать до какой-нибудь чашечки или деликатеса на полке на собственной кухне. Его бормотание стало громче, потом дошло до торжественной высокой ноты, и вдруг в подземелье появилось бесчисленное множество слабо серебрящихся нитей-паутинок…
Они шли отовсюду – и всюду: сквозь стены, потолок, пол, причудливо пересекаясь. Некоторые нити были тоньше, другие – плотнее. По одной штуке прошивали меня и Мокки Бакоа насквозь в области сердца, еще две дырявили Тилваса Талвани.
Паучья сеть…
Я не многое знала о магии оришейвы, но эти нити были похожи на энергетические каналы, связывающие все вокруг нас.
Ори лапой подцепил одну из нитей и потянул на себя.
– Лайстовиц… – бурчал паук. – Лайстовиц, Лайстовиц… Придется сделать пересадку.
– Ничего страшного, – благосклонно кивнул артефактор.
Оришейва проделал с выбранной нитью какие-то манипуляции, тогда как все остальные каналы угасли, вновь став прозрачными. Другой ногой паук очертил на полу окружность, которая засияла глубоким черничным светом. Ори натянул нить вниз так сильно, что она, казалось, готова была лопнуть – и коснулся ею пола. Нарисованный черный круг тотчас превратился в бурлящую воронку.
– Готово, – объявил паук.
– Замечательно. Джеремия, Мокки, подойдите ко мне, пожалуйста, – попросил Тилвас.
Я молча шагнула вперед. Мокки, с которого в любой другой ситуации, где им бы вот так пренебрегли, долго не включая в беседу, сталось бы устроить препирательства с последующим факультативным избиением всех неугодных, сейчас тоже с абсолютным спокойствием выполнил просьбу Талвани. Бакоа был напряжен и тих…
Здесь гурх знает что происходит.
Я остановилась на границе черного варева булькающей червоточины и подняла глаза на артефактора.
– И что теперь?
На слепые молочные глаза оришейвы мне смотреть не хотелось.
– Теперь будет немного странное ощущение, – объяснил Тилвас, смотревший на меня с открытой улыбкой. – Не отпускай меня в процессе, договорились? А то потеряешься в энергетических потоках Шэрхенмисты, и всё. Будешь максимум как невнятная тень в зеркалах заброшенных особняков появляться, уборщиков пугать, а реального твоего тела уже не останется… Мокки, и
