остановила их жестом руки. – Она либо встанет сама, либо боль сделает это за неё.
–Заставь меня, – спокойно ответила Эндра. В её глазах почти не было страха. Казалось, ей уже безразлично, что будет дальше. Потом она усмехнулась и сказала:
–А знаешь, ведь это я создала тебя. Я изменила твою личность, дорогая, и ты уже никогда не будешь прежней. Ты можешь убить меня или покалечить, но я останусь часть тебя. И мой голос будет тебе сниться ещё очень долго. В тебе будут мои повадки, мои взгляды, моя сила, мои слабости… ты будешь такой, какой я тебя сделала… Ты будешь также зависима от меня, даже после моей смерти, это так трогательно, не правда ли?
«Как у неё хватает сил бороться?» – изумилась Катя.
Тишина казалась безумно тяжёлой. Глаза Шеннон сверкнули от злости. Колдунья подняла руку, сухо улыбнулась.
Кольцо засветилось, и свет пронзил Эндру насквозь, женщина стояла прямо довольно долго и только по её расширенным зрачкам, Катя поняла, что это была страшная боль. Потом женщина всё же опустилась на пол, обхватив голову руками, и тихо застонала. Ещё через несколько минут она уже лежала на полу, с её губ сорвался стон. Шеннон улыбнулась и остановила пытку. Но лишь для того, чтобы дать жертве передохнуть и начать сначала. Наместник тоже был явно доволен, он старался смотреть внимательно, чтоб ничего не упустить. Его одежда была всё такой же белоснежной, а глаза блестели дьявольским блеском.
В какой-то момент Катя кинулась к Шеннон, но парни опередили её, скрутили и оттащили в сторону.
Девочку охватило отчаяние. Она не понимала, неужели ничего нельзя сделать. Смотреть на страдания другого человека было невыносимо.
Она уже ненавидела себя за слабость. В голове была лишь одна мысль: «Когда Шеннон оставит нас, я сделаю то, что должна. Я убью Эндру… Или Шеннон… Кого-то из них».
Олег обернулся и с надеждой посмотрел на человека, спешащего к ним.
–Есть новости?! – воскликнул он, но следопыт лишь опустил глаза. Это значило, что ничего не известно, Катя словно растворилась в воздухе. У Олега снова сжалось сердце в груди.
–Чёрт! – прошипел он. – Я знал, что она сведёт меня с ума!
Кто-то из солдат сочувственно похлопал его по плечу.
–Парень, тебе надо передохнуть и поесть.
–Спасибо, но я не хочу.
Голос прозвучал резко и холодно. Аппетита не было совсем. Голова кружилась, но Олег решил, что паника ни к чему. Надо хоть немного отрешиться и успокоиться. Тела нет, а значит, надежда ещё оставалась. Наверняка Катя жива. Надо продолжать поиски…
Ещё несколько минут пытки. Катя плакала, закрыв глаза, но она хорошо знала, что происходит рядом, и слышала глухой стон Эндры… Ей снова и снова вспоминалось предсказание: «Кто-то рядом с тобой будет испытывать боль»… Потом стало тихо.
Шеннон снова села рядом с Эндрой, но на этот раз она была более осторожной. Как будто ей нравилось чувствовать опасность и играть с ней. Девушка снова заботливо гладила свою жертву по волосам и коже. Её кольцо искрилось на пальце.
–С тобой столько возни. Скоро мне это надоест. А может и нет… Многое из этого я опробовала и на себе. Я знаю, каково это, лишь через боль я могла придти к этой власти… А теперь вспомни о своём ребёнке.
Она снова прижала ладонь к её виску… Только так она могла заставить Эндру плакать.
Это продолжалось минут десять, Катя до боли вонзила ногти себе в кожу. Ей хотелось, чтоб это закончилось. Каждая минута была такой долгой…
Потом Шеннон остановилась, убедилась, что жертва без сознания, и отошла к окну. Она смотрела куда-то вдаль, словно задумавшись о чём-то, лицо стало растерянным и странным, в нём появилась боль. Её люди удивлённо переглядывались.
Наместник, который всё это время внимательно наблюдал за происходящим, вышел вперёд и спросил хмуро:
–Почему ты остановилась?
–Я устала.
–Отчего ты устала? Мы ведь только начали!
–Может, хватит? – спросила Шеннон нерешительно и обернулась.
–Как это хватит? – наместник становился всё более мрачным, а лицо стало почти таким же бледным, как его одеяния. – Ты же сама хотела мести. Ты хотела её уничтожить, заставить страдать!
–Хотела! Я думала, мне это понравится… Но я не чувствую радости. Только опустошение… Я испытываю часть её боли. Это мучительно. Это не передать словами… И я вижу мир её глазами. Сознание путается. Я умираю вместе с ней.
Мужчина стал терять самообладание. Его лицо с тонкими правильными чертами исказилось на пару мгновений в злобной гримасе. Пальцы в белых перчатках сжались в кулак.
–Шеннон, – проговорил он медленно и почти спокойно, хотя было видно, что он еле сдерживается. – Тебе оказана великая честь. Тебя выбрали совершенным оружием. Ты присягнула брату Короля.
В его голосе и во взгляде была явная угроза.
–Я не знала, во что это выльется. А что будет потом, когда мы разделаемся с ней? Вы заставите меня пытать других людей? И я буду опять разделять их боль, умирать вместе с ними. Я не хочу быть палачом! А что если в наши руки попадут невинные? Я думала, что буду бороться со злом, нести возмездие. Но теперь я понимаю, что просто становлюсь тварью. Хуже, чем она.
–Ничего нельзя тебе доверить! – Они гневно уставились друг на друга. Повисла тишина.
Эндра стала приходить в себя. Она с трудом села и спросила:
–Чего вы хотите от меня?
Мужчина улыбнулся:
–Ты хочешь, чтоб сегодня не было боли?
–Да, пожалуй.
–Тогда принеси клятву верности и убей девочку, чтоб доказать свою преданность.
Шеннон подошла к нему и дёрнула за локоть.
–Это не входило в наши планы! Я против.
–Помолчи. Теперь я командую. Девочка будет обузой, избавимся от неё.
Эндра колебалась несколько секунд и потом тихо сказала:
–Хорошо, я это сделаю.
И тут Катя испугалась. Это было даже страшнее, чем в тот раз, когда шаман хотел принести её в жертву. Ведь тогда всё неслось быстро, и у неё была надежда отбиться от него. А сейчас она знала, что у неё нет шансов.
–Не надо! Пожалуйста! – закричала она, холодный пот прошиб её.
Эндра опустила голову и глухо сказала Наместнику:
–Я сделаю то, что ты скажешь.
–И ты клянешься служить мне?
–Клянусь.
Мужчина в белом улыбнулся и кивнул своим людям. Один из них вложил в её руку нож, она неуверенно сжала рукоятку. Шеннон всё ещё спорила с ним, но он не обращал внимание. Хищным взглядом он разглядывал Эндру.
–Убей её, и мы
