«Действительно, на своей территории — в Убежище — она чувствует себя гораздо лучше. Улыбается. Шутит. А может, просто дело во времени.
Всё-таки она немного пообвыклась.
Когда мы познакомились, если считать реальное время?
Несколько часов назад?»
— Смотри, — сказал Ингвар, — тут рядом с каждой цифрой вбит гвоздь, как точка. Что бы это значило?
— На этих гвоздиках появятся в своё время ключи. Пока ты не готов ни к одной комнате. Так что ключей нет. Уже завтра у нас будет один.
— А какой?
— Это я у тебя должна спрашивать. Ты ведь их нам обеспечиваешь.
Расспрашивать дальше не имело смысла.
Глава 27 Лалангамена — След Дракона
Глава 27
Лалангамена — След Дракона
Ингвар опрометью вылетел из шатра.
— Дракон!!!
Заветное письмо он так и не выпустил.
— Дракон!!!
Обнажённый меч так и остался в руке.
— Дракон!!!
В десяти шагах, за деревьями, раздавались крики.
Жук, нёсший воду от источника, бросил вёдра, и утоптанная дорожка превратилась в ручеёк. Неуклюжий Жук зацепился наплечником за полог палатки.
Другой запнулся за растяжку и с уханьем пролетел несколько шагов. Только благодаря призраку фамильяра, который захлопал вороными крыльями, окутав Великана угольным дымом, Ингвар успел отвести меч. Горе-вояка едва не напоролся на клинок.
Нинсон подумал, что они не слишком-то ловкие для дорогих наёмников. Люди выходили из палаток, отбегали от дымившего костра. Ингвар поискал глазами давешнюю девчонку. Она тоже была тут. Тоже подняла соломенную голову, приставила ладошку к глазам.
В небе летел дракон.
Крохотное белое тельце было так высоко, что могло бы уместиться на ногте мизинца. Поэтому крылья плохо просматривались. Казалось, что это просто серебряный крестик, мягко скользящий по небу.
А вот шлейф дыма от белого огня, который драконы выпускают из пасти, был виден замечательно. Шёл ровной белой полоской, остающейся позади дракона, пока не рассеивался, бесследно всасываясь в синеву небосвода. Драконы могли оставлять одиночный след. Или двойной. Или четверной.
Трёхголовых драконов, как известно, не бывает.
Увидеть дракона — хорошая примета. И чем больше голов у дракона, которого довелось увидеть, тем лучше примета, тем больше обещанное судьбой счастье.
Каждая голова оставляла свой след.
Сейчас Великан смотрел на двуглавого дракона. Сразу за крыльями ещё можно было различить две полоски. Но они почти сразу стекались в одну. На грани видимости даже остроглазого Ингвара, тренировавшего зрение то книгами, то стрельбой. Нинсон кивнул сам себе, когда услышал, что стрелок, к которому обратились за подтверждением, сказал, что дракон попался двухголовый.
Кто-то настырно втолковывал, что следа не два. А явно один.
— Да один он там! Ослепли, что ли? Один. И притом далеко не самый толстый…
— Это у тебя один и притом не самый толстый! А следа-то в небе явно два!
Девчонка повизгивала, хлопала в ладоши, переглядывалась с пареньком её возраста с такими же очумевшими глазами. Эти двое явно редко видели драконов. Большинство жителей Лалангамены встречали драконов не единожды. Чаще всего они попадались на глаза морякам, а реже всего городским жителям.
В восьми из двенадцати случаев это был дракон с одной головой. В трёх из двенадцати случаев — двухголовый. И лишь в одном случае из двенадцати попадался четырёхголовый. Всё это было установлено охотниками на драконов.
Так называли тех, кто писал исследования и собирал наблюдения о следах и маршрутах этих удивительных созданий. Многие мечтали встретиться с драконом. Считалось, что он может исполнить любое желание того, кто найдёт место приземления и поговорит с древним существом.
Пока это ещё никому не удавалось. Так что даже форма предполагаемого разговора вызывала серьёзные разногласия. Кто-то утверждал, что с драконом можно поговорить, как с человеком. Притом голос у него такой низкий, вибрирующий, что услышит его и глухой.
Кто-то считал, что во время диалога дракон сожжёт собеседника, так как огонь валит из его пасти непрестанно. А если дракон и отвернётся, то отравит ядовитым дымом. Так что общение предполагалось только в письменной форме. И именно для того Лоа и требуют обучаться грамотности, сдавать экзамен, получать инсигнию на средний палец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
У Лоа не раз спрашивали, верно ли это предположение. Связано ли их требование и получение трикветра с возможной встречей с жителями небес? И Лоа не раз отвечали, что и на такой случай грамотность тоже пригодится, да.
Некоторые полагали, что с драконом возможен только обмен мыслями. Колдуньи при этих словах оживлялись. Становилось понятно, что в команде охотников на драконов просто необходима как минимум одна колдунья.
Их пыл остужали простым доводом: огромное существо, которое уважают Лоа, которое имеет прочные, не поддающиеся обработке огнём кости, которое, клять, летает, явно и само прекрасно владеет колдовством. И уж как-нибудь сможет залезть в голову нормальному человеку.
Колдуньи на это отвечали, что насквозь колдовское создание и не подумает общаться с пустышками. Потому что дело-то не в технической возможности. Будь дело в ней, кто-нибудь с драконом уж давно бы побеседовал.
Пустышки отвечали, что раз колдуньи такие способные, то почему никакое колдовство так до сих пор и не помогло им найти дракона?
На это колдуньи, конечно, ничего не могли возразить.
Поэтому охотники на драконов разбивались на маленькие партии. Которые обыкновенно состояли либо сплошь из пустышек, либо сплошь из полнокровных.
Вызывала опасения и плата, которую должен был истребовать дракон. Многие говорили о том, что дракон исполняет желания за плату. Но какая соразмерная плата может быть за исполнение желания?
И какой смысл в несоразмерной плате?
Какой вообще прок в стяжательстве для дракона?
Так или иначе, о драконах знали все. Множество историй начиналось со встречи главного героя с драконом. С обретения им способностей, дарованных жителем небес. Иногда с какой-то конкретной целью, иногда в уплату за помощь, а иногда и просто так. Ещё чаще с какой-то глубокомысленно-загадочной формулировкой:
«В одном древнем-предревнем и секретном-пресекретном пророчестве…»
Ингвар чувствовал себя героем подобной саги. Он стоял с обнажённым мечом, а над ним, в невозможной высоте, летел сказочный дракон.
Вот он — легендарный момент!
Вот она — причина записать сегодняшний диэм!
Вот оно — эпическое знамение, что не повторить, не вспомнить, а только прожить!
Вокруг вяло спорили ни о чём сторонники драконьих теорий.
Нинсон вполуха слушал измышления об охоте на драконов.
Никакой реальной информации в них не содержалось.
И не могло. Ведь с драконами никто не встречался.
К фактам можно было отнести высчитанные охотниками вероятности увидеть дракона с определённым количеством голов. Они проанализировали множество свидетельств за сотни лет. Учли впечатлительность и подслеповатость свидетелей, всё перемножили и округлили. Получили цифры.
Считалось фактом и то, что встреча с драконом возможна в хорошую погоду. Тут речь могла идти как о том, что драконы летают только в ясные дни, так и о том, что драконы летают в любую погоду, просто видно их только в хорошую.
Несомненным фактом было и то, что драконы чаще встречались над пустошами или над океаном, далеко от берега. В небе над столицами они никогда не появлялись.
— Да не поэтому он белый, дубина! Когда дракон летит, он дышит огнём. И огонь так жарок, что дым его плотный и белый, как вытянутое в нитку облако.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эшер коснулся руки Ингвара, прося наклониться.
— Не надо так глазеть, милорд, — шёпотом попросил сенешаль. — Колдуны чаще видят драконов, чем пустышки. Ну, или так считается. Поэтому никогда не надо удивляться дракону. Посмотреть, да. Поприветствовать, да. Порадоваться со всеми, да. Удивляться не надо. Потеря репутации. И не только своей. Есть же цеховая солидарность.
