— Кого ты называешь нетопырками?
— Да мыши это летучие. Только разожравшиеся до размеров хорошего кота. Появились в этих краях пару лет назад. Наверно, из окрестных лесов налетели.
— А разве сейчас летучим мышам не полагается быть в спячке? — вспомнил кое-какие познания из (как давно это было!) школьного курса биологии Восток. — Ноябрь же на дворе, самая пора...
— Так ведь тепло же еще! — отозвалась Крыся. — И корма пока еще достаточно. Обычно они тут до первых заморозков летают.
— Они опасны?
— Не особо, даже если оказаться в месте их дневки. Но если их вспугнуть — мало не покажется. Когти у них — как бритвы, налетят стаей — в салат пошинкуют... Ну, или обгадят с головы до ног... тоже мало приятного.
Словно в подтверждение ее слов снаружи вдруг послышался нарастающий шелест, писк, и вот он уже, казалось, заполнил весь туннель. На лобовое стекло шлепнулся длинный белый потек помета.
— Во! — подняла палец к потолку Крыся. — Не хотелось бы утверждать, что я накаркала, но это они и есть!.. Ой! Полундра!..
Она кинулась спешно задраивать щитки-жалюзи на всех окнах машины. Предосторожность была не лишней — обитатели этой рукотворной пещеры отдельных санузлов не знали.
— И что нам теперь делать? — Восток потянулся было за автоматом, но девушка, уловив своим ночным зрением его движение, остановила его.
— Стрельба тут бесполезна. Они ж верткие, как... как я не знаю, что! Только патроны растратишь да разозлишь их. Пусть уж лучше успокоятся: если их не трогать, они не опасны. И потом... — тут Крыся довольно хихикнула, — какой дурак полезет в пещеру, когда там днюет целая стая нетопырок? Так что мы с тобой, считай, на весь день — под их охраной! И можем спокойно ложиться спать!
— Идея здравая! — подумав, согласился Восток. — Но, надеюсь, вечером они отсюда уберутся?
— А что им тут ночью делать? Ночью они охотятся! Жуки там всякие, бабочки...
— Главное — чтоб не люди... — пробормотал сталкер, вспомнив темные крылатые тени, выплывавшие из руин на Алтуфьевке.
Крыся замотала головой и прислушалась. Шорохи и писки вокруг джипа постепенно стихали. Слышно было, как на машину время от времени мягко шлепается что-то жидкое.
— Представляю, в каком виде будет папкина машина к вечеру! Отмывать ведь придется — в качестве бонуса за спасение!
— Отмоем, — отмахнулся Восток. — Было бы только где и чем.
— Между прочим, — вспомнила Крыся, — я, когда назад лазила, обнаружила там кое-что интересненькое!..
— Что, еще один автомат?
— Не! Лучше!
Скавенка проворно пролезла в салон и завозилась в темноте (свет они включать не стали. Жалюзи-то жалюзи, но кто их знает, этих нетопырок!).
— Машину папке отмывать нам точно придется, — сообщила она, — потому что тут лежат большая баклага с водой, пакет пеммикана и — та-да-а-ам! — надувной матрас с насосом! Живе-ем!
— Пакет чего? — не понял Восток.
— Пеммикана. Ты что, книжек про индейцев не читал?
— А! — сообразил сталкер. — Понял!
— У нас на станциях придумали, подобно тем индейцам, сушить мясо с грибами вместо трав, растирать в порошок и запасать вместо сухого пайка для добытчиков. Ну и так, вообще. Места мало занимает, но сытное.
— Дельная идея! — похвалил Восток, про себя удивляясь, что «умные» и «цивилизованные» люди не додумались до такого простого решения, а «тупые» и «кровожадные» скавены — додумались.
— Иди сюда! — позвала Крыся. — В кресле спать неудобно, а тут место есть. А самое главное — матрас! И еда!
— Угу, — Восток, ощупывая все перед собой, стал перелезать с водительского места в салон.
— Главное — снова на меня не свались! — хихикнула в темноте скавенка. Ей-то, с ее ночным зрением, было куда легче.
— Постараюсь!
Сталкер перевалился через кожух трансмиссии и ощупью добрался до одного из боковых сидений.
— Крысь, ты где?
— Тут.
Рядом обозначилось шевеление, и на плечо сталкера легла маленькая ладошка.
— Снял бы ты противогаз и плащ! — предложила скавенка. — Не думаю, что здесь, внутри машины и туннеля, полно радиоактивной пыли... тем более — спустя двадцать лет после Удара! А от остального они все равно не защищают. Я знаю, нам Питон на ОБЖ рассказывал, что и как.
— В общем, это логично! — кивнул сталкер и привычным движением стащил резиновую «морду». Подумав, аккуратно снял балахон и положил все это на водительское кресло. — Ты знаешь, привык уже как-то к нему, даже не замечаю уже... А вам и ОБЖ преподают в школе?
— И в обычной, и — тем более — в школе добытчиков, — кивнула девушка. — В последней даже зачеты сдаем. А не сдашь — фиг тебя Питон Наверх выпустит!
— Сурово у вас!
— А то!.. Погоди-ка...
Она завозилась, и Восток ощутил, как на его плечи опустилось что-то теплое, пахнущее слегка дымно, но довольно уютно. По некоторым признакам он определил Крысину безрукавку.
— Вот. — удовлетворенно сказала девушка. — А то ты, смотрю, совсем замерз без рубашки... Эх, и чего мы с тобой летом не познакомились? Летом-то теплее...
— Летом всяко теплее... — согласился человек и сделал попытку отдать скавенке ее подношение. Но она не позволила — удержала его руки.
— Ну пожалуйста... — услышал Восток ее просительный голос. — Хоть немножечко погрейся, а то простудишься!
— А сама-то?
— Мне пока не холодно, вот честное слово! — крысишка для вящей убедительности расширила глаза, совсем забыв, что ее спутник не может этого видеть. — Я ж по поверхности чуть ли не каждую ночь мотаюсь, привыкла уже к ее условиям. Да и внизу, в наших подземельях, — не курортная температура, сам ведь знаешь. У нас дети рано закаляются.
Она снова поправила на плечах сталкера безрукавку и, помолчав, совсем тихо добавила:
— К тому же... Папка наказал тебе позаботиться обо мне... А кто позаботится о тебе? Кроме... меня?..
Восток внимательно посмотрел ей в глаза (точнее — туда, где, как он предполагал, были ее глаза)... а потом ощупью нашел ее маленькие прохладные ладошки, взял в свои и поднес к губам. Чуть сжал, согревая дыханием.
— Кроме тебя действительно некому... — согласился он, чувствуя, как по телу разливается живительное тепло. И дело тут было, кажется, не только в безрукавке. — Добрая фея подземки...
И сталкер чуть коснулся губами ее пальцев.
— Ой! — Крыся смутилась, выдернула и спрятала под мышками ладони, покраснела...
Повисло неловкое молчание, а потом скавенка извлекла из-под сиденья и сунула в руки человеку что-то похожее на небольшой кузнечный мех.
— Это насос от матраса, — преувеличенно бодро пояснила она, тем не менее отводя глаза и радуясь, что в темноте ему не видно, как она покраснела. — Накачаешь?
Восток подавил вздох.
— Ищи тогда, куда там его вставлять! Я так понимаю, у тебя — ночное зрение?
— Ну да, кое-что различаю... Так... где там оно?.. Ага, вот! Держи!
Спустя некоторое время на полу «Тигра» между боковыми сидениями вальяжно разлегся пухлый надувной матрас — из тех, что до войны продавались в магазинах для туристов.
Меж тем в туннеле стало гораздо светлее. Это снаружи взошло солнце, и дневной свет просочился в их убежище, пробиваясь и сквозь щели жалюзи. Восток смог разглядеть Крысю, забравшуюся с ногами на широкое боковое сиденье и оттуда созерцавшую процесс надувания матраса.
— Кр-рысота! — восхитилась скавенка, глядя вниз. — Царская опочивальня! Чур, я с этой стороны сплю!
— С какой именно? — хмыкнув, уточнил Восток.
— С ЭТОЙ! — Крыся показала ему язык. От ее недавнего смущения не осталось и следа. — С левой.
Она сползла с кресла на матрас, прошлепала на четвереньках по его упругой резиновой туше и растянулась во весь рост.
— Мммм! — блаженно промычала она. — Отдых! Мягонько! Наконец-то!
Восток улыбнулся. Избежав гибели, она теперь вела себя с живой беззаботностью котенка, спасшегося от утопления. У него же так не получалось. Нет, он ощущал немалое облегчение от сознания того, что они живы и сейчас находятся как будто даже в безопасности. Но вот ребячиться, подобно Крысе, ему как-то не хотелось. Точнее — не было такой привычки.
Тем не менее, он смотрел на нее, слушал ее дурашливую возню, и ему было хорошо и тепло.
Они поели пеммикана, разведенного водой совсем по-индейски — прямо в ладони. Попили воды. Крыся снова омыла сталкеру (и заодно себе) старые ссадины и новые порезы. После чего снова плюхнулась на матрас и принялась с видимым наслаждением по нему кататься.
