– А что делать с кавказской диаспорой? Москва провоняла шашлыками и бараньими шкурами! – раздался выкрик с места.
– Депортация! Поголовная! – Оратор рубанул ладонью воздух. – По всей границе с Кавказом – колючая проволока, минные поля, вышки с пулеметами! И никакой третьей кавказской войны! Атомную бомбу, вот вам и будет окончательное решение кавказского вопроса!
Все повскакали с мест. Ударяли правой рукой в сердце, а потом резко отводили руку в сторону, выкрикивая: «Воля России!»
Серж не понимал до конца смысл произносимых слов. Но эти бурные, на едином дыхании, возгласы, всплески энергии и силы, грозно звучащее слово «воля» взволновали его. Он почувствовал, как в его измученное беззащитное тело плеснула живительная волна. Он был теперь не один. Был среди решительных, сильных людей, готовых постоять за себя. Не выдать его врагам, населяющим «город зла». Заслонить от того, чье лицо переливается злыми спектрами, как чешуя хамелеона.
Говорил другой оратор. У него было загорелое, изрезанное морщинами лицо, ниспадавшие до плеч седеющие кудри. Его лоб перетягивала золотая тесьма, а грудь облегал грубо связанный, напоминавший кольчугу свитер.
– Соратники, – говорил он гулко и раскатисто, словно дул в рог, – нам нужно сбросить с себя кандалы православия, в которые заковали славян евреи. Это тлетворное вероучение лишает нас природной силы, отсекает от наших древних богов, которые десять веков терпеливо ждут нас в дубравах, в лугах, на берегах русских рек и озер. Наши враги отравили нас ложным смирением, тоскливым непротивлением злу, а сами, под унылые звуки псалмов, грабят наши дома, глумятся над нашими женами, привязали русский народ к своей иудейской колеснице и бьют его бичами. Разорвем путы православия, вернемся к нашим дивным богам, и враг испытает разящий удар русских богов. – Он указал на флаги с языческими изображениями птиц, животных, фантастических человекоподобных существ. Был похож на волхва, владеющего тайными энергиями мира, понимающего язык птиц и цветов, говорящего с небесными звездами.
– А не следует ли перенести русскую столицу в Сибирь, на берег Байкала, ведь Байкал – это русский бог? – спросил его кто-то с места.
– Евреи много лет отравляют Байкал, стремятся убить великого русского бога. Русские леса, заслоняя Байкал, совершили акт самосожжения, превратили Россию в океан огня. Эти горящие леса – восстание русских богов. Встанем под огненный покров наших истинных древних богов!
Вновь загрохотали отброшенные стулья. Вновь удары в сердце, взмахи рук, страстные возгласы: «Воля России!»
Серж чувствовал, как исцеляется. Жар схлынул. Телу возвращалась бодрость. Глаза стали зорче, слух острее. Словно лесной кудесник с золотой повязкой обратил на него целящие силы деревьев и трав, заводей и лугов. Чудесная русская природа спасала его. Те синие дубы на окраине пшеничного поля. Тот сверкающий дождь, орошающий куст жасмина. Та божественная радуга над июньским лугом, где синели слипшиеся от дождя колокольчики, и он шел, путаясь в лиловом горошке, розовых кашках, золотых цветах зверобоя.
Теперь выступал господин средних лет с гладкими, на прямой пробор волосами, светлыми усиками, щегольски закрученными вверх. Его холодные синие глаза строго оглядывали ряды, стараясь выявить несогласных.
– Когда национальная партия возьмет власть, первым постановлением правительства должен стать Декрет о сбережении русской нации. Он будет предусматривать жизненный уровень русских не ниже, чем у народов, населяющих Европу. Он запретит аборты, введет насильственное лечение наркоманов и алкоголиков, резко ограничит обращение алкоголя и отменит мораторий на смертную казнь для наркодельцов, педофилов и злостных сутенеров. Мы будем рекомендовать русским воздерживаться от межнациональных браков. Евгеника должна стать наукой и практикой национального возрождения.
– А сироты? А матери-одиночки? Россия – страна сирот! – перебили его с места.
– Сироты и беспризорники должны стать сыновьями и дочерями Отечества. В элитных учебных заведениях из них будут воспитывать русскую гвардию. «Партия русской воли» повторит германское чудо тридцатых годов, когда освобожденная и окрыленная нация добилась в кратчайшие сроки невиданных успехов!
И снова восторженные крики: «Воля России!», взмахи рук, сияющие восторгом глаза.
Серж чувствовал себя совершенно здоровым. Энергия и воля, исходившая от скандирующих, сделала его мускулы гибкими и сильными. Его дух торжествовал. Все унижения были позади. Отвратительный хамелеон был больше не страшен. Он, русский, был хозяин великой страны, наследник великой истории, сбрасывал иго, соскребал с ненаглядной России хлюпающих кровью вампиров. Все, кто его окружал, были прекрасны. Мужчины исполнены светлой силы. Женщины красивы и благородны. Его Нинон, его невеста, была зеленоглаза, с золотистым отливом волос, нежно-розовой благоухающей кожей. Была совершенна, как те, что водили хороводы у синих рек и озер, славили Коляду, кидались в ночные воды своими жемчужными телами.
Выступал дородный бородач в костюме-тройке, с менторскими поучающими интонациями:
– Руководство партии оказало мне честь и поручило вести культурную политику. Мы сменим руководство телеканалов и отдадим их под начало национально мыслящих патриотов. И первое, что мы сделаем, это вернем в культуру русскую музыку, русские народные песни, русские романсы и оперы. Через музыку нация соединяется с глубинными родниками, питающими ее дух. Оккупанты отсекли русский народ от великой музыки предков. И я обещаю, Россия вновь зазвучит народными хорами, русская опера станет достоянием народа, и вместе с музыкой к нам вернутся воля, непобедимость, бесконечность и красота русского мироздания.
Серж чувствовал, как пылают его щеки. Он был среди единомышленников, тех, для кого был готов творить. Был готов создавать свои мистерии, свои космические композиции, выражающие необъятность и красоту русского Космоса.
Вышел подтянутый, в военном френче, с офицерскими усиками человек:
– Соратники, завтра мы пройдем по Москве нашим Русским маршем. Прошу начальников боевых дружин обеспечить безопасность марша и, в случае необходимости, вступить в схватку с полицией. В нашем марше участвуют соратники из Европы, лидеры национальных партий и движений. Националисты всех стран – соединяйтесь! – Он ударил себя в сердце, словно растворил в нем клокочущий жаркий ключ. Все вскочили, взмахивали руками, похожие на гребцов, направляющих могучую ладью:
– Воля России! Воля России!
Серж вскочил и вместе со всеми возглашал громогласно:
– Воля России!
Чувствовал он себя свободным и сильным.
Публика расходилась, оставляя в воздухе накаленные стихии. Серж подошел к Каратаеву:
– Я тебе благодарен. Умоляю, ни о чем не спрашивай. Позволь мне переночевать здесь.
– Но ведь у тебя есть свой прекрасный дом!
– Ни о чем не спрашивай. Просто позволь переночевать здесь. Я засну на стульях.
– Ну, хорошо. – Каратаев пожал плечами.
Отошел туда, где человек с офицерскими усиками и в военном френче прощался с соратниками. Что-то сказал ему, кивнув на Сержа. Тот посмотрел, подумал, кивнул.
Каратаев вернулся:
– Ночуй. Охрану предупредят. Завтра, к десяти, здесь начнут собираться люди. Можешь принять участие в нашем Русском марше.
– Спасибо тебе.
Комната, коридоры, все здание постепенно опустели, затихли. Прошел охранник и погасил верхний свет, оставив неяркую подсветку. Серж сдвинул стулья, соорудив себе ложе. Уже собирался улечься, блаженно вытянуться в тепле, наслаждаясь покоем и безопасностью. Заметил в углу офисный столик, телефон, компьютер, какие-то папки с бумагами. Его вдруг осенило. Ему открылся канал в мир, в котором он может продолжить поиски Нинон. Ибо все это время, пока убегал, скрывался, был охвачен маниями, не переставал думать о Нинон, помнил ее страшное, написанное кровью послание, стремился ее спасти.
Он включил компьютер. Вошел в Интернет. Бегло прочитал главные новости. Президент встречался с жителем Дагестана, которому исполнилось 120 лет. Премьер побывал в дельфинарии, где купался вместе с голубыми дельфинами. Лилипут из башкирского села поднял штангу весом в 140 килограммов. В озере Селигер обнаружили труп неизвестного животного с головой оленя, женской грудью и чешуйчатым хвостом.
Серж вышел на порносайт и набрал: «Проститутки Москвы». Потекли бесконечные фотографии женщин, молодых и зрелых, обнаженных и полуодетых, в позах мнимо целомудренных и откровенно развратных. Серж просматривал эту фотоколлекцию человеческой похоти и порока. Страшился и надеялся среди проституток, путан и шлюх увидеть Нинон, взятую в рабство и отданную на растерзание насильникам.
Женщин, всплывавших на экране, было бесконечное множество. Указывались их телефоны и ближайшие станции метро. Их возраст, вес, объем груди. Услуги, которые они готовы были оказывать купившему их мужчине. Стоимость этих услуг за час, или два, или в течение всей ночи. Этих женщин продавали, как мясо, на вес, на свежесть, иных на вывоз, требовали за них цену в зависимости от сорта и свежести мяса. В этот вечерний час по всей Москве – в арендованных квартирах, в притонах, именуемых салонами, – шли соития, совершались извращения, мусолились деньги, утомленные проститутки имитировали страсть, старики и подростки, сменяя друг друга, утоляли свои темные инстинкты. Серж переходил с одного сайта на другой, радуясь, что не находит среди этих женщин свою Нинон. Хотел ее найти. Хотел обнаружить среди этих чудовищных мясных прилавков, узнать телефон, по которому ее можно отыскать, метро, возле которого ее содержат. И вдруг, ахнув, нашел.
