— Он самый. Сторож этой развалюхи ведет себя чересчур подозрительно. Я наводил кое-какие справки. Поговаривают, будто в его распоряжении целая сеть подземных коридоров, хранилищ и погребов. Так что начнем с него.
Оглядев меня критическим оком, Фараон недовольно прищелкнул языком. Поднырнул под стол, вынырнул. Скорчил неодобрительную гримасу.
— Ты собралась в платье идти?
— Конечно, нет! — шепотом возмутилась я. Встала и для наглядности приподняла подол. — Запарилась, пока шла в этом обтягивающем костюме. У меня еще и маска есть, и перчатки с фонариком.
— О-хо-хо! — поиграл бровями Фараон. — Подготовилась на славу! Даже жалею, что нам с тобой придется работать при скудном освещении. Столько дивных форм разглядеть не удастся! — брякнул он и вдруг смутился. — Ладно, кхм. Рассчитываю на тебя, крошка.
А вот это он напрасно сказанул. Как только слышу, что кто-то на меня рассчитывает, так и подмывает наворотить дел, сесть в лужу и дать маху в самый ответственный момент. Зачем? Да спрут его знает! Видимо, затем, чтобы наученные горьким опытом Фараоны впредь как можно реже включали переменную "Сафро" в свои математические расчеты.
— Моё изобретение совершенно точно никто не будет стеречь, — шепнул мне великий махинатор. — О нем все давно забыли. Так что просто прикинемся безобидными овечками и прошмыгнем.
— Потрясающий план! — едко отозвалась я.
Мы выдули еще несколько чашек кофе, сжевали по куску сырного торта, перемыли косточки общественности, которая обреталась за окнами кафе, и поупражнялись в дедукции на случайных посетителях — так, чисто время убить.
Фараон был отличным собеседником. Нашими общими усилиями в забегаловке создался ненавязчивый флёр романтики и авантюризма. Неповторимая атмосфера. Я даже немного позавидовала Каролине (они же встречаются или что?). С таким, как Фараон, едва ли заскучаешь. Он был готов переливать из пустого в порожнее на грани флирта — причем неважно, с кем.
Ну не запал же он на меня, в конце концов?!
Как только на улицах зажглись фонари, мы приступили к выполнению нашего абсурдного плана. Скользкая дорожка грабежей поджидала нас за последней освещенной улочкой. Дальше начинался луг. С одной стороны его сторожил дворец иллюзий с полотном железной дороги. А с другой — академия Светочей Прогресса.
Блестели звезды, небрежно рассыпанные по небу, как крошки после ужина. Лунный серп коварно скалился, будто обладал некой ценной информацией, но рассказать — ни-ни. Дайте-ка угадаю… Ах, да! Сегодня ведь именно тот день, когда всё складывается в точности по задуманному сценарию, а жесты доброй воли обречены на успех.
Фараон проворно переоблачился в камуфляж, нацепил на себя маску, вдел руки в перчатки — и сразу стал похож на закоренелого преступника.
— Теперь ты, — ухмыльнулся преступничек.
Я? А что я? Руки вверх, платье долой. Припрячем его в пакете вон под той пальмой. Не возвращаться же после грабежа, право слово, в столь непотребном виде: пришейте хвост с ушами — и получится грациозная кошечка. В самый раз на обложку развлекательного журнала для взрослых.
Налетел ветер. Сильный, надувающий паруса в Сапфирном море. Обнимающий душу — целиком и безраздельно, совсем как Тай Фун. Берущий под свою опеку безоговорочно, не терпя возражений. С его теплым дыханием мне в лицо понеслись какие-то былинки, паутинки и лепестки.
Может, он подцепил наш азарт, как какую-нибудь заразу, и теперь ему не терпелось примкнуть к рядам безбашенных проходимцев, чтобы пуститься во все тяжкие? Что ж, если так, добро пожаловать в команду!
Мы прокрались под лидерством суховея, как тати в ночи. Бочком, вдоль ограды. Вдоль стеночки. Опять вдоль ограды. Калитка — настежь, входи, кто хочешь.
— Какая беспечность! — процедил Фараон. — Не бережет ректор нашу альма-матер. А я отмычки приготовил. Всё зря.
Погнутый фонарь у здания академии подмигивал придурковато и заговорщически. Очередной сообщник, подумала я. И задрала голову: кто еще запишется в добровольцы?
Главный доброволец корчился на крыше в безобразном танце, прицепив к горловине пижамы комично-красный летящий плащ. Эх, Иридиус Младший! Снова вы за старое. Клептоман-лунатик на стадии рецидива, отплясывающий на верхотуре спрутам на смех. Можно делать ставки: наутро он ничегошеньки не вспомнит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Этот фрукт нам не помешает, — шепнул Фараон. — А вот со сторожем держи ухо востро.
Сторожевая будка представляла собой корабль, некогда гордый и величественный, а ныне "по пояс" вросший кормой в землю. Верхняя половина посудины ощерилась на нас обломками рангоута, ошметками тросовых снастей и зубчатым колесом штурвала. Тяжелый неповоротливый штурвал сварливо скрипел всякий раз, как ветер пытался разжаловать его во флюгеры. На обломке ростры покачивалась разбитая керосиновая лампа, а в иллюминаторах горел желтый свет.
Дверца — ветхая лишь на первый взгляд — была оборудована кодовым замком.
— Действуй, крошка, — сказал Фараон. — Знаю, ты умеешь взламывать такие штуки. А я прикрою тылы.
Нет, ну каков наглец!
Я понятия не имела, как взламывать такие штуки. Если вы помните, совсем недавно кое-кто позорно застрял в ограде как раз потому, что продул одному кодовому замку в игре под названием "Разгадай меня полностью".
"Шесть-шесть-восемь-пять-два-четыре", — приглушенно раздалось у меня в голове. Мистер Тай Фун, знаток засекреченных шифров, и ты тут? Какая прелесть! Какое приятное нематериальное пополнение в нашей банде!
Я ввела указанную комбинацию, чем здорово шокировала Фараона.
— С первой попытки! — не поверил он, когда дверца услужливо щёлкнула и отъехала, обнажая густую тьму элеватора. — Признаться, я тебя недооценил.
О да. Сильно недооценил, приятель. Посмотрим, сколько раз за сегодняшнюю вылазку ты выпучишься на меня со священным трепетом. Выдайте мне, что ли, какую-нибудь палку, чтобы засечки делать. Или носовой платок — завязывать узелки.
Итак, мы залезли в барахлящий элеватор корабля на свой страх и риск. И Фараон надавил на кнопку, которую я подсветила фонариком. Черная стрелка вниз.
На нажатие транспортёр отреагировал немного нервно. Он дёрнулся, обрушил перед моим носом ржавую страховочную решетку. И рывками пошел на спуск.
К нашему эпичному снижению прилагались грохот, скрежет, лязг и прочие непротокольные звуки.
Легендарный сторож наверняка пришел в боевую готовность, если, конечно, не дрых с затычками в ушах.
Но нет, он был бодр и беспечен. А в роли затычек выступал радиоприемник. Он громыхал на поцарапанном деревянном столе, важно топорща антенны и транслируя сводки новостей.
"Сдерживать натиск чужеродной материи становится всё труднее. Ш-ш-ш. Лаборатория доктора Штиля стала рассадником и была запечатана, но положение это не спасло. Ш-ш-ш. Люди по всему миру начали пропадать без вести. Только трое сгинули в столице за вчерашний день. И… Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. А-а-а! Помогите! Уберите это отсюда!"
Треск ломающихся стульев. Водопад из помех. Конец эфира.
Шароподобный охранник — гроза мошенников и бандитов — флегматично дожевывал пиццу, громоздясь на колченогом стуле. Он раздраженно выругался с набитым ртом, выключил радио и медленно повернулся к нам.
"Берегись, проглочу!" — предупреждали насупленные брови на его щекастой лоснящейся физиономии.
Глава 23. Не по зубам
"А тебя, детка, будем глотать первой", — недвусмысленно сообщила внезапно хищная похотливая ухмылка. Сальный взгляд прогулялся по моей фигуре туда-обратно, дважды притормозив по пути. Эх, как знала, не следовало надевать облегающий костюм.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Или, может, Мира создала его специально затем, чтобы я отвлекала разных беспутных стражников, пока Фараон будет прицельно бить их по болевым точкам?
Толстяк слез со стула и покатился ко мне, когда его обезвредили парой чётких ударов. На миг жирная физиономия приобрела выражение крайнего отупения. Детина продемонстрировал нам красноватые белки глаз, обмяк, грузно осел на пол и завалился на спину. Тюфяк тюфяком.
