Вопросы сыпались водопадом. Гермиона сурово нахмурилась. Майлз же чувствовал себя так, словно его кромсали на куски. Шум внешний смешался с шумом мыслей этой безудержной толпы журналистов и зевак. На мгновение ему показалось, что он первокурсник Хогвартса. Но теряться нельзя. Он воскресил в памяти монотонный голос декана:
«Сосредоточьтесь, мистер Трэверс. Слушайте тишину внутри себя. Ваша собственная тишина — самая большая ценность».
Майлз глубоко вдохнул и услышал её тихий голос:
— Сонорус.
Затем Гермиона, выдохнула:
— Прошу тишины.
Её голос чудным эхом разнёсся по министерству, и всё замерло.
— Мы готовы ответить на ваши вопросы, — вежливо и спокойно произнесла она. — Прошу вас, — жестом указала она на взволнованного юношу, ближайшего к ней.
— Мистер Таггерт, «Горячие головы министерства». У меня вопрос к мистеру Трэверсу. Скажите, верно ли, что ваш отец, узнав о вашей связи с мисс Грейнджер, решил лишить вас наследства.
Майлз тихо вдохнул. Гермиона взглянула на него, изумляясь спокойствию его лица. Она готова смотреть на него вечно.
— Это так, — ответил он. — Более того, он уже обратился в министерство с прошением о предоставлении нотариуса.
Звук шуршащих перьев заглушал одинокие вспышки.
— Ещё вопросы? — спокойно спросила Гермиона. — Прошу вас.
— Мисс Грейнджер, как давно вы знакомы с мистером Трэверсом?
Гермиона вспыхнула. Майлз почувствовал, как её ногти впиваются в его предплечье. Он осторожно накрыл её руку своей, и она немного расслабилась.
— Около месяца, — спокойно ответила она.
— Так мало? — ухмыльнулся журналист. — И вы уже можете заявить об отношениях?
— Абсолютно, — уверенно ответила она.
— Но по какой причине произошло столь скорое сближение? Магический мир ошарашен…
— Это моя вина, — немедленно ответил Майлз. — Я знаю мисс Грейнджер намного дольше, чем она меня. Я заметил её ещё в Хогвартсе, и когда выпала возможность, сделал всё, чтобы с ней сблизиться.
Шорох и перешёптывания пугали Гермиону, но уж лучше так.
— С какой же целью? — этот насмешливый едкий голос, казалось, разрезал барабанные перепонки. — Неужели, мистер Трэверс, вам так срочно понадобилось покровительство такой значимой фигуры, как мисс Грейнджер?
Майлз тяжело взглянул на Скитер, которая буквально пожирала его глазами.
— Мне не нужно покровительство, — приподнимая подбородок ответил Майлз. — Я — самодостаточен.
— Тогда к чему так спешить? — усмехнулась она.
— Мне тридцать, мисс Скитер. Я думаю о своём будущем.
— С мисс Грейнджер?
— Именно.
— И вас не смущает решение вашего отца?
— Совершенно. Его право решать, будет у него сын или нет.
— Вы откажетесь от отца? — внезапно выпалила девушка неподалёку.
— Нет. Но я не могу ему навязывать своё общество.
Шорох возобновился.
— И чем же вы будете себя обеспечивать? Ваше имение…
— Имение принадлежит отцу. У меня есть средства. Мои, честно заработанные и накопленные. Мне некуда было их расходовать. У меня прекрасная работа.
— Очень интересно! — оживилась Скитер. — Чем же вы занимаетесь?
— Зельеварением. Я изобретаю новые снадобья, зелья и смеси.
— Кажется, ваш наниматель Люциус Малфой, если я не ошибаюсь? — ухмылялась она.
— Да, это так.
— Любопытно, как же ваш наниматель относится ко всей этой ситуации? — язвительно кривилась она.
— Я — не его сын. Мои личные дела не влияют на профессиональную деятельность.
Его уверенный тон вселял в Гермиону необъяснимый покой. Неужели, будь она одна, ей пришлось бы отвечать на те же вопросы? Или её пытали бы иначе?
— Мисс Грейнджер, — лениво протянула Скитер. — А вас не смущает прошлое вашего… избранника?
Гермиона чуть приподняла подбородок, устремляя взгляд вдаль. Он замер где-то за головами репортёров и фотографов. Там, у каминов, привалившись к стене плечом и скрестив руки на груди, стоял Малфой. Она видела, как ядовито искривлены его губы, как пронзителен взгляд.
— Нет. Меня не смущает его прошлое, — уверенно заговорила Гермиона. — Также, как не смущает прошлое всех бывших Пожирателей, если их можно так назвать. Тех, кого насильно привлекли в эту кабалу. Тех, чьего мнения не спрашивали. Чистокровные юноши были покорны родителям, боялись за их и свои жизни. Я никого не могу судить за это. Они были молоды, напуганы и подчас действовали не понимая всей ответственности, не осознавая опасности. Все они были оправданы в судебных разбирательствах. Их прошлое причиняет им боль. Но у них должен быть шанс на счастливое будущее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Стройное шуршание перьев воодушевляло. Гермиона чувствовала себя хозяйкой положения. Она была уверена в том, что говорила. Малфой был неподвижен. Ей казалось, что её слова должны были произвести впечатление и на него. Ведь он так боялся именно этого. Осуждения.
— Ещё вопросы? — терпеливо произнесла она. Тишина царившая в холле поражала. Гермиона не могла поверить, что вопросов больше нет. Она выдохнула. — Если это всё, позвольте нам удалиться. День был сложный для всех. Благодарю вас за внимание. Квиетус.
Майлз решительно сделал первый шаг, и Гермиона последовала за ним. Хотелось бежать, поскорее скрыться от этих вспышек, любопытных взглядов. Но они шли неспеша, держась гордо и уверенно. У камина Гермиона вдруг почувствовала, что ноги будто стали ватными. Майл ощутил, как она соскальзывает с его руки. Он подхватил её за талию, моментально исчезая в зелёном пламени.
Несколько секунд. Он крепко держал её в объятиях, пока они не оказались в квартире Гермионы. Она прерывисто дышала, уткнувшись лицом в его грудь, обессиленно сжимая в кулачках лацканы его пиджака.
— Всё позади, — нежно прошептал он, бережно поглаживая одной рукой её спину, а второй крепко держа за талию. — Всё закончилось. Ты была прекрасна, Гермиона. Это странно, но кажется, нас пощадили. Не знаю, почему.
Гермиона подняла к нему нежный взгляд.
— Если бы ты не пришёл, всё было бы иначе. Как хорошо, что ты сам отвечал за себя. Не представляю, как бы я оправдывалась. Это и правда странно, я знаю тебя совсем… мало. Майлз, это… ненормально, — вздохнула она.
— Разве это имеет значение? — ласково улыбнулся он. — Случается, что мы знаем человека долго, доверяем ему, а потом настигает разочарование.
— Ты прав, — грустно улыбнулась она. — Мне почему-то кажется, что я знаю тебя намного дольше. Ты доверил мне самое дорогое, что у тебя было, своё прошлое, свои воспоминания, свои тайны… Как жаль, что я не помню тебя в Хогвартсе.
— Гермиона Грейнджер всегда была очень занята — друзья, учёба, приключения.
— Что? — усмехнулась она отстраняясь. — Какие приключения?
— Маленькая воительница.
Он нежно коснулся её губ, и всё словно перевернулось. Гермиона глубоко вдохнула его аромат, насыщенный, дурманящий, травяной аромат. Его губы пьянили, мягкая щетина ласкала, разгоняя мурашки по телу. Гермиона обвила его шею руками, пробираясь пальцами под ворот пиджака. Майлз тихо вздохнул, осторожно проскальзывая ладонью по её шее.
Их пиджаки полетели в разные стороны. Стоны заполнили тёмную гостиную.
— Я соскучилась, — шептала она. — Майлз, я… так тосковала по тебе…
— Я чувствовал это, ты не представляешь, как сердце заходилось. Гермиона, — шептал он целуя её шею, плечи. — Не думал, что могу испытывать такие чувства…
Настойчивый стук в дверь заставил их замереть.
— Не открывай, — шепнул он.
— Ко мне никто не приходит, Майлз. Это… может быть что-то важное.
— Да, конечно, — с небольшой досадой ухмыльнулся он.
Гермиона быстро застегнула пуговицы на блузке. Вышла в коридор. Живоглот уже стоял у двери прислушиваясь. Майлз, недолго думая, тоже вышел. Гермиона приготовила свою палочку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кто там? — доброжелательно произнесла она.
— Мисс Грейнджер, — послышался недовольный женский голос из-за двери, и Гермиона уронила лицо в ладони.
— Это хозяйка квартиры, — прошептала она. Майлз понимающе кивнул. Гермиона открыла дверь, и грузная суровая женщина лет шестидесяти ввалилась в квартиру. — Здравствуйте миссис…
