Бессонница
Если не по звездам — по сердцебиеньюПолночь узнаешь, идущую мимо…Сосны за окнами — в черном опереньи,Собаки за окнами — клочьями дыма.Все, что осталось!Хватит! Довольно!Кровь моя, что ли, не ходит в теле?..Уши мои, что ли, не слышат вольно?Пальцы мои, что ли, окостенели?..Видно и слышно: над прорвою медвежьейЗвезды вырастают, в кулак размером!Буря от Волги, от низких побережийЧерные деревни гонит карьером…Вот уже по стеклам двинуло дыханьеВетра, и стужи, и каторжной погоды…Вот закачались, загикали в туманеЧерные травы, как черные воды…И по этим водам, по алому вою,Крыльями крыльца раздвигая сосны,Сруб начинает двигаться в прибое,Круглом и долгом, как гром колесный…Словно корабельные пылают знаки,Стекла, налитые горячей желчью,Следом, упираясь, тащатся собаки,Лязгая цепями, скуля по-волчьи…Лопнул частокол, разлетевшись пеной…Двор позади… И на просеку разомСруб вылетает! Бревенчатые стеныНочь озирают горячим глазом.Прямо по болотам, гоняя уток,Прямо по лесам, глухарей пугая,Дом пролетает, разбивая крутоКамни и кочки и пни подгибая…Это черноморская ночь в убореВологодских звезд — золотых баранок;Это расступается Черное мореЧерных сосен и черного тумана!..Это летит по оврагам и скатамКрыша с откинутой назад трубою,Так что дым кнутом языкатымХлещет по стволам и по хвойному прибою.Это стремглав, наудачу, в прорубь,Это, деревянные вздувая ребра,В гору вылетая, гремя под гору,Дом пролетает тропой недоброй…Хватит! Довольно! Стой!На разгонеТрудно удержаться! Еще по краюНизкого забора ветвей погоня,Искры от напора еще играют,Ветер от разбега еще не сгинул,Звезды еще рвутся в порыве гонок…Хватит! Довольно! Стой!На перинуПадает откинутый толчком ребенок…Только за оконницей проходят росы,Сосны кивают синим опереньем…Вот они, сбитые из бревен и теса,Дом мой и стол мой: мое вдохновенье!Прочно установлена косая хвоя,Врыт частокол, и собака стала.Милая! Где же мы?— Дома, под Москвою;Десять минут ходьбы от вокзала…
1927 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е. Евтушенко. Минск-Москва, «Полифакт», 1995.
Баллада о виттингтоне
Он мертвым пал. Моей рукойВодила дикая отвага.Ты не заштопаешь иглойПрореху, сделанную шпагой.Я заплатил свой долг, любовь,Не возмущаясь, не ревнуя, —Недаром помню: кровь за кровьИ поцелуй за поцелуи.О ночь в дожде и в фонарях,Ты дуешь в уши ветром страха,Сначала судьи в париках,А там палач, топор и плаха.Я трудный затвердил урокВ тумане ночи непробудной, —На юг, на запад, на востокМотай меня по волнам, судно.И дальний берег за кормой,Омытый морем, тает, тает, —Там шпага, брошенная мной,В дорожных травах истлевает.А с берега несется звон,И песня дальняя понятна:«Вернись обратно, Виттингтон,О Виттингтон, вернись обратно!»Был ветер в сумерках жесток.А на заре, сырой и алой,По днищу заскрипел песок,И судно, вздрогнув, затрещало.Вступила в первый раз ногаНа незнакомые от векаЧудовищные берега,Не видевшие человека.Мы сваи подымали в ряд,Дверные прорубали ниши,Из листьев пальмовых накатНакладывали вместо крыши.Мы балки подымали ввысь,Лопатами срывали скалы…«О Виттингтон, вернись, вернись», —Вода у взморья ворковала.Прокладывали наугадДорогу средь степных прибрежий.«О Виттингтон, вернись назад», —Нам веял в уши ветер свежий.И с моря доносился звон,Гудевший нежно и невнятно:«Вернись обратно, Виттингтон,О Виттингтон, вернись обратно!»Мы дни и ночи напролетСтругали, резали, рубили —И грузный сколотили плот,И оттолкнулись, и поплыли.Без компаса и без руляНас мчало тайными путями,Покуда корпус корабляНе встал, сверкая парусами.Домой. Прощение дано.И снова сын приходит блудный.Гуди ж на мачтах, полотно,Звени и содрогайся, судно.А с берега несется звон,И песня близкая понятна:«Уйди отсюда, Виттингтон,О Виттингтон, вернись обратно!»
1923
Примечания
1
Никогда (англ.).
