Карен слышала, как Дженни громко захлопнула дверь. Минуту спустя она вернулась в гостиную и остановилась перед матерью.
— Это правда?
Карен беспомощно взглянула на дочь, багровую от волнения.
— Они нашли в его микроавтобусе ключ от гостиничного номера. На ключе кровь. Кажется, они думают, что…
— Я спрашиваю не про это, — нетерпеливо оборвала ее Дженни. — Правда ли, что он мой настоящий отец?
Этот вопрос проник сквозь гулкую пустоту, в которую была погружена Карен.
— Да, — ровным тоном ответила она. — Кажется, это правда.
Прежде чем она успела сказать еще что-нибудь, Дженни развернулась и выбежала из комнаты.
— Дженни! — слабым голосом крикнула Карен вслед, но ответа не дождалась.
Нужно встать, подумала она. Нужно догнать ее. Для девочки это страшное потрясение.
Но сил совсем не было. Да и потом, ее куда больше занимали сейчас собственные чувства. Она все видела перед собой лицо Грега, когда он отвечал на вопросы полиции. Несмотря на его признание, поверить в сказанное было невозможно. Карен меньше удивилась бы, если бы с ней вдруг заговорил кофейный столик.
Ведь она так хорошо знала своего мужа! Они прожили вместе больше двадцати лет, за это время она изучила его в доскональности. Они делились самыми сокровенными мыслями. По утрам в постели рассказывали друг другу об увиденных ночью снах, а вечером, если не могли уснуть, говорили о своих страхах. Карен никогда не сомневалась в его любви, всегда полностью ему доверяла. Она твердо знала, что является смыслом его существования — точно так же, как он был смыслом и ее жизни. Это даже не обсуждалось, а подразумевалось само собой. Их любви ничто не грозило. Их семейное счастье казалось незыблемым, как скала.
Карен взглянула на кресло, в котором Грег обычно сидел по вечерам, положив ноги на скамеечку. Карен давно предлагала ему купить новое кресло, но Грег всякий раз отказывался, говоря:
— Меня устраивает и это. Зачем мне другое?
Однажды, когда он отправился на рыбалку с приятелями, Карен заказала для его любимого кресла новую обшивку. Грег неохотно признал, что так и в самом деле лучше, но прошло несколько недель, прежде чем он освоился с новшеством. Карен знала, что, в отличие от нее, потертые подлокотники его не раздражали. Грега не пугало несовершенство как таковое — с течением времени его любовь к привычному и знакомому лишь усиливалась. Так уж он был устроен.
Карен зажмурилась, по ее лицу потекли слезы. Сердце сжалось от боли в маленький комочек.
— Я тебя ненавижу, — вслух сказала она, обращаясь к креслу. — Как ты мог врать мне? Кто угодно, только не ты…
Мысленно она вернулась в те времена, о которых говорил Грег. Тогда окончательно выяснилось, что своего ребенка у нее быть не может. А вслед за тем супруги на собственном опыте убедились, как труден и мучителен процесс поиска приемного сына или дочери. Карен и в самом деле впала в депрессию. Она отказывалась заниматься с мужем любовью, почти не вставала с постели, не садилась с ним за стол, не разговаривала. Одна мысль о ласках и нежностях вызывала у нее отвращение.
— Я все понимаю, — говорил тогда Грег.
Временами Карен начинала беспокоиться — не найдет ли он себе другую женщину? Но беспокойство это было каким-то формальным. Конечно, по журнальным статьям и телепередачам она знала, что подобные вещи случаются — с другими. Но ведь они с Грегом не такие, как остальные супружеские пары. Они особенные. Он принадлежит ей и в радости и в горе.
Грег все время утешал ее. Говорил, что это неважно, что все пройдет, образуется. Он никогда не обижался, не сердился, не жаловался. В более спокойные минуты Карен мысленно благодарила бога за такого мужа. А теперь выясняется, что все это время он ее обманывал.
«Если я буду сидеть так и дальше, то сойду с ума», — подумала она, но даже не пошевелилась. За окном светила бледная луна, похожая на ломтик лимона. Все в природе было точно так же, как несколько часов назад, когда семья Ньюхоллов — муж, жена, дочь — мирно сидели рядом и любовались красотой ночи.
Дженни вошла в гостиную, кутаясь в белое шерстяное покрывало.
— Не могу сидеть у себя в комнате, — сказала она.
Лицо ее было такого же цвета, что и покрывало.
— Можно, я с тобой посижу?
Карен посмотрела на дочь с благодарностью и протянула к ней руки. Дженни села рядом на диван, свернулась в клубок, как котенок. Карен подумала, что давно уже дочь так к ней не льнула. Ощущать рядом тепло ее тела было невыразимо приятно, это давало утешение. Карен обняла Дженни за плечи, боясь, что та отшатнется, но Дженни лишь прижалась к ней еще плотнее.
Несколько минут они сидели молча, каждая думала о своем. Потом Дженни прошептала:
— Он не делал этого. Я уверена.
Она говорила об убийстве. И тут Карен вдруг с испугом осознала, что все время думала не о самом страшном, а лишь о давней измене Грега, о том, что он все эти годы утаивал от нее правду о Дженни. Карен попыталась сосредоточиться на мысли о преступлении, попробовала представить себе Грега, совершающего убийство.
— Нет, — прошептала она. — Твой… отец сделать этого не мог.
Внезапно ее охватило сомнение. Ведь она ни за что не поверила бы, что Грег способен на измену. Если бы кто-то высказал вслух подобное предположение, она бы только рассмеялась.
— Почему они обвиняют его, мама?
— Он слишком много врал.
— Но у него не было выхода, — возразила Дженни.
На глазах у Карен вновь выступили слезы.
— Нет, был! — яростно ответила она. — Ему вовсе ни к чему было мне лгать!
— Но ты ведь знаешь, что папа и мухи не обидит.
— В самом деле? — с горькой усмешкой спросила Карен.
— Ты поняла, что я хотела сказать, — упрямо заявила Дженни. — Я имела в виду, что он не способен не то что убить женщину, но даже ударить.
Карен глубоко вздохнула:
— Да, на такое он не способен. Но полиция считает иначе.
— А ты скажи им об этом! — потребовала Дженни. — Объясни, что он не такой человек.
— Дженни, полиции наплевать на мои слова. Кроме того, невиновные не убегают из-под ареста.
Дженни напряглась и отодвинулась:
— Ты просто пойди к ним и скажи, что он на такое не способен, вот и все.
Девочка смотрела на мать, ожидая от нее каких-то разумных, утешительных слов. Карен не знала, плакать ей или смеяться. «Нет у меня никаких утешительных слов», — хотелось ей крикнуть. Но она взяла себя в руки и посмотрела на дочку с нежностью. Весь твой мир перевернулся, ты изо всех сил пытаешься удержаться на плаву, подумала она. Какие бы слова найти, чтобы в них не звучало фальши?
