– Сегодня нам предстоит великое решение! – говорила Скара. – Поднять ли против Верховного короля запретное оружие или отступить перед ним.
Рэйт не прислушивался. Он вспоминал прошлую ночь. Как стоял перед девушкой на коленях, готовый выполнить назначенное. А потом услышал ее смех – и пальцы его предали. Кубок упал, и отравленное вино забрызгало пол, и Скара отшутилась по поводу пригодности королевских чашников, а он лег за ее порогом и всматривался во тьму, как верный сторожевой пес, каким и был.
Лежал без сна, думая, на что он себя обрек.
– Я – королева Земли Тровенов! – возвестила Скара. – Кровь Бейла течет в моих жилах. Пусть другие бегут от Верховного короля, но я – больше никогда. Я поклялась отомстить Йиллингу Яркому, и я вырежу свое воздаяние на его мертвой туше. И пусть моим последним вздохом станет крик непокорства! Я подниму на врага любое оружие. – Она в упор сверкнула глазами на мать Скейр. – Любое оружие. И на бой я выйду здесь. Я не покину Тровенланд. Я не покину Мыс Бейла.
Единственное, чего добивался от жизни Рэйт – права служить королю своей страны и сражаться вместе с родным братом. И он оттолкнул от себя все это вмиг и больше никогда этого не получит. Отныне, как и говорил вчера Рэкки, он живет сам по себе. Меченосец для девки, у которой даже нет сил вынуть меч из ножен.
– Что скажете вы, государь Атиль? – окликнула она.
– Скажу, среди нас не найдется воина, не посрамленного вашей отвагой, государыня Скара. – Железный король улыбнулся. Рэйт ни за что не надеялся полюбоваться этим зрелищем. – Всех нас ждет Смерть. Для меня будет честью встречать ее бок о бок с вами.
Рэйт заметил, как Скара проглотила ком, когда повернулась к ванстерцам.
– Что скажете вы, государь Горм?
Вес стальной рубахи расплющивал ее. Парилка под ней ее испекала. Скаре приходилось через не могу держаться прямо, держаться гордо, гвоздями приколачивать к лицу надменность и вызов. Она, будь оно проклято, королева! Она королева, она королева, она королева…
– Посрамленного вашей отвагой? – бешено огрызнулась мать Скейр. – Тут не найдется воина, не отвращенного вашей игрой и притворством. Вы что – сумеете выхватить меч? Я уж не говорю, взмахнуть им во гневе! И вы подстроили, чтобы мы отдали свои жизни за ваше пустое королевство, за ваше пустое чванство, за вашу…
– Довольно, – мягко прервал Горм. Кажется, его темные глаза не отпускали Скару, с тех пор как она вступила в зал.
– Но, государь мой…
– Сядьте, – сказал Крушитель Мечей. Мать Скейр бесновато заскрипела зубами, но повалилась обратно на стул.
– Вы хотите, чтобы я воевал за вашу твердыню, – спокойно изрек Горм напевным голосом. – Вдали от дома сыграл своей жизнью и жизнью моей дружины. Предстал перед бессчетным полчищем Верховного – за посулы эльфийской волшбы от облыселой ведьмы и однорукого мошенника. – Он открыто, по-дружески улыбнулся. – Ну, ладно.
– Государь… – шипела мать Скейр, но он утихомирил ее, подняв здоровенную лапу – до сих пор глядя только на Скару.
– Я буду за вас воевать. Ради вас любой ванстерландский мужчина убьет или отдаст жизнь. Я стану вашим щитом – сегодня, завтра, в каждый день моей жизни. Но я хочу кое-что взамен.
Залу залило безмолвие самой Смерти. Скара опять проглотила ком.
– Назовите цену, о великий король.
– Вы.
Под чужой кольчугой пробежали мурашки. Вскипела отрыжка, и главное, что хотелось Скаре сейчас, было затопить стол собрания рвотой. Но мать Кире скорее всего не сочла бы это пристойным ответом на предложение короля о браке.
– Долгие годы я посвятил поискам королевы, – сказал Крушитель Мечей. – Женщины, равной мне в хитрости и отваге. Женщины, способной заставить плодиться монеты в казне. Женщины, способной подарить мне отпрысков, которыми я бы гордился.
Скара поймала себя на взгляде на Рэйта, и тот ответил тем же, раззявив рот, но что он мог предложить, кроме меча, который ей не поднять?
Отец Ярви побелел. Очевидно, такого развития он не предвидел.
– Такую, что отдаст вам Тровенланд, – отрезал он.
Гормовы навершия мертвецов тихонько забряцали, когда он пожал крутыми плечищами.
– Такую, что соединит Тровенский и Ванстерский края и поможет вести их дорогой славы. Королева Скара, я прошу вашей руки, крови и помыслов, а взамен предлагаю свои. Думаю, этот обмен без обмана.
– Королева… – зашуршала мать Ауд.
– Невозможно, – вставил Синий Дженнер.
Но пришла очередь Скары мановением утихомирить советников. Потрясение было всеохватным, но королеве нельзя пребывать в шоке чересчур долго. Больше она не ребенок.
С Крушителем Мечей подле себя она, возможно, удержит Мыс Бейла. Осуществит месть за дедушку. Увидит труп Яркого Йиллинга. С ключом от Ванстерланда на шее она, возможно, отстроит Ялетофт, выкует будущее для Тровенланда.
Ее тошнит льстить, упрашивать, пресмыкаться. Играть на взаимном соперничестве. Она сыта висящим на ниточке титулом. Делить с Гром-гиль-Гормом постель Скаре далеко не в охотку. Но делить его власть – совсем другой случай.
Пускай он раза в два больше ее. Пускай он раза в два старше ее. Пускай он морщинист, страшен, жесток и предельно далек от мужа, какой грезился ей в детских снах. Спящие рано или поздно проснутся. По-видимому, мать Кире одобрила бы этот союз. В конце концов, мир полон чудовищ. Наверно, лучшее, на что можно надеяться, – привлечь наиболее ужасное из них на свою сторону.
Навряд ли у нее вообще есть выбор. Она заставила себя улыбнуться:
– Согласна.
28. Выбор
– Готов? – спросил отец Ярви, складывая книги в сундук. Его излюбленные чтения – запретные записи об эльфьих развалинах и эльфьем наследстве. – Мы отправляемся с приливом.
– Полностью готов, – сказал Колл. Имея в виду – упакован. А к путешествию, что предстояло, он не подготовится никогда.
– Сходи к Ральфу. Проверь, хватит ли нам эля, удержать на плаву храбрость команды. До Фюрфинге пять дней вдоль побережья, даже при попутном ветре.
– На попутный ветер закладываться нельзя, – негромко произнес Колл.
– Конечно, нет. Особенно когда будем пересекать проливы у Строкома.
Колл робко сглотнул. Он бы с радостью оттягивал просьбу до скончания веков, но чем дальше – тем хуже, а достаточно худо выходит и так.
– Отец Ярви… – боженьки, ну что он за трус! – А может… мне лучше остаться?
Служитель поднял голову.
– Как это?
– Пока вас нет, королю Атилю, вероятно, понадобится…
– Он не станет вступать в торговые сделки, крутить фокусы с монеткой или украшать резьбою кресло. Он будет воевать. Думаешь, король Атиль не обойдется в сражении без твоих советов?
– В общем…
– Здесь царствует Матерь Война. – Ярви покачал головой и опять занялся книгами. – Те из нас, кто обучен говорить от имени Отче Мира, должны отыскать свои способы ему служить.
Колл попытался по новой.
– Сказать откровенно – мне страшно. – Хороший лжец вплетет в полотно столько правды, сколько сумеет, а честней этих слов еще не произносили на свете.
Отец Ярви свел брови:
– Как и воин, служитель обязан властвовать над своим страхом. Страх должен оттачивать его суждения, а не застилать взор туманом. Думаешь, я не боюсь? Да я трепещу в ужасе. Постоянно. Но я делаю то, что должно.
– А кто решает, что является должным?
– Я. – Отец Ярви захлопнул крышку сундука и подошел к ученику. – Нам выпала неслыханная возможность! Служитель есть искатель знания, а ты – в большей степени, чем иные. Я не встречал более любознательного ума. Нам выдался шанс научиться у прошлого!
– Повторить прошлые ошибки? – буркнул Колл и тут же раскаялся в этом. Отец Ярви обхватил его за плечи.
– По-моему, кто-то хотел изменить мир? Стоять у плеч королей и править курсом эпохи? Вот что я тебе предлагаю!
Боженьки, он очень этого хотел. Отец Колл, почитаемый и грозный. Тот, с кем никто не разговаривает свысока, от кого никто не отмахивается и уж наверняка никакой белобрысый громила не бодает в лицо. Он мучительно вытолкнул из себя:
– Я вам признателен, отец Ярви, но…
– Ты дал обещание Рин.
Колл захлопал ресницами:
– Я…
– Ты не самая сложная для чтения книга, Колл.
– Я дал обещание Бранду! – выболтал он. – Я нужен ей!
– Ты нужен мне! – отрубил отец Ярви, стискивая его плечи. Сухая, увечная – однако рука наставника смогла сдавить так, что Колл ойкнул. – Ты нужен Гетланду! – Служитель совладал с собой и опустил руки. – Как я тебя понимаю, Колл, поверь – как никто! Ты хочешь творить добро и пребывать в свете. Но ты уже не мальчишка. Знаешь сам – простых ответов не существует. – Ярви, будто от боли, поморщился, глядя на пол. – Когда я освобождал вас с мамой из рабства, то не ждал ничего взамен…
