Арбуз
Свежак надрывается. Прет на рожонАзовского моря корыто.Арбуз на арбузе — и трюм нагружен,Арбузами пристань покрыта.
Не пить первача в дорассветную стыдь,На скучном зевать карауле,Три дня и три ночи придется проплыть —И мы паруса развернули…
В густой бородач ударяет бурун,Чтоб брызгами вдрызг разлететься;Я выберу звонкий, как бубен, кавун —И ножиком вырежу сердце…
Пустынное солнце садится в рассол,И выпихнут месяц волнами…Свежак задувает!Наотмашь!Пошел!Дубок, шевели парусами!
Густыми барашками море полно,И трутся арбузы, и в трюме темно…В два пальца, по-боцмански, ветер свистит,И тучи сколочены плотно.И ерзает руль, и обшивка трещит,И забраны в рифы полотна.
Сквозь волны — навылет!Сквозь дождь — наугад!В свистящем гонимые мыле,Мы рыщем на ощупь…Навзрыд и не в ладХрапят полотняные крылья.
Мы втянуты в дикую карусель.И море топочет как рынок,На мель нас кидает,Нас гонит на мельПоследняя наша путина!
Козлами кудлатыми море полно,И трутся арбузы, и в трюме темно…
Я песни последней еще не сложил,А смертную чую прохладу…Я в карты играл, я бродягою жил,И море приносит награду, —Мне жизни веселой теперь не сберечь —И руль оторвало, и в кузове течь!..
Пустынное солнце над морем встает,Чтоб воздуху таять и греться;Не видно дубка, и по волнам плыветКавун с нарисованным сердцем…
В густой бородач ударяет бурун,Скумбрийная стая играет,Низовый на зыби качает кавун —И к берегу он подплывает…Конец путешествию здесь он найдет,Окончены ветер и качка, —Кавун с нарисованным сердцем беретЛюбимая мною казачка…
И некому здесь надоумить ее,Что в руки взяла она сердце мое!..
1924 Э. Г. Багрицкий. Стихотворения. Ленинград, «Советский Писатель», 1956.
Можайское шоссе
(Автобус)
В тучу, в гулкие потемкиГубы выкатил рожок,С губ свисает на тесемкеЗвука сдавленный кружок.Оборвется пропыленный —И покатится, дрожа,На Поклонную, с Поклонной,Выше. Выше. На Можайск.Выше. Круглый и неловкий,Он стремится наугад,У случайной остановкиПокачнется — и назад.Через лужи, чепез озимь,Прорезиненный, живой,Обрастающий навозом,Бабочками и травой, —Он летит, грозы предтеча,В деревенском блеске бус,
Он кусты и звезды мечетВ одичалый автобус;Он хрипит неудержимо(Захлебнулся сгоряча!),Он обдаст гремучим дымомВороненого грача.Молния ударит мимоПереплетом калача.Матерщинничает всуе,Ввинчивает в пыль кусты,Я за приступ голосую!Я за взятие! А ты?И выносит нас кривая,Раскачнувшись широко!Над шофером шароваяМолния, как яблоко.
Все открыто и промыто,Камни в звездах и росе,Извиваясь, в тучи влитоДыбом вставшее шоссе.Над последним косогоромНикого.Лишь он один —Тот аквариум, в которомЛюди, воздух и бензин.И, взывая, как оратор,В сорок лошадиных оил,Входит равным радиаторВ сочетание светил.За стеклом орбиты, хорды,И, пригнувшись, сед и сер,Кривобокий, косомордый,Давит молнию шофер.
1930 Э. Г. Багрицкий. Стихотворения. Ленинград, «Советский Писатель», 1956.
О Пушкине
..И Пушкин падает в голубоватыйКолючий снег. Он знает — здесь конец…Недаром в кровь его влетел крылатый,Безжалостный и жалящий свинец.Кровь на рубахе… Полость меховаяОткинута. Полозья дребезжат.Леса и снег и скука путевая,Возок уносится назад, назад…Он дремлет, Пушкин. Вспоминает сноваТо, что влюбленному забыть нельзя, —Рассыпанные кудри ГончаровойИ тихие медовые глаза.Случайный ветер не разгонит скуку,В пустынной хвое замирает край……Наемника безжалостную рукуНаводит на поэта Николай!Он здесь, жандарм! Он из-за хвои лесаСледит — упорно, взведены ль курки,Глядят на узкий пистолет ДантесаЕго тупые, скользкие зрачки…И мне ли, выученному, как надоПисать стихи и из винтовки бить,Певца убийцам не найти награду,За кровь пролитую не отомстить?Я мстил за Пушкина под Перекопом,Я Пушкина через Урал пронес,Я с Пушкиным шатался по окопам,Покрытый вшами, голоден и бос.И сердце колотилось безотчетно,И вольный пламень в сердце закипалИ в свисте пуль за песней пулеметнойЯ вдохновенно Пушкина читал!Идут года дорогой неуклонной,Клокочет в сердце песенный порыв……Цветет весна — и Пушкин отомщенныйВсе так же сладостно-вольнолюбив.
1924 Русская Советская Поэзия. Москва, «Художественная Литература», 1990.
Джон ячменное зерно (Р. Бернс)
Три короля из трех сторонРешили заодно: —Ты должен сгинуть, юныйДжон Ячменное Зерно!
Погибни, Джон, — в дыму, в пыли,Твоя судьба темна!..И вот взрывают королиМогилу для зерна…
Весенний дождь стучит в окноВ апрельском гуле гроз,И Джон Ячменное ЗерноСквозь перегной пророс…
Весенним солнцем обожженНабухший перегной,И по ветру мотаетДжон Усатой головой…
Но душной осени даноСвой выполнить урок, иДжон Ячменное ЗерноОт груза занемог…
Он ржавчиной покрыт сухой,Он — в полевой пыли…— Теперь мы справимся с тобой!Ликуют короли…
Косою звонкой срезан он,Сбит с ног, повергнут в прах,И скрученный веревкойДжон Трясется на возах…
Его цепами стали бить,Кидали вверх и внизИ, чтоб вернее погубить,Подошвами прошлись…
Он в ямине с водой — и вотПошел на дно, на дно…Теперь, конечно, пропадетЯчменное Зерно!..
И плоть его сожгли сперва,И дымом стала плоть.И закружились жернова,Чтоб сердце размолоть…
. . . . . . . . . .
Готовьте благородный сок!Ободьями скреплен Бочонок,сбитый из досок,И в нем бунтует Джон…
Три короля из трех сторонСобрались заодно,Пред ними в кружке ходитДжон Ячменное Зерно…
Ои брызжет силой дрожжевой,Клокочет и поет,Он ходит в чаше круговой,Он пену на пол льет…
Пусть не осталось ничегоИ твой развеян прах,Но кровь из сердца твоегоЖивет в людских сердцах!..
Кто, горьким хмелем упоен,Увидел в чаше дно Кричи: —Вовек прославленДжон Ячменное Зерно!..
1923 Э. Г. Багрицкий. Стихотворения. Ленинград, «Советский Писатель», 1956.
Разбойник (Вальтер Скотт)
Брэнгельских рощПрохладна тень,Незыблем сон лесной;Здесь тьма и лень,Здесь полон деньВесной и тишиной…
Над лесом Снизилась луна.Мой борзый конь храпит.Там замок встал,И у окнаНад рукоделием,Бледна, Красавица сидит…
Тебе, владычица лесов,Бойниц и амбразур,Веселый гимнПропеть готовБродячий трубадур…
Мой конь,Обрызганный росой,Играет и храпит,Мое поместьеПод луной,Ночной повито тишиной,В горячих травах спит…
В седлеЕсть место для двоих,Надежны стремена!Взгляни, как лес Курчав и тих,Как снизилась луна!
Она поет:— Прохладна тень,И ясен сон лесной…Здесь тьма и лень,Здесь полон деньВесной и тишиной…
О, счастье — прах,И гибель — прах,Но мой закон — любить,И я хочуВ лесах,В лесахВдвоем с Эдвином жить!..
От графской свитыТы отстал,Ты жаждою томим;Охотничий блестит кинжалЗа поясом твоим,И соколиное пероВ ночи Горит огнем,Я вижу Графское тавроНа скакуне твоем!.
Увы! Я графов не видал,И род Не графский мой!Я их поместья поджигалПолуночной порой!..
Мое владеньеВдаль и вширьВ ночных лесах лежит,Над ним кружится Нетопырь,И в нем Сова кричит…
Она поет:— Прохладна тень,И ясен сон лесной…Здесь тьма и лень,Здесь полон деньВесной и тишиной…
О, счастье — прах,И гибель — прах,Но мой закон любить.И я хочуВ лесах,В лесахВдвоем с Эдвином жить!..
Веселый всадник,Твой скакунХрапит под чепраком.Теперь я знаю:Ты — драгунИ мчишься за полком…
Недаром скроенТвой нарядИз тканей дорогих,И шпоры длинные горятНа сапогах твоих!..
Увы! Драгуном не был я,Мне чужд солдатский строй:Казарма вольная мояСырой простор лесной…
Я песням у дроздов учусьВ передрассветный час,В боярышник лисицей мчусьОт вражьих скрыться глаз…
И труд необычайный мойМеня к закату ждет,И необычная за мнойВ тумане смерть придет…Rmnt_Мы часа ждемВ ночи, в ночи,И вотВ лесах,В лесахКоней седлаем,И мечиМы точим на камнях…
Мы знаемТысячи дорог,Мы слышимГром копыт,С дороги каждойГрянет рогИ громом пролетит…
Где пуля запоет в кустах,Где легкий меч сверкнет,Где жаркий заклубится прах,Где верный конь заржет…
И листьяПлещутся, дрожа,И птичий Молкнет гам,И убегают сторожа,Открыв дорогу нам…
И мы несемсяВдаль и вширьПод лязганье копыт;Над нами реет Нетопырь,И вслед Сова кричит…
И нам не страшенДьявол сам,Когда пред черным днемОн молча Бродит по лесамС коптящим фонарем…
И графство задрожит, когда,Лесной взметая прах,Из лесу вылетит бедаНа взмыленных конях!..
Мой конь, Обрызганный росой,Играет и храпит,Мое поместьеПод луной,Ночной повито тишиной,В горячих травах спит…
В седле есть местоДля двоих,Надежны стремена!Взгляни, как лесКурчав и тих,Как снизилась луна!
Она поет:— Брэнгельских рощЧто может быть милей?Там по ветвямСтекает дождь,Там прядает ручей!
О, счастье — прах.И гибель — прах,Но мой закон — любить!..И я хочуВ лесах,В лесахВдвоем с Эдвином жить!..
1923 Э. Г. Багрицкий. Стихотворения. Ленинград, «Советский Писатель», 1956.
Песня о рубашке (Томас Гуд)
