— Вы это мне, мисс?
— Малфой, хватит придуриваться! Что ты взъелся?
— Я? Не ты ли сказала, что твоя жизнь не моё дело? Не моё так не моё, живи себе спокойно! — усмехнулся он и снова отвернулся.
— На самом деле, я думаю, что дело не в том, что я сказала, а в том, как ты относишься к Майлзу! — выпалила Гермиона. — Что такого он тебе сделал?
— Ничего.
— Тогда, от чего ты пытался меня защитить?
Драко резко развернулся.
— А ты знаешь, что он моралист?
— То есть?
— Он правильный до омерзения! — бросил Драко, снова отворачиваясь.
— Ты считаешь — это плохое качество? Это же замечательно! Если бы он был иным, то не смог бы так легко отказаться исполнять обязанности Пожирателя смерти.
— А этот моралист всё тебе о себе рассказал? — снова обернулся он.
Гермиона не смогла скрыть своей уверенности.
— Как ты выражаешься, «всее некуда», — ухмыльнулась она.
Он помолчал пару секунд.
— А я вот что-то не уверен… Ты не задавалась вопросом, почему во время интервью никто не полюбопытствовал, чем Майлз так приглянулся Тёмному Лорду, а? Как ему удалось заткнуть любопытных?
Драко смотрел на неё очень внимательно. Долго, насколько позволил останавливающийся лифт. Гермиона чувствовала, как холодный пот выступил на спине. Выйдя в холл они неторопясь пошли к каминам. И когда он вдруг снова резко обернулся, Гермиона столкнулась с ним плечом.
— А ты ему всё рассказала? — вкрадчиво прошептал он у самого её лица. Гермиона вспыхнула. Горячая волна опалила лицо и грудь, замедляя биение сердца. Она еле заметно вдохнула.
— Да. Я ему всё о себе рассказала.
Отвратительная ехидная ухмылка уколола. Гермиона почувствовала, как защипало в глазах.
— Ничего ты ему не сказала, — прошептал он. — А знаешь, как моралисты относятся к лгунам?
— Я никого не обманывала, Малфой! Мне незачем…
Малфой выпрямился, посмотрел на неё свысока, как когда-то в Хогвартсе. Гермиона уже и забыла, как это больно.
— Отчего же ты тогда так напугана, Грейнджер? Думаешь, он тебя осудит? Разочаруется? Бросит? — он замолчал, сделал тяжёлую мучительную паузу, а потом выпалил: — Правильно думаешь.
— Да как ты смеешь? — сквозь зубы прошипела она.
Из лифтов потекла река волшебников и волшебниц. Министерские служащие спешили домой, на вечерние встречи.
Гермиона дрожала. Зачем? Зачем она заговорила с ним? Лучше было оставить всё как есть! Вот идиотка! Она пыталась восстановить сбившееся дыхание, когда Малфой подхватил её под локоток, мягко увлекая в сторону, подальше от любопытных взглядов.
— Ладно, не парься, Грейнджер! — примирительно ухмылялся он. — Если он ничего не узнает, так и ладно. Что тут такого? У всех есть свои секреты, правда? У меня их тоже полно, и Астория меня знает лишь наполовину. Но это не мешает нашей любви…
— В самом деле? — Гермиона вырвала свою руку из его. — Значит ты ей лжёшь?
— Естественно! Мне нужна здоровая жена, с нормальной психикой, меньше знаешь — крепче спишь, согласись?!
— Это отвратительно! — прохрипела Гермиона. — У близких людей не должно быть таких секретов. Не должно быть…
Она с горечью вздохнула.
— Это ведь не только твой секрет, Грейнджер, — дёрнул он плечом. — Не забывай об этом.
Он поправил галстук, пригладил свою сияющую белизной чёлку.
— Ну, я побежал. Приятного вечера. Не парься! — на ходу бросил он, подняв вверх правую руку в прощальном жесте.
Кажется, она неожиданно поняла, что значит ненавидеть близкого человека, когда он в одночасье становится далёким. Причём навсегда. Она растерянно стояла у камина, пока пожилая колдунья в просторной синей мантии не спросила:
— Милочка, вы идёте или можете пропустить?
— Простите, — неловко улыбнулась Гермиона и отошла в сторону.
«Нужно собраться. Нужно срочно прийти в себя! Ведь я всё о себе рассказала, абсолютно всё! И Майлз ничего от меня не скрывает. Почему он вывел меня из равновесия? Так не должно быть! Я всё рассказала! Всё!»
Гермиона решительно вздёрнула подбородок и покинула министерство.
***
Когда раздался звонок у двери, Гермиона, словно несомая гиппогрифом, устремилась навстречу. Мама отскочила с дороги, чуть не опрокинув поднос с чашками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Прости, мамочка! — выпалила она, распахивая дверь, и миссис Грейнджер не стала скрывать улыбку.
— Здравствуй! — улыбнулся он.
— Как я рада, что ты пришёл! — прошептала она, бесконтрольно бросаясь ему на шею. Это что-то родное, такое близкое и любимое, невыносимо желанное — его тепло, его надёжность. Сердце болезненно сжалось от нежности.
— Что-то случилось? — прошептал он. — Ты так взволнована.
Он заглянул ей в глаза, блестящие, искристые, удивительно тревожные.
— Всё нормально… — выдохнула она.
— Но я же вижу… — робко улыбнулся он.
— Даже не вздумай читать мои мысли! — с улыбкой, но строго прошептала Гермиона.
— Гермиона, — немного смущённо произнёс Майлз. — Я не читаю твои мысли. Это происходит крайне редко, в моменты эмоционального стресса. Я ведь говорил…
— Извини, я просто пошутила, — улыбнулась она, чувствуя досадную неловкость.
— Ты готова? — теперь уже он ощутил, как внутри ёкнуло.
— Кажется, да!
Попрощавшись с родителями, они вышли на задний двор и трансгрессировали. Оказавшись у уже спящего незабудкового поля, Майлз взмахнул палочкой.
— Финита.
Прямо на глазах над полем засиял золотистый купол, он медленно распадался, образуя в пространстве светящиеся зазоры, потом расплывчатые обрывки. Гермиона уже видела это. Точно так же разрушалась защита Хогвартса. Сердце замерло.
— Я сниму защиту на время, чтобы трансгрессировать. Идти довольно далеко.
И теперь на горизонте, Гермиона увидела возвышающийся над полем замок. Он был высок, суров, с остроконечными башнями, напоминающими копья. Тёмные стены в закатном солнце горели огнём. Это было завораживающее зрелище.
— Он просто огромен, — выдохнула она.
— Да, но в нём нет роскоши. Этот замок просто кусок камня. Идём? — он подал ей руку, и через мгновение они стояли у высоких витых ворот.
Аккуратно выложенная мостовая из белого камня вела к высокому главному входу в замок, чёрный камень ступеней ярко контрастировал с ней. По обе стороны дороги цвели, очевидно недавно посаженные, розовые кусты. Простиравшийся в глубину аллеи сад был аккуратен и чист, хотя вдалеке виднелись высокие неопределённые заросли.
— Садом ещё долго придётся заниматься. Если отец даст мне время, попробую успеть до холодов что-то сделать. Этот сад был подвластен лишь матери, я раньше его не касался.
— То что уже сделано — очень приятно выглядит. У тебя какие-то особые отношения с растениями.
— Да, наверное. Для зельевара это важно, особенно, если ты готовишь ингредиенты сам. Каждый лепесток, каждая травинка имеют особое значение для качественного зелья — зрелость, время сбора, способ заготавливания…
— Это потрясающе интересно! Знаешь, мой сокурсник, Невилл Лонгботтом — он сейчас преподаёт в Хогвартсе, так много всегда говорил о растениях, он был увлечён с самого детства! — улыбалась Гермиона. — Не думала, что встречу человека, такого же увлечённого…
— Уверен, если бы мне в одиннадцать-пятнадцать лет кто-нибудь сказал, что я так самозабвенно буду заниматься растениями, я бы покрутил пальцем у виска, — усмехнулся Майлз. — Всё это пришло только с возрастом.
Её сердце замирало, пока шаг за шагом Гермиона приближалась к огромным тяжёлым дверям. Взмах волшебной палочки, и Майлз легко распахнул их перед ней. Девушка нерешительно шагнула внутрь, плавно погружаясь в атмосферу тишины, прохлады, уединения. Они медленно поднимались по чёрно-серой мраморной лестнице, шли по длинным, скудно освещённым фонарями, коридорам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Жилище холостяка. Это было видно невооружённым глазом — никаких мелочей для уюта, ничего лишнего. Чистота, пустота, лёгкий аромат свежего дерева. Гермиона почувствовала себя принцессой, заточённой в замке похитившего её чудовища. Эта мысль заставила девушку улыбнуться, что не утаилось от взгляда хозяина.
