в целом, отдалились от Англиканской церкви и христианской веры даже больше, чем юноши»{100}.
Это опять-таки очень интересный и, как мы уже сказали, пассивный эксперимент. В то время как первый пример был связан с откровенным отказом что-либо делать в поддержку войны, а второй — с попыткой выяснить, являются ли кубки и награды необходимым условием стимулирования интереса к играм, третий случай показывает, что происходит, если дочери образованных мужчин не посещают церковь. Несмотря на то что последний случай не более ценен, нежели остальные, он представляет большой практический интерес, поскольку это, очевидно, тот вид эксперимента, который большое количество аутсайдеров может практиковать с незначительными трудностями и ущербом для себя. Отсутствовать где-либо — гораздо проще, чем выступать на ярмарках или устанавливать своеобразные правила игры. Таким образом, стоит очень внимательно изучить эффект пассивного эксперимента, если он вообще есть. Результаты положительные и обнадеживающие. Нет и тени сомнения, что церковь становится все более обеспокоенной отношением к ней студенток — дочерей образованных мужчин. Об этом свидетельствует доклад Комиссии Архиепископов по вопросу Женского Богослужения. Этот документ, который стоит всего один шиллинг и должен быть у всех дочерей образованных мужчин, указывает на то, что «одним из выдающихся различий между мужскими и женскими колледжами является отсутствие капеллана[243] в последних». Документ подтверждает, что «в этот период своей жизни они (студенты) очевидно и в полной мере проявляют свои критические способности». Его авторы сожалеют, что «лишь немногие студентки теперь могут позволить себе постоянно заниматься социальной или напрямую религиозной работой на безвозмездной основе». А в выводах сказано, что «есть много сфер деятельности, в которых такие услуги особенно необходимы, и очевидно наступает время, когда функции и положение женщин в церкви требует дальнейшего определения»{101}. То ли это беспокойство, вызванное пустыми церквями Оксфорда, то ли голоса «старшеклассниц» Айлворта[244], выражающих «серьезное недовольство тем, как ведутся церковные дела»{102}, каким-то образом проникли в те величественные сферы, где женщинам положено молчать, то ли это наш неисправимо идеалистический пол наконец начал принимать близко к сердцу предостережение епископа Гора: «Не ценят люди дармовых служений»{103}, — и выразил мнение, что годового жалованья в 150 фунтов — самое высокое, что церковь позволяет дочерям образованных мужчин в качестве диаконисс[245] — недостаточно. Какова бы ни была причина, очевидно, что отношение дочерей образованных мужчин вызывает немалое беспокойство; и этот пассивный эксперимент, независимо от веры в ценность Англиканской церкви как духовного посредника, весьма обнадеживает нас, аутсайдеров. Ибо это, кажется, показывает, что быть пассивным — значит быть активным; те, кто остается снаружи, тоже служат. Ввиду заметного отсутствия их присутствие становится желанным. Какой свет это проливает на способность аутсайдеров упразднять или видоизменять другие институты, которые они не одобряют, устойчивы ли публичные обеды и речи, банкеты лорд-мэров и другие устаревшие церемонии к равнодушию и его давлению, — это вопросы, быть может легкомысленные и поверхностные, которые вполне способны украсить наш досуг и возбудить любопытство. Но сейчас перед нами стоит другая задача. Мы попытались доказать вам, сэр, приведя три примера различных видов эксперимента, что общество аутсайдеров существует и действует. Принимая во внимание, что все они оказались на страницах газет, вы согласитесь, что частных и непубличных экспериментов должно быть гораздо больше. Вы не станете отрицать, что эти факты подтверждают приведенную выше модель Общества Аутсайдеров и доказывают ее реальность; это не была какая-то фантазия, оно действительно существует и оперирует различными средствами для достижения тех же целей, которые вы поставили перед нами в вашем собственном обществе. Чуткие наблюдатели, такие как каноник Бэрри, при желании смогли бы обнаружить еще больше доказательств того, что подобные эксперименты проводятся не только в пустых церквях Оксфорда. Даже мистер Уэллс[246] услышал бы, припади он ухом к земле, шествие дочерей образованных мужчин, пусть и не столь заметное, против нацистов и фашистов. Но этому движению действительно необходимо оставаться незаметным даже для проницательных наблюдателей и знаменитых романистов.
Секретность необходима. Мы все еще должны скрывать свои действия и мысли, даже если то, что мы делаем и думаем, служит общему делу. Необходимость в этом при определенных обстоятельствах нетрудно понять. Когда зарплаты невелики, как доказывает Уитакер, а работу трудно найти и сохранить, как это всем известно, критиковать своего начальника, по выражению газет, «мягко говоря, довольно бестактно». Тем не менее в сельских округах, как вы сами, возможно, знаете, сельскохозяйственные рабочие не станут голосовать за лейбористов. С экономической точки зрения дочь образованного человека мало чем отличается от рабочего. Но едва ли нам нужно тратить время на выяснение того, что побуждает их обоих к конспирации. Страх является мощной причиной, а у тех, кто отстал экономически, причин бояться достаточно много. Дальнейшее изучение не требуется, однако именно здесь вы можете напомнить об одной гинее и обратить наше внимание на высокомерное бахвальство тем, что наш дар, хоть и небольшой, позволил не только сжечь некое испорченное слово, но и говорить свободно, без страха и лести. Да, с хвастовством мы, похоже, перегнули, ведь некоторый страх и память предков, предсказывающая войну, по-прежнему сохранились. Есть и еще темы, которые образованные люди, будучи разного пола, хотя и финансово независимые, вуалируют или обсуждают друг с другом намеками и в осторожных выражениях, а затем передают дальше. Вы могли это видеть в реальной жизни или обнаружить в биографиях. Даже встречаясь наедине и рассуждая, как мы хвастались, о «политиках и людях, войне и мире, варварстве и цивилизации», они по-прежнему хитрят и умалчивают. Но настолько важно приучать себя к необходимости свободы слова, ибо без личной свободы не может быть и общественной, что мы обязаны попытаться раскрыть этот страх и встретиться с ним лицом к лицу. Какова же природа страха, который по-прежнему вынуждает образованных людей скрытничать и сводит нашу хваленую свободу к фарсу? … И вновь многоточие, представляющее собой пропасть — в этот раз тишину, подкрепленную страхом. И, поскольку нам не хватает ни смелости, ни навыков, давайте опустим вуаль апостола Павла между нами и, что называется, прикроемся толкователем. К счастью, есть у нас один документ, содержание которого вне подозрений. И это не что иное, как брошюра, которую мы уже цитировали, — доклад Комиссии Архиепископов по вопросу Женского Богослужения — невероятно интересный документ по множеству причин. Ведь он не только проливает яркий и научный свет на этот страх, но и дает нам возможность рассмотреть религиозную профессию, которая, будучи наивысшей, может характеризовать
