— На хрена тебе этот геморрой? — однажды спросил у меня Костя.
В ответ пожал плечами и пошутил:
— Может быть, мне нравится быть героем и спасать страждущих?
Козырев не улыбнулся.
Время шло. На дворе стояли предпраздничные дни, всё вокруг гудело в ожидании Нового года. Нина ходила счастливая в ожидании праздников и выхода в декрет. Я целыми днями пропадал на заводе, стараясь успеть в срок закрыть последние заказы и ломая голову над тем, как на следующие полгода сделать свой рабочий график посвободнее, — мальчишки должны были родиться через считанные месяцы.
В тот злополучный день у нас случилась очередная хрень на производстве — полетел один из станков. Я как раз находился в цеху и собачился с мастером, когда прибежала напуганная Карина:
— Тебе Нина звонила, — быстро заговорила она, отведя меня в сторону. — Мы разговаривали, а потом… По-моему, у неё что-то случилось.
— По-твоему или случилось?! — напрягся я.
— По-моему, случилось, — терпеливо повторила она. — Меня там не было… Но сначала она пропала в трубке, а потом… голос у неё был такой… странный.
— Бред, — отмахнулся я, на самом деле взволновавшись не на шутку. — Если бы что-то было не так, она позвонила бы мне.
Карина выразительно глянула на меня как на идиота.
Ну да, мы же были в цеху, где о наличии сотовой связи приходилось лишь догадываться.
— Бл… — от души выругался я, глядя на нулевую сеть. В считанные минуты раздал остатки указаний и погнал домой, нарушая все возможные правила движения. На мои звонки Нина не отвечала.
Уверенность в том, что всё в порядке, таяла как снег на солнце. Поэтому, оказавшись подле нашей квартиры, я был уже порядком на взводе.
— Такие, как ты, — заявила Нина, открыв дверь, — являются бомбой замедленного действия на дорогах!
Судорожно ощупал её взглядом, пытаясь оценить угрозу. Но выглядела она вполне нормально: домашнее платье плотно облегало уже объёмный животик, плечи были расправлены, взгляд смотрел с лёгкой насмешкой. Лишь неестественная бледность намекала на то, что что-то всё-таки приключилось.
— Лучше расскажи, что случилось, — попросил я.
Нина равнодушно пожала плечами:
— Да ничего.
— Карина сказала другое, — упрямо гнул своё.
— Карина? — с недовольством в голосе удивилась жена. — А при чём тут она?
На мгновение растерялся, запоздало вспомнив, сколько лжи за последнее время успел нагородить.
— Она сказала, что ты звонила, вы разговаривали, потом ты резко пропала, а когда… заговорила снова, голос у тебя был напуганный.
— И ты примчался только потому, что кто-то решил, что голос у меня был напуганный?!
Негодование Нины взялось будто бы ниоткуда — её реакции я не понимал. Она злилась, в открытую демонстрируя своё недовольство. Мне бы промолчать, но напряжение последнего часа начало прорываться наружу:
— А как я должен был реагировать?! Ты же беременна!
— Я вполне в состоянии позаботиться о себе сама!
Последняя её фраза пробила меня насквозь. Я ещё не осознавал этого, но внутри меня уже запустился некий механизм… В итоге мы разругались и, недовольные друг другом, разошлись спать в разные комнаты.
Меня колотило до самого рассвета. Невольно, всего несколькими словами, Нине удалось попасть в один из моих сильнейших триггеров. Закрутились параллели с Машкой, и как бы я ни гнал их от себя всю ночь поганой метлой, — итог был один: на хер ты кому такой нужен…
***
На утро я чувствовал себя абсолютно разбитым, и лишь только после третьей кружки кофе в голове что-то начало проясняться. Нина, проснувшись по привычке в одно со мной время, вышла проводить меня на работу. Либо просто удостовериться, что я точно ушёл. Выглядела она отстранённой и холодной.
— За тобой заехать вечером? — предложил ей в надежде, что все недоразумения вчерашнего дня остались позади.
— Я не поеду, — обиженно отрезала она, — я же детей жду. Буду сидеть на месте и беречь себя.
Стало ясно, что за ночь ничего не изменилось, скорее даже наоборот — стало острее и напряжённее.
— Не нагнетай, — моя реакция не заставила себя ждать. — Не хочешь ехать… Уговаривать не буду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По ощущениям это была наша самая сильная ссора за все годы знакомства. И я всё никак не мог понять, почему сейчас… Что вчера мы сказали друг другу такого, что вдруг стали пугающе далёкими?
Я злился. На неё, на себя. На то, что никак не могу разложить по полочкам творящееся в своей голове. Столько лет всё было в порядке, и вот… опять.
До своих окраин доехал на одних рефлексах. Нина ошиблась. Вчера я ещё что-то соображал, мне было НЕОБХОДИМО доехать до дома, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке. А сегодня… сегодня я ненавидел весь мир.
— Соберись, дурак, — велел самому себе вслух, когда на одном из перекрёстков едва избежал аварии, — ты отцом скоро станешь. А раскис, хуже бабы…
Мысль о сыновьях меня взбодрила, напомнив, кто в этой семье должен быть опорой, даже если вторая половина никак не хотела на меня опираться.
«Уйду с корпоратива пораньше, — решил для себя, — проведём этот вечер вместе. Если хочет злиться, пусть злится, перетерплю».
Принятое решение окончательно меня успокоило. Жена была беременная и уязвимая, а значит… значит, я должен был совладать со всеми её причудами.
Несмотря на «праздничный» день, работа на производстве кипела полным ходом. Немного покрутился в цехе, инспектируя вчерашний станок, который стараниями мастера таки заработал. Пообещав премию всем причастным, засел у себя в кабинете под неистовым напором Карины, выложившей мне длинный список людей и телефонов.
— Здесь все только самые-самые, — отмахнулась она от любых моих возражений, — нужно поздравить их лично.
— Я похож на человека, который способен всё это провернуть? — нахмурился. — Карин, у меня два секретаря. Неужели вы неспособны сделать всё это сами?
— Способны, — не растерялась она, — но этих нужно лично.
— Илья Николаевич, девочка дело говорит, — подала голос со своего места Елена Петровна, — вам пора заканчивать с образом парня-работяги и становится серьёзным бизнесменом.
— И ты, Брут, — буркнул себе под нос, а сам покосился на Карину и, понизив голос, упрекнул её: — Это всё твоё влияние.
— Ничего подобного, просто все, кроме вас, это понимают. Нужно больше заниматься представительскими делами.
Поморщился как от зубной боли, но всё-таки пошёл у них на поводу, предварительно выгнав Карину из кабинета.
Почти два часа ушло на звонки партнёрам и прочим важным личностям. Не то чтобы это было очень сложно, но времени занимало целую прорву.
Спас меня Костя, без стука ввалившийся в мой кабинет.
— Какими судьбами? — не особо сильно удивился я, привыкший к тому, что друг всегда был где-то рядом, даже несмотря на свою вечную ментовскую занятость.
— Следственные мероприятия неподалёку проводили — решил заскочить, проведать нашего Большого Босса.
Он любил пройтись по моему новому статусу.
— Так и скажи, что пожрать на халяву.
— А что, есть что?
Я довольно хмыкнул и, оторвав зад от кресла, направился на пару с Козыревым в местную столовую.
— Чё не позвонил-то?
— Хрен до тебя дозвонишься. Сотовый сам знаешь… а на стационарный тож хрен прорвёшься через твоего цербера.
— Карина, что ли?
— Елена Петровна. Отчего-то она меня недолюбливает.
— Тебя-то? — недоверчиво хохотнул я. — С чего бы это вдруг? Ты ж у нас весь такой положительный… В органах служишь.
— Служу в органах, а бухаю с тобой, — назидательно напомнил друг, вызвав у меня приступ хохота.
За обедом успели немного поболтать, и пока Костян уминал третью порцию халявного второго, я гипнотизировал свой телефон, размышляя о том, что надо бы позвонить Нине, но побоялся ещё больше испортить положение дел.
— Слушай, — попросил я друга. — Можешь к нам домой заехать? Там Нина. Мы с ней с утра малёк разругались…
— О как, — стеатральничал Костя. — Боюсь спросить из-за чего…
