Не отпуская руки Лоа, я отодвинула занавеску (заменявшую дверь) и шагнула на кухню.
— Привет, Тесс, — улыбнулся Кайл, но завидев стоявшую за моей спиной девушку, сразу же напрягся.
— А это кто? — спросил он не слишком дружелюбно. Что ж, судить его совершенно не за что, как говорится в нашей поговорке: «Лучше быть грубым, чем мертвым» — увы, это чертовски точное выражение. Наша коммуна живет в относительном мире, но никогда не знаешь, чего ждать от чужаков.
— Это, Лоа… — я подтолкнула рыженькую чуть вперед, чтобы все могли убедиться в ее безопасности. Действительно, бледная невысокая девушка с наивно-распахнутыми глазами не могла вызывать никаких опасений. — Чуть позже я расскажу, где и как ее нашла.
Тамара с некоторым беспокойством наблюдала за происходящим, не говоря ни слова. Странно, обычно она щебечет, не умолкая, а тут почему-то притихла…
— А сама Лоа говорить не может? — парень все еще оставался подозрительным.
— Не может! — отрезала я, чем тут же его смутила. О тех странных словах, что мне довелось услышать от девушки, решила умолчать. Однако тут же добавила: — Я, конечно, не врач, но думаю, все дело в пережитом стрессе… Неделя в покое — и Лоа наверняка станет болтать без умолку.
Она тут же кивнула, подтверждая мои слова. Хотя я и сама не слишком в них верила.
Серые глаза Кайла моментально наполнились холодом. Он дернул плечом и направился к выходу, бросив напоследок: — Желаю Лоа скорейшего выздоровления!
Я застыла с открытым ртом, так и не успев ничего произнести. Тогда все же отпустила ладошку своей подопечной (оказывается, я все это время продолжала ее сжимать) и быстро проговорив: — Лоа, это Тамара — моя сестра. Тамара — это Лоа, побудь с ней немного… — бросилась за своим хмурым другом.
Нагнала его быстро, да Кайл, видимо, и не собирался уходить далеко.
— Эй, что случилось? — попыталась заглянуть ему в глаза, но с моим маленьким ростом это оказалось не так просто сделать. Сам парень вымахал почти в метр девяносто, хотя из-за низких туннелей, в которых проводил большую часть времени, немного сутулился.
— Ничего.
— Кайл! — возмутилась, пытаясь затормозить его движение и привлечь хоть немного внимания к своей персоне. Что у меня не слишком-то получилось, поэтому я просто повисла на его руке. Тут уж ему пришлось волей-неволей остановиться.
— Так с чего ты так въелся на мою знакомую? — сделала еще одну попытку.
Он все-таки удосужился посмотреть прямо на меня.
— Я не взъелся, Тесс… Просто… просто она не вызывает у меня доверия.
— Ты же ее совсем не знаешь!
— В том-то и дело…
— Ладно, — я подняла руки в предупреждающем жесте, — Я хотела рассказать об этом всем сразу после ужина. Но тебе скажу сейчас, — внимательно посмотрела на мрачное лицо парня, — Эта девушка чудом выжила после Охоты Технобогов. Понимаешь, выжила после этой адской гонки! Думаю, за один такой кошмар ей можно простить все странности…
Кайл тут же побледнел.
— Я… я не знал этого, Тереза, — я поморщилась, услышав свое полное имя, но решила промолчать, — Но на твоем месте, все равно не спускал бы с нее глаз. В случае чего, вся ответственность ляжет на тебя, — неожиданно добавил он. Я с укором посмотрела на Кайла, не желая признавать, что появление Лоа и в моем сердце поселило странную тревогу.
— Не дуйся, — он с усмешкой потрепал меня по волосам. Черт, знает же, что я этого терпеть не могу. Впрочем, от Кайла готова снести почти все, что угодно… Однако «в отместку» я ухитрилась подпрыгнуть и чмокнуть его в губы. Он тихонько рассмеялся и поцеловал меня в ответ — только гораздо глубже, напористей. Позволив себе минутную «слабость», я вскоре отстранилась.
— Прости, надо идти — а то нас уже потеряли, наверное…
Парень серьезно кивнул в ответ, но в его глазах плясали искорки веселья.
Глава 2
Мне снятся собаки, мне снятся звери,
Мне снится, что твари с глазами, как лампы,
Вцепились мне в крылья у самого неба,
И я рухнул нелепо, как падший ангел.
Наутилус Помпилиус «Падший ангел»
…Он почти с жалостью глядел на несчастное израненное существо, комочком сжавшееся у его ног. Почему почти? Все очень просто: жалость слишком человеческое чувство. Таким же, как он, чувства (в том смысле, который в это слово вкладывают люди) вообще неведомы.
Правда, даже такая — окровавленная и слабая — она все равно оставалась по-своему прекрасна. Но его никогда не интересовала такая красота. Восхищаться ею или кем-то еще, все равно, что любоваться крошечной песчинкой, поражаясь ее миниатюрному совершенству. Он же предпочитал охватывать взором всю картину целиком. Поверженный ангел. Разбитый и сломленный… А впрочем, она сама определила свою судьбу. Захотела вернуться к прежнему — вновь пройти тернистый путь с самого начала? Пусть будет так. Подобную свободу он мог предоставить. Да и вообще считалось, что свобода воли положена всем его подопечным. Так и было… отчасти. Впрочем, не стоит сейчас углубляться в дебри рассуждений.
Да, нелегок путь с небес на землю. Немногим легче, чем с земли на небеса… Это лишь кажется, что падать легко — в конце концов тебя все равно ждет удар.
Неожиданно она распахнула глаза, они все еще полыхали небесным голубым огнем, этого никому не отнять, пока она сама не захочет расстаться с внутренним светом. Его поразило выражение ее взгляда: не жалкая мольба, а решимость, уверенность в собственном выборе.
Тогда она еще считала, что все решает сама.
— Прощай, дитя. Надеюсь, ты еще сможешь вернуться сюда… Не раньше, чем получишь свои крылья обратно, — после этих слов в пушистом белом ковре, на котором лежала девушка, начали разрастаться темные трещины, пока опора не рассыпалась окончательно. Падшая и бескрылая камнем полетела вниз…
* * * *
Я спала беспокойно: мучили даже не кошмары в привычном понимании, лишь какие-то невнятные безликие тени, которые в каждом сне плелись за мной. Они что-то шипели и шебуршали, на непонятном мне языке… И было нечто очень жуткое в их дымчатых фигурах и той неотрывности с которой меня преследовали. Не нападая, а будто бы ожидая, когда я оступлюсь.
Окончательно вырвавшись из неприятного полузабытья, которое и сном-то назвать трудно, я почти сразу поняла, в чем причина привидевшихся мерзостей. Слабые-слабые всхлипы раздавались совсем рядом. Похоже, не меня одну сегодня мучил мир сновидений… Вначале я подумала о Тамаре, но через пару секунд поняла, что это не она. Во-первых, моей сестре никогда не снились кошмары… по крайней мере, никаких признаков подобного я не замечала, а сама она никогда не жаловалась. Зато моей гостье вчерашних жутких переживаний хватит с лихвой для не одной беспокойной ночи.
Я осторожно зажгла маленький фонарик, с которым часто бродила по туннелям — и пятно света почти сразу же выхватило бледное заплаканное лицо в ореоле рыжеватых волос. Все верно, Лоа не так легко пережила безумную охоту, как мне показалось. Впрочем, не знаю, быть может, в ее прошлом случались и более жуткие происшествия?
Тихонько, стараясь не разбудить спящую неподалеку сестру, я подошла к Лоа. Неожиданная ярко-голубая вспышка почти ослепила мое, привыкшее к темноте, зрение — ох, боже ты мой, пора перестать быть суеверной дурой! Просто свет моего фонаря отразился в глазах (голубых, само собой) Лоа… Так, минуту! А почему это у нее глаза открыты?..
Я, уже совсем не боясь потревожить девушку, прибавила яркость и перевела луч на нее.
Второй раз за эту ночь мое сердце заколотилось быстрее — от страха… Да, глаза моей гостьи были открыты, вернее даже, широко распахнуты. Но взор их оставался незрячим, устремленным куда-то в темноту, а зрачки сужены настолько, что почти полностью терялись в небесной голубизне радужки. Что-то в этом нечеловеческом взгляде ну очень не понравилось мне. Правда, буквально в следующую же минуту я успокоила себя: бывает так, что люди спят с открытыми глазами, нечего панику разводить… Только вот Лоа все еще плакала. Хотя всхлипов больше не было слышно, ее бледные щеки в золотистых крапинках веснушек избороздили дорожки от слез.
Схватив ее за плечо, довольно-таки грубо, я принялась будить девушку. Это действие не возымело практически никакого эффекта, разве что слезы заструились сильнее. В конце концов, не придумала ничего лучше, как крикнуть что-то не вполне внятное прямо ей (несчастная, связки у меня крепкие) в ухо. Это, по крайней мере, подействовало, как надо. Тома мирно спала дальше, а Лоа заморгала и прошептала: — Что… случилось?..
Было заметно, что речь по-прежнему дается ей с трудом, а может, она просто ото сна еще не отошла. Будто в подтверждение моих мыслей, Лоа умильно зевнула, становясь похожей на рыжего котенка. В этот миг я совершенно забыла о нехороших предчувствиях и подозрениях на ее счет; да и должна же я сама хоть немного верить в слова, сказанные Кайлу: «за один такой кошмар, ей можно простить все странности…». И кошмары эти, выпустив девушку из своих когтей наяву, только крепче вцепились в нее в мире снов.
