– Ну еще бы не обычные! Они же жрут мертвечину!
– Не в этом дело. Этих существ называют аскорбиновый червь и лимонная сколопендра. Знаешь, почему? В их телах в огромных дозах синтезируется витамин С. А именно витамина С сейчас катастрофически не хватает твоему организму! Стоит в течение двух недель питаться этими насекомыми – и цинга отступит. Ты вылечишься!
– Погоди-погоди! – остановил девушку Сергей. – Ты хочешь сейчас сказать, что я должен выковырять из трупа червей и этих… сколопендр… засунуть их в рот и жевать, будто это – ягоды малины?!
Седая утвердительно закивала:
– Совершенно верно! И не бойся, что отравишься токсинами гнилой плоти. В организме этих насекомых помимо витамина С есть вещество, которое нейтрализует трупный яд – лучше любого спирта и антибиотиков. Бояться нечего: червей и сколопендр на каторге едят почти все.
Сергей опустил взгляд вниз – туда, где черви и многоножки пожирали зеленое человеческое мясо. Внезапно накатил жуткий приступ тошноты, и его несколько раз вырвало.
Есть это? Нет уж, увольте. Ни за что на свете!
– Пожалуй, я обойдусь без… хм… без этого лекарства, – произнес Сергей, делая шаг назад.
Седая побледнела и бросилась к нему.
– Стой! Послушай меня. Тебе кажутся черви мерзкими и ужасными? Ты не знаешь, насколько мерзкой и ужасной бывает цинга. Через месяц у тебя начнут гнить десна. Выпадут все зубы. Тело покроется язвами. Ты начнешь заживо разлагаться!
Сергей покачал головой.
– Я все понял. Но есть это я не могу. Пошли отсюда…
Он направился к выходу из тоннеля, но Седая обогнала его и упала на колени, загородив проход. На ее лице отразилось отчаяние:
– Пожалуйста, остановись! Если ты не съешь лечебных насекомых, то умрешь через неделю. И Тварк не выпустит меня отсюда живой. Сам знаешь, что он хочет со мной сделать…
Сергей попытался поднять девушку, но она оттолкнула его руку и зарыдала.
– Пять лет я терплю ад, который здесь происходит! Когда я переступила порог подземелья песиголовцев, мои волосы были черными как смола. Посмотри, что с ними случилось! У меня нет ни одной черной волосины. Я стала старухой, двадцатипятилетней седой старухой! И не только от работы…
Она вытерла рукавом слезы.
– Сейчас я жалкая уродина. Но пять лет назад… Пять лет назад я была красавицей! А песиголовцы любят красивых… Меня насиловали все: сначала начальник каторги, потом его заместители, потом главные надсмотрщики вроде Тварка, потом их подчиненные… Они измывались над моим телом как хотели. Насиловали двоем, втроем, вчетвером… Придумывали омерзительные грязные игры. Я миллион раз хотела покончить с собой, и единственное, что меня удерживало, – это мысль о том, что мой сын, мой малыш, ждет меня на воле… – Голос Седой сорвался, она снова разрыдалась. – Мне остался месяц до выхода из этого ада. Я считаю каждую прошедшую секунду, которая приближает меня к свободе, к моему сыну! Чтобы увидеть его, я бы сама съела этот труп. Съела бы его целиком, чтоб и костей не осталось! Но сейчас все зависит не от меня, а от тебя… Умоляю, пожалуйста, сделай это!
Она вдруг начала целовать его ноги. Сергей, который все это время слушал в оцепенении, с ругательствами схватил девушку за руку и заставил ее подняться с колен.
– Хватит! Успокойся. Я все сделаю…
Он развернулся и подошел к лежащему трупу. Рефлексы взбунтовались, ему пришлось прикусить язык и вонзить ногти в ладони, чтобы болевой импульс хоть немного их успокоил. Закрыв глаза, Сергей наклонился и запустил пальцы в ужасную рану на спине мертвеца.
Прикосновение к гнилой плоти заставило его содрогнуться. Но он не отдернул руку, а засунул пальцы еще глубже, между разорванными мышцами трупа, где червей и многоножек было особенно много.
Он захватил целую горсть насекомых. Возмущенные, что их оторвали от роскошного пиршества, черви и сколопендры принялись извиваться в его руке. Измазанные в трупной слизи, они были скользкими и холодными.
Сергей решительно сунул насекомых в рот. Почувствовал, как ножки сколопендр шевелятся у него во рту, как извиваются черви на языке.
– Ни в коем случае не глотай их целиком! – услышал он голос девушки. – Хорошо разжуй!
Сергей заработал челюстями. Сколопендры хрустели на зубах, черви лопались, выплескивая жижу своих внутренностей. На вкус насекомые оказались до жути кислыми – аж сводило язык.
Его тошнило целый день – но, к счастью, не вырвало.
С того дня он, по совету Седой, стал ежедневно совершать походы к трупному озеру и есть насекомых. И хотя Сергею до последнего казалось, что подобная «медицина» абсурдна и бесполезна, – цинга отступила. Уже через неделю десна перестали кровоточить, зубы стали крепкими и здоровыми. Гематомы на теле исчезли.
А вот Седая, когда до освобождения оставалось всего десять дней, заболела. Не цингой – а самой обыкновенно простудой. Но пустяковое недомогание катастрофически отразилось на обессиленном организме. У девушки поднялась температура, начался сильнейший кашель, мучительные приступы головной боли, а вскоре появился гайморит. Седая до того ослабла, что за три дня до освобождения не смогла держать в руках кирку.
Она бессильно опустилась на землю и расплакалась.
– Это конец… В таком состоянии я не смогу добыть ни грамма чаролита.
– Успокойся! – Сергей помог ей подняться. – Все будет хорошо!
– Ничего не будет! Я не выполню норму, и Тварк убьет меня кнутом. А ведь осталось несчастных три дня…
– Успокойся, – повторил Сергей. – Я возьму твою норму на себя.
Шокированная Седая уставилась на него:
– Мою норму? Но… тебе ведь еще нужно сделать свою! А это вместе две тонны…
– Чепуха! – улыбнулся Сергей. – Если захочу – накопаю и больше. Давай сюда свою телепортационную сумку…
Он оставил обессиленную Седую в маленькой каменной пещере возле входа в тоннель, а сам спустился вниз.
Конечно, то, что сказал Сергей, было враньем. Две тонны чаролита он не смог добыть бы никогда в жизни. Полторы – еще куда ни шло…
Что ж, лучше десять ударов кнутом получит он, чем Седая. Главное – протерпеть три дня до освобождения девушки.
Сергей старался изо всех сил. В тот день он вырыл тысячу восемьсот тридцать киллограммов магического камня. Тонну Сергей бросил в телепортационную сумку Седой, остальное – в свою.
Когда закончилась смена, его вызвали к Тварку.
– Решил схалтурить, падаль?
Песиголовец отсчитывал удары медленно, намеренно мучая жертву ожиданием. Всего на наказание ушло больше получаса. При каждом ударе кнут выдирал из спины полоски мяса и прижигал разодранное место, издавая мерзкое шипение.
Обратно в темницу Сергей не мог идти сам – его несли помощники Тварка.
– Учти, сегодня я тебя просто легонько гладил! – сказал на прощание песиголовец. – Но если завтра снова захочешь саботировать работу – выхаркаешь свои кишки.
Седая не знала, что Сергея били кнутом. Ей он сказал, что выполнил и ее, и свою норму на сто процентов. Незачем было волновать девушку такими подробностями, пусть себе спокойно выздоравливает.
На следующий день Сергей добыл тонну чаролита для девушки, и двести пятдесят три с половиной килограмма – для себя. Больше не смог: ужасная боль в исполосованной спине сковывала движения. Да еще возникли проблемы с телепортационной сумкой: отчего-то каждые два-три раза она сбоила, камни не отправлялись, приходилось ждать, когда ситуация исправится сама. Поначалу Сергей думал, что дело в замке или, скажем, в отошедших контактах, – но найти, где исправить, не мог: сумка казалась цельной, ее устройство явно было магическим, а не механическим. В результате практически все рабочее время Сергей потратил, чтобы выполнить норму Седой, – и на свою времени совсем не осталось.
В конце смены его ждала вторая встреча с Тварком.
– Ну, ублюдок, я тебя предупреждал.
Песиголовец не врал: удары, которые он наносил вчера, не шли ни в какое сравнение с сегодняшними. Уже после пятого Сергей потерял сознание. Тварк был не дурак и не стал тратить силы на бесчувственное тело. Он приказал окатить Сергея ледяной водой, подождал, пока тот придет в себя, и продолжил экзекуцию.
На этот раз Сергея даже не относили в яму к остальным заключенным, а бросили прямо на месте наказания. Все равно он не мог двигаться – и нужды в том, чтобы упрятать его за решетку, не было.
К утру спина Сергея превратилась в сплошной ком боли, но, сцепив зубы, он встал и пошел к шахте.
Это был последний день пребывания Седой на каторге. Завтра ее отпустят – и все. Сергею осталось потерпеть последний день!
Состояние девушки не становилось лучше – но, благодаря отдыху, и не ухудшалось. Сергей взял у нее телепортационную сумку и, не говоря ни слова, отправился в забой. Его спину прикрывали лохмотья, поэтому Седая снова ничего не заметила.
Нечеловеческими усилиями ровно за шестнадцать часов ему удалось собрать тонну чаролита. Тонну – и ни грамма больше. В его личную телепортационную сумку не опустилось ни единого камушка.
