которая возбуждает всевозможные вопросы для того, чтобы сбивать нас с толку. Все в жизни человека и человеческих обществ есть вопрос, во всем есть свое зло, все стремится к лучшему и высшему. Как жизнь человека, так и история народа есть непрерывная борьба. Но разумно ли предпринимать агитацию в деле, которое требует спокойной и зрелой обдуманности, неторопливого и всестороннего изучения?
* * *
Еврейский вопрос требует не избиения евреев, что невозможно, не поголовного изгнания евреев, что так же невозможно; он требует пересмотра нашего законодательства относительно евреев.
Вместо того чтобы бросаться на евреев с поднятыми кулаками, следует вникнуть, нет ли чего в нашем законодательстве, что порождает зло, пагубное столько же для людей, сколько и для государства. Тщательное и серьезное изучение должно убедить нашу интеллигенцию, как правительственную, так и общественную, что первым шагом в еврейском вопросе должно быть освобождение евреев от еврейства, под гнетом которого миллионы людей находятся в силу законов Российской Империи.
Каждый еврей есть не только еврей, но с тем вместе русский подданный, с тем вместе Ицька или Мошка.
Наше законодательство держит эти миллионы людей в обязательном подчинении еврейскому обществу. Неся повинности наравне со всеми русскими гражданами, евреи, кроме того, обязаны государственным законом нести повинности относительно еврейского общества и состоять в его подданстве.
Кроме податей и налогов, общих всем подданным Империи, они еще платят особые налоги и не имеют прямого отношения к государству, которое не хочет знать никого из них лично и относится к ним лишь через посредство их общества. Они обособляются не только в силу предоставленной им свободы их религиозного верования, но и в силу государственного закона, который поддерживает их в исключительном положении.
Давно, очень давно в нашем органе обращали мы внимание на это зло. Люди серьезные, изучившие вопрос на местах и входившие во все его подробности, подтверждают теперь наше заключение. Не так давно учреждена была комиссия для изучения вопроса о владельческих городах и местечках юго-западного края. В «Киевских Губернских Ведомостях» печаталось интересное изложение, составленное на основании материалов, добытых этою комиссией. Вот что читаем мы в этом изложении («Киевск. Губ. Вед.», 1881, 89):
«История существования евреев в Польше и разнообразные опыты к устройству быта их, предпринятые нашим правительством по возвращении края, положительно доказали несостоятельность существующего ныне порядка, искусственно поддерживая в еврейском населении вредное в государственном отношении и крайне неудобное в административном обособление этого племени, и без того отделенного от массы населения в государстве своими религиозными верованиями.
Опыт прошлого времени убеждает, что для достижения цели объединения и слияния евреев с остальным населением в государстве необходимо, оставляя евреям полную свободу религиозных верований, отменить все учреждения и постановления, которыми поддерживается особенная от государственной национальность их».
Итак, вот первый шаг, совершенно необходимый для того, чтобы дать правильный ход еврейскому вопросу. Этим не исчерпывается дело, но без этого оно не может правильно двинуться вперед.
Евреев укоряют в эксплуататорстве народа, из которого они посредством шинков высасывают соки. Нет сомнения, что особенность их положения, образовавшегося исторически в тех местах, где господствовала Польша, сделала евреев по преимуществу эксплуататорами. Польское хозяйство держало народные массы в скотском порабощении. Между панами и народом был жид как единственный промышленник. Он составлял то, что везде называется средним классом. Жидам отдавалось в аренду все: и народ, и земля, и хлопские церкви. Их трактовали как собак, а между тем все от них зависело.
Обособленность евреев установила между ними солидарность, но не следует думать, что массы еврейского населения в Западном крае благоденствуют и роскошествуют на счет эксплуатируемого ими народа. Нет, если из их среды действительно выделяются промышленники более или менее зажиточные и богатые, то массы находятся в нищете, о которой люди, видевшие еврейский быт в Западном крае, говорят с ужасом. Эти несчастные друг друга едят.
С другой стороны, когда речь идет о шинках, то евреи ли тут зло? Разве кабак не столько же пагубен для народа в тех местах, где в нем за прилавком стоит православный целовальник? В Западном крае кабацким делом занимается еврей, но разве оно лучше в других местах России?
Эксплуатация, эксплуататор! Но ведь под эту категорию можно подвести, как уже и делается, не одних евреев. За еврейским вопросом стоят непосредственно вопросы о кулаках, мироедах, попах, купцах, помещиках, наконец, о начальстве, как уже в легальной печати высказывалось. А что в нелегальной?
* * *
У нас почему-то заминают речь о связи еврейских побоищ с ныне действующим у нас политическим заговором, который уже дал себя знать, хотя мы до сих пор не успели узнать его, довольствуясь знакомством только с его агентами, которые, очевидно, и сами не знают, чьи они агенты.
Все, казалось бы, должно было наводить нас на мысль об искусственном возбуждении истории с евреями. Никогда не бывало у нас, чтобы вдруг, одновременно, как бы по сигналу в разных местах народные толпы бросались на евреев, на их лавки и дома.
Что злоумышленники поджигали это движение, что это движение входит в их виды, что они рассчитывают воспользоваться им, это нам документально известно. В Юго-Западном крае распространялись в народе прокламации под фирмой того же самого «исполнительного комитета», который так обогатил нашу революционную литературу своими изданиями.
Мы имеем в руках одну такую прокламацию, писанную по-хохлацки. Она обращается ко всем дурным страстям, в ней пролита вся обычная этим прокламациям мерзость; в ней повторяется в нелегальной форме весь обман нашего легального либерализма; здесь говорится обо всем: и о том, что у панов землю отнять следует, что народ угнетен, надо прогнать «усе начальство», что надо вытребовать конституцию («палату депутатив, щоб управляли народом по его народной воле»), что надо бунтовать («иначе як силою та бунтом ничого ни зробемо; лишь кровь змые людске горе»).
Но прежде всего следует-де бить жидов. «От жидов горше всего терплять люди на Украини». Жид присоединяется ко всему. Паны и жид, урядники и жид, правительство и жид. Теперь, говорит прокламация, вы бьете жидов, «добре робите, бо скоро по всий Русский земли подыймется бунт против Царя, панов та жидов. Добре що и вы будете з нами».
Возбудить народ к бунту не так-то легко, а направить толпы на жидов нетрудно, с тем чтобы народ незаметно в бунт втянулся…
Революционная пропаганда
(из статьи «Прятавшаяся по подпольям революционная пропаганда открыто выходит на улицу»)
Рисовать картины народных бедствий, поражать и туманить ими незрелые умы, – вот обычный прием революционной пропаганды.
Это засвидетельствовано, между прочим,
