— А про удачу это правда? Про загадывание желания?
— Это просто примета. Как и любая примета, она работает. Вы колдун, милорд.
Эшер понял, что требуется объяснить ещё подробнее:
— Вам не нужна примета, чтобы влить оргона в какую-то ситуацию. Обычным людям нужна отправная точка для того, чтобы поверить в успех. Ваша отправная точка внутри. Она уже отмечена в вашем Мактубе.
Он ещё долго провожал взглядом далёкий дымный след небесного жителя.
— Знаете, милорд, я бы сказал, что колдуна от пустышки отличает именно местоположение этой отправной точки. Колдун помнит — что он сам себе знак свыше.
Но Ингвар всё равно загадал желание.
Глава 28 Убежище — Набросок Сангиной
Глава 28
Убежище — Набросок Сангиной
Ингвар рассматривал рисунок на дорогой серой бумаге.
То была книжная страница с мастерски исполненным рисунком. Но на иллюстрацию рисунок не походил. Такие картины вставляли в рамки, вешали на стену, ставили на стол или на каминную полку.
В доступных Нинсону библиотеках ничего подобного не было.
Обнажённая женщина сидела в странном кресле-лепестке. Позу нельзя было назвать расслабленной, но было понятно, что она уже долго так сидит. Задумалась. Перебирает волосы.
Смотрит на читателя.
Шкура крупного белого медведя с чудовищным черепом лежала под ногами женщины, плавающей в вихре дымного круговорота. Вуаль сползала по бёдрам, ничего не прикрывая, а только притягивая взгляд, утягивая его под колени, вниз по голени, спускаясь в ворох вещей. В основном, библиотечных богатств: документов и карт. И ещё свитки и чёрные книги. Кроме одной книги в красном переплёте.
Свеча из воска и благовонного масла чадила шлейфом плотного аромата. Женщина, задумчиво перебиравшая пряди, была прекрасна и знакома. Дым укутывал её с одной стороны, а волны собственных волос с другой.
Нинсон подумал, что лучше смолчать.
Потом подумал ещё и решил не скромничать понапрасну.
Наконец, раздражённый спором с самим собой, он всё же спросил у Тульпы:
— Это ты?
Она, затаив дыхание, изучала женщину на рисунке и поглядывала на Великана, стараясь угадать его мысли.
С заминкой ответила:
— Вроде бы.
![]()
Глава 29 Лалангамена — Письмо Себе
Глава 29
Лалангамена — Письмо Себе
Ингвар вернулся в шатёр, когда дракон растаял в небе.
Убрал меч и вынул из растрёпанного конверта пять листочков дорогой бумаги.
Из-за сильного перелома на сгибе они почти рвались пополам. Пролежали в таком состоянии не один год. Изначально письмо было оформлено как юридический документ и лежало в другой папке. Даже сохранились дырочки от прошивки и полукружье сургучного штампа, которым опечатывали нить. В левом верхнем углу стоял номер листа и слово «начало», а в правом нижнем номер дублировался, и стояло слово «конец». Так часто поступали, чтобы не было возможности добавить что-то на уже подписанном листке.
У нижнего края след размашистой и сложной подписи. Вензелей подписи было уже не разобрать — слишком тонкие. А вот буквы самого письма сохранились лучше. И хоть от чернил остались едва различимые лиловые полоски, текст всё ещё можно было прочитать.
«ЛИСТ № 1 НАЧАЛО
Дорогой друг Таро Тайрэн! Пишет тебе Таро Тайрэн!
Рад, что я-ты-мы выбрались из той сути, в которую я вляпался!
Угадай, откуда я знаю, что ты всё ещё жив? Я же колдун!
Гальдр пронизывает Лалангамену нитями, и для меня нет секретов!
Узри мою мощь, ничтожный смертный, что не обладает сигнумом!
Шучу! Если бы ты не выбрался — ты бы просто не смог сейчас читать это моё письмо.
Если бы всё получилось идеально, ты бы не существовал. Не помнил себя. А я просто сжёг бы письмо, как очередной не пригодившийся страховочный план. На ежегодном костре не пригодившихся планов. Но раз ты читаешь это письмо, значит, всё прошло не совсем идеально.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но я нас поздравляю!
Всё прошло достаточно хорошо, чтобы ты был жив!
Письмо будет не особо подробное. Не знаю твоей ситуации.
Слишком много вероятностей того, как всё могло обернуться, так что я не могу выдать чёткую инструкцию. Слишком много переменных. Думаю, ты разберёшься и сам.
В конце концов, у тебя для этого всё есть:
1. Прекрасное юное тело охотника.
2. Фамильяр. Древний дух. Мощный и мудрый.
3. Сигнум. Да-да. У твоего сенешаля есть сосуд с атраменто.
4. Дар к колдовству. Немного подзабытый. Но всё быстро вернётся.
5. Книги — кратчайшая дорога к знаниям и воспоминаниям.
6. Сокровища, оружие, кони, слуги. Полная свобода действий.
7. Артефакты, что я веками собирал на зависть Конклаву.
8. Команда первоклассных Жуков-головорезов под командованием верного Рутерсварда. В этом мире мало кому можно верить — ему можно.
9. И наконец, мудрейший из мудрых, твой советник и твоя правая рука — Эшер.
ЛИСТ № 1 КОНЕЦ»
Ингвар отложил первый листок.
— Эшер. Взгляни, пожалуйста. Список начинается с «прекрасного тела юного охотника»… — Ингвар похлопал себя по объёмистому животу. — Прекрасное тело юного охотника, говоришь?
— Вы… Он… Таро Тайрэн собирался решить этот вопрос. Может, тогда он воспринимал ваше тело довольно юным. В конце концов, вам же нет и сорока лет.
Эшер был в два раза старше, и Нинсон не нашёл в себе сил возражать.
— Ага, жизнь только начинается, ясно. Мощный и мудрый фамильяр?
— О! Вы готовы к вызову? Это прекрасная новость, милорд!
Уголёк тёрся у ног Нинсона и мурлыкал так громко, что Великан иногда оглядывался — точно ли никто не слышит? Но всем было наплевать.
— Нет же, нет. Не готов пока. Ты видел фамильяра? Что это?
— Я думаю, что ответ содержится в письме. Пятый пункт о книгах.
— Ясно. Тут ещё про то, какой молодец этот Рутерсвард.
— Вокруг вас всегда собиралось множество людей. Но большая их часть была предателями, подхалимами, лизоблюдами, просто подонками, недоумками всех сортов. — Эшер разрумянился, подбирая эпитеты. — Дряни. Продажные дряни. Маловеры. Убогие мрази. Завистливые злопыхатели. Невежественные кретины. Мелочные сволочи. Злобные гниды. Гниды, а не люди. Просто гниды. Гниды. Ненавижу их. Не-на-вижу.
— Эшер, всё в порядке?
— Да, милорд. Простите. Это всегда брало меня за живое. Короче говоря, в этом мире мало кому можно доверять. Рутерсварду можно. По сути, кроме него и Жуков никто и не знает, ни где вы, ни что с вами.
— Пригласи Рутерсварда в мой шатёр. Хочу расспросить его.
Эшер немного помялся:
— Лучше повременить. Закончить здесь все дела. Собрать лагерь. Выдвинуться. А уже на марше сможете побеседовать. Он не из болтливых. Но всегда любил вас слушать.
Ингвар подумал, что Эшер прав. Вопросов у него много. Кроме того, была ещё одна причина. Если бы разговор происходил в лагере, то в шатре присутствовал бы Эшер. Нинсон же отчётливо видел, что даже при случайном разговоре, даже при вопросе о том, что будет на обед, люди, перед тем как отвечать, косятся на сенешаля. Хотелось бы получить ответы от Рутерсварда, а не домашние заготовки Эшера.
— Так. А что с атраменто? У тебя правда есть сосуд?
— Был, — нехотя сказал Эшер и развёл руками.
Ингвар выждал какое-то время, но сенешаль не продолжил.
Тогда Нинсон подсказал:
— Но-о-о…
— Но был утрачен, — с нажимом проговорил Эшер, как будто сетуя на недогадливость господина. — Милорд, вы меня, конечно, очень извините, но ведь дураку же ясно, что раз что-то было, а потом этого не стало, то это что-то было утрачено. Как же иначе-то?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Дураку, может, и ясно, сенешаль. Но мне вот неясно. Как иначе, говоришь? Ну, можно было не утрачивать — было бы иначе.
— Иначе было никак невозможно. Потому что пришлось кое-кого подкупить с помощью атраменто. Не уверен, что сейчас самое время для расспросов. Может, письмо дочитаем?
