карабина. Темный силуэт возник в дверном проеме. Поднимаясь с пола, я левой рукой отбил вверх ствол его карабина, правой поднял лежавший рядом револьвер. Он ударил меня коленом в лоб, но это ему уже не помогло – я выстрелил три раза ему в живот. В упор. Я встал в полный рост и видел его лицо прямо перед собой. Это был Борода. Он открыл рот, удивленно глянул вниз на мой револьвер, повалился на меня, опрокинул на спину и придавил всем своим весом. В глазах у меня потемнело, дыхание перехватило. Револьвер улетел куда-то. «Вот и все, – подумал я, – наверняка Кучер уже бежит сюда, он уже у двери, а я придавлен …»
Дикий вопль, выстрел из карабина рядом … Спихнув с себя Бороду, я увидел, что Тыманча распластался с моим карабином у двери и целится наружу, а за порогом лежит еще одно тело – Кучер.
– Молодец, друг!
Я снова лег у двери и забрал карабин у Тыманчи. Он отодвинулся в сторону, задрожал и, кажется, отключился. Этот выстрел дорого ему дался.
– Эй! Где ты, ведьма?
Тишина.
– Осталась одна?! Выходи с поднятыми руками!
Хруст веток в кустах. Побежала! С карабином я выскочил из часовни. Это было рискованно, можно было нарваться на пулю, но она не стреляла. Я бежал вдоль кромки кустарника – там стремительно трещали ветки. Внезапно увидел: она уже была в седле. Скакала к лесу в высокой траве. Я целился в лошадь. Выстрел – промах … Выстрел …
Она сидела на коленях. Подумала, что я целюсь в нее, и зажмурилась. Я выстрелил в голову лошади, еще дрыгавшей ногами.
Рысь открыла глаза. Теперь я видел ее близко, и это точно была она, та барышня с собрания монархистов: волосы растрепаны, держит правую сломанную руку левой рукой.
– Оружие?
Она помотала головой. Я обыскал ее. Ничего.
– Как вы узнали, где Государь?
– Вы все равно не поверите …
– Говорите, как вы узнали?!
– Это он, Демон.
– Распутин?
– Что? А … да, он похож, если хочет …
Ее трясло.
– Как он узнал?
Она баюкала руку, тонкая, жалкая. Что же мне с ней делать, подумал я мельком. Я еще не убивал женщин. Она дрожала и торопилась все рассказать:
– Мы были в Екатеринбурге, наблюдали за Ипатьевским домом. В ночь с шестнадцатого на семнадцатое там была стрельба. Мы думали, что опоздали, большевики совершили ритуал …
– Ритуал?
– Жертвоприношение. У них тоже есть наши, но они … большевики. Нам с ними не по пути …
– Соперники?
– Разумеется! Кто проведет ритуал, у того и сила. Идите к нам …
– Как вы нас нашли?
– Вы меня убьете?
– Отвечайте!
– Мы нашли ваших мадьяр. Они показали, что вы сели в чешский эшелон. Мы – в следующий через пару дней … В Красноярске узнали, что вы сошли в Тайшете, убили там кого-то …
– Как вы могли узнать?
– Через контрразведку Сибирского правительства. У нас везде свои …
– Я видел Распутина на станции после Красноярска.
– Да … Он следовал за вами.
– Как следовал?
– Я не знаю!
– Дальше!
– В Красноярске мы наняли пароход и пошли по Енисею в Ангару, чтобы перехватить вас здесь. А Демон шел за вами …
– Но как вы могли знать, что мы пойдем в этом направлении?!
– Не знаю! Это он, Демон! Он многое может.
– Где пароход?
– Ждет нас в Братске.
– Кто еще с вами?
– Никого. Все здесь … и еще Демон …
– Он прислал вам записку?
– Да, но этот недоумок ее потерял. Мы пытались узнать от него, что там, но он читать не умеет. Глупость какая …
Она хохотнула нервно. Дрожала. Придется ее пристрелить.
– Видел вас на том собрании в Петрограде, – зачем-то сказал я.
– На собрании?
– Собрание монархистов, помните? Потом еще бежали от чекистов …
– Вы там были?
В ее глазах мелькнула надежда … напрасная. Вопли Тыманчи еще стояли у меня в ушах.
– Все же я не понимаю, как Демон нашел нас в тайге, на тысячеверстном пространстве?
– Вы же не убьете меня? Клянусь, я буду служить вам … и Романовым! Я могу быть им полезна!
– Как Распутин нашел нас? Как он смог добраться к нам так быстро?
– Вы не поверите!
– Говорите!
– Он …
Над левой бровью Рыси возникло красное пятнышко. Левый глаз скосился к переносице независимо от правого и часто-часто заморгал. И только после этого до моих ушей долетел грохот. Рысь упала навзничь – как сидела на коленях, так и опрокинулась назад, подломленная. Голый Тыманча стоял позади меня, двумя окровавленными руками держал наган.
– Зачем?! Зачем, черт тебя возьми! – заорал я.
Тыманча мотал головой.
– Да, черт меня возьми, много возьми …
Я забрал наган у Тыманчи, он осел на землю.
– Какого черта ты с ними спутался?
– Я не с ними!
– А зачем тебя послал Распутин?
– Этот? Записку передать за деньги. А я через ручей переходить и упал. И бумажка эта уплыл …
В срубе нашлась папка с документами, среди них – мандат Временного Сибирского правительства, удостоверявший, что этнографическая партия профессора Лурье проводит изыскания в бассейнах рек Енисея и Ангары – исследует обычаи и быт коренных народностей Енисейской губернии. Мандат был подписан министром просвещения. Знал ли он, что это за этнографы? Не исключено. В Сибирском правительстве полно было эсеров, а по моему мнению, социалист-революционер – это то же, что сатанист-революционер.
Вождь лежал в кустах с простреленным горлом. Удачно я его снял, пальнув на пороховой дымок. Рядом с ним валялся карабин. По документам Лурье Платон Андреевич был профессором Петроградского университета, преподавателем кафедры этнографии. Я собрал бумаги остальных. Борода – Боровский Павел Семенович, доцент кафедры этнографии того же университета. Кузнечик – Лапин Антон Викторович, аспирант все той же кафедры этнографии. Кучер – Аркадий Петрович Березкин – обозначался в списке как рабочий. Рысь звали Екатерина Георгиевна Бледнова. Насчет ее должности в списке не было никаких сведений.
Был у них и дневник экспедиции – тетрадь с чистыми листами. Единственная запись на первой странице: «Братск, 30 августа, „Святитель Николай“».
Была еще книга в кожаном переплете с какими-то иероглифами. И еще разрозненные листки, ветхие, из толстой желтой бумаги, исписанные диковинными буквами и знаками, каких я никогда не видел.
Страшная находка ждала меня в часовне. Я видел, что в углу свалены какие-то жерди, бревна, но в горячке боя мне некогда было их разглядывать. Оказалось, это кресты – шесть штук, точно такие же, как и седьмой, на котором распяли
