— Как ты мог? — выдохнула Карен, качая головой. — Как ты мог?
— Прости меня. Она и я… у нас было немало общего. Она была одинока, растеряна… А я… Ну, не знаю… У меня было ощущение, что я тебе не нужен. Ты все время говорила, что наша жизнь разбита, потому что у нас нет детей.
— Так, значит, это я во всем виновата? — яростно воскликнула Карен.
Грег покачал головой:
— Нет, ты не виновата.
Он посмотрел на лейтенанта Ференса.
— Могу я поговорить с женой наедине?
— Нет, — отрезал тот. — Дело зашло слишком далеко.
Эти слова, казалось, придали Грегу сил.
— Вы правы. Я должен был давно рассказать ей об этом. Но я трусил, боялся… — Он посмотрел на жену. — Не знаю, простишь ли ты меня, но я испытываю облегчение от того, что больше не должен нести в себе эту тайну.
Он глубоко вздохнул и ровным, лишенным эмоций голосом сказал:
— Наша связь была недолгой, но Линда забеременела.
Карен закрыла лицо руками, замотала головой:
— Нет!
Его монотонный голос заглушил ее возглас:
— Линде было всего семнадцать лет. Я думал, что она старше, честное слово. Выяснилось это, когда все уже произошло… Она была католичка, делать аборт не хотела. Тогда я стал упрашивать ее, чтобы она отдала ребенка нам. Линда согласилась со мной, что это будет самое лучшее. Юридическую сторону дела мы устроили через Арнольда Ричардсона.
Карен вскочила на ноги.
— Ты врешь! Все это неправда!
Она бросилась к Грегу и остановилась перед ним, сжав руки в кулаки.
— Нет, это правда. Линда была… В общем, Дженни — моя дочь от Линды Эмери.
Размахнувшись, Карен изо всех сил влепила мужу пощечину. Тот дернулся, но не вскрикнул и не попытался закрыться. Он вообще не смотрел на жену.
— Скажи, что это неправда, — потребовала Карен срывающимся голосом.
Ларри Тиллман взял ее за локти и насильно усадил на диван.
— Сядьте, мэм. Извините, но разговор еще не закончен.
Грег потер щеку, потом развел руками:
— Почти все уже сказано. Мы с Ричардсоном выделили Линде немного денег, чтобы она могла уехать, родить ребенка и начать новую жизнь. Она сама так захотела. С тех пор я не видел ее вплоть до минувшего воскресенья.
— Когда она появилась у вас на пороге, вы поняли, что ваша семейная жизнь под угрозой, — закончил за него Уолтер.
— Да, я и в самом деле испугался, — признал Грег. — Но после того, как я поговорил с Линдой, я понял, что она не имеет ко мне никаких претензий. Она вовсе не собиралась раскрывать наш секрет.
— Откуда такая уверенность? — спросил лейтенант. — Все равно эта женщина представляла для вас серьезную угрозу.
Грег взглянул на детектива с вызовом:
— А я ей поверил.
— Мистер Ньюхолл, должен вам сообщить, что на основании показаний двух свидетелей мы получили у прокурора ордер на обыск вашего дома.
Грег вяло махнул рукой:
— Ради бога. Больше мне скрывать нечего, я никого не убивал.
Уолтер кивнул Тиллману, и тот, подойдя к двери, позвал остальных полицейских. В прихожую вошли трое людей в форме.
— Начинайте наверху, — сказал им Ларри, а тем, что остались во дворе, приказал: — Обыщите микроавтобус и гараж.
Карен сидела на диване и, не отрываясь, смотрела на мужчину, которого любила с четырнадцатилетнего возраста. Он разом постарел. Щека, по которой она его ударила, стала багровой. Грег сидел неподвижно, глядя в одну точку, на жену он не смотрел. Карен была этому рада, она вообще сомневалась, что когда-нибудь сможет вновь заглянуть в эти глаза. В эти лживые глаза, которые она всегда считала честными и любящими.
В дверях появилась Дженни:
— Полицейский хочет осмотреть мою комнату.
— Пусть смотрит, милая, — механически откликнулся Грег.
Карен обернулась и посмотрела на его дочь, словно видела ее впервые. Сколько раз она поддразнивала мужа, говоря, что Дженни «пошла в отца» — унаследовала некоторые его вкусы и привычки. Они весело смеялись, это считалось у них шуткой. А на самом деле все это время он знал… Карен вспомнила, как в подобных случаях Грег любил порассуждать о том, что даже собака становится похожа на своего хозяина, если проживет с ним достаточно долго. Супруги со временем тоже становятся похожи — все об этом знают. На самом же деле у Грега все эти годы была от нее тайна: Дженни — его плоть и кровь.
— Что они ищут? — спросила Дженни.
Грег не ответил.
— А, мам? — взглянула она на Карен.
Это короткое обращение придало Карен сил.
— Ничего, все в порядке, — с трудом выговорила она.
— Моя мама ничего плохого не сделала, — сказала Дженни, обращаясь к Ференсу.
— Мы знаем, — откликнулся тот.
Такой ответ обескуражил Дженни.
— Что же вы тут тогда делаете?
Прежде чем Уолтер успел ответить, входная дверь открылась, и на пороге появился Ларри Тиллман.
— Лейтенант, взгляните-ка.
В руке он держал прозрачный полиэтиленовый пакет, внутри которого лежал какой-то ключ с большим пластмассовым брелоком на цепочке. Уолтер подошел, рассмотрел ключ вблизи.
— Мотель «Джефферсон», № 173, — пояснил Ларри. — Лежал в микроавтобусе под сиденьем.
Грег вскочил на ноги:
— Этого не может быть! Она не была у меня в машине. Мы поговорили в номере, а потом я ушел. Больше ничего не было, клянусь вам!
Ларри не смотрел на него, а обращался лишь к своему начальнику, все еще разглядывающему ключ.
— Тут какие-то пятна. Возможно, кровь.
— Отправь в лабораторию.
Уолтер посмотрел на Грега:
— Мистер Ньюхолл, нам придется вас задержать.
— Нет! — закричала Дженни, вцепившись в рукав халата Грега.
Ларри позвал остальных полицейских, велел одному из них отвезти вещественное доказательство в управление. Потом обернулся к Грегу:
— У вас есть право сохранять молчание…
Карен в тупом недоумении слушала, как полицейский зачитывает Грегу предписанную законом формулировку о правах. Дженни отчаянно трясла мать, словно желая ее разбудить:
— Мама, сделай же что-нибудь! Что здесь происходит?
Карен и Грег посмотрели друг другу в глаза, и она отвернулась.
— Я не знаю… — устало уронила Карен.
Тиллман достал наручники и жестом велел Грегу протянуть вперед руки.
— Наручники?! — завопила Дженни.
Она попыталась вырвать их из рук полицейского, но Уолтер остановил девочку.
