Без стука распахнулась дверь, и на пороге появилась гостья. «Другая».
– Простите, – поспешно произнесла в трубку Дроздовская, не дождавшись ответа, – ко мне посетитель. До свидания.
Гостья проскользнула в глубь кабинета, плюхнулась за стол, на вращающееся кресло, оттолкнулась ногой и подкатилась к стеллажу с историями болезней. Наугад вытянула пластиковую папку.
– О-о-о! – расхохоталась она. – Интересно, интересно... Пациентка 42 лет, страдает психическим расстройством на сексуальной почве. И в чем же это проявляется?
– Прекрати паясничать! – Наталья вырвала папку из ее рук. – Это не для посторонних. Это конфиденциальная информация.
– Это я-то посторонняя? – притворно возмутилась гостья, вытащила сигареты и щелкнула золотой зажигалкой. – Дело есть. Собирайся.
– Да? – Дроздовская вскинула брови. – А ты не подумала о том, что у меня работа?
– Подождет твоя работа.
– И больные подождут?
– А куда они денутся? С ними твой муженек разберется. Особенно с этой, с сексуальным расстройством, – насмешливо бросила гостья.
– Так что тебе от меня надо? – зло спросила Наталья. Ее взбесило упоминание о муже. – У меня действительно нет времени.
– Ох, ты, боже мой, какие мы занятые! Времени на лучшую подругу не имеем. А подруге, между прочим, требуется помощь.
Наталья устало опустилась на диван, прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и досчитала до десяти – лучший способ успокоиться.
– Мы же вместе с тобой, дорогая, правда ведь? – ласково продолжила гостья, стряхивая пепел от сигареты прямо на пол. – У нас и радости, и горести – пополам. Забыла, милая?
– Это что, шантаж?
– Так, предупреждение. – «Другая» рывком поднялась с кресла. Так, что оно откатилось в сторону и с грохотом врезалось в стену. Подошла к окну, выглянула на улицу и затушила окурок в горшке с аспарагусом.
– Предупреждение? – фыркнула Наталья. – Не слишком ли много ты на себя берешь?
– Ни в коем случае! Я-то кто? Меня никто не знает. Я хорошо усвоила уроки Праха. Помнишь, как он говорил? Находясь на свету, нельзя ничего разглядеть в темноте. Пребывая же в темноте, увидишь все, что находится на свету. Отличная мысль! А ты у нас особа, широко известная в узких кругах. Может получиться некрасиво, если в прессу, например, просочится информация о твоих подвигах. Знаешь ведь, чем громче звук – тем звонче эхо. И не смотри на меня так, – угрожающе усмехнулась она, – на меня твои чары не действуют. Собирайся лучше, надо, чтобы ты на клиента глянула.
С этими словами гостья распахнула створки шкафа, достала Натальину дубленку и бросила ей.
Подавив в себе нарастающее раздражение, Наталья уступила. Она знала, что сопротивляться бесполезно. «Другая» была начисто лишена эмпатии – способности к состраданию. Иногда Наталье казалось, что она вообще лишена человеческих чувств. И именно по этой причине совершенно не поддавалась гипнозу. Прах несколько раз пробовал ввести ее в транс, но в конце концов признал всю тщетность своих попыток и «умыл руки».
– На тебе поедем, – сообщила «Другая».
– Пожалуйста, – пожала Наталья плечами. – Сейчас позвоню водителю.
– Нет, нет. Никаких водителей! Нам лишние свидетели не нужны.
На город обрушились сумерки. Наступило то самое время суток, когда все вокруг становится зыбким и призрачным, как на старых потрескавшихся фотографиях. Наталья ощущала себя такой же старой и потрескавшейся.
Из окна машины она задумчиво наблюдала, как группа рабочих монтировала высоченную елку. В памяти всплыла встреча рокового 1972 года, последнего в жизни отца, последнего в жизни Крымова.
Крымов организовал тогда феерическое представление. Укутал тринадцатилетнюю Наташу в пыльную тюлевую штору, водрузил на голову вырезанную из бумаги корону. Усадил в укрытое медвежьей шкурой кресло. Распятая на стене шкура, дедов охотничий трофей, с незапамятных времен хранилась в их доме. Она являлась великолепным фоном для старинного двуствольного винчестера, любимого дедова ружья. Сколько Наталья себя помнила, мать постоянно грозилась выбросить шкуру вместе с ружьем. Лучше бы она выполнила свою угрозу.
Крымов вместе с отцом нарядились в рыцарские доспехи, склепанные из консервных банок. Взяли в руки картонные мечи и устроили рыцарский турнир, наградой победителю в котором был объявлен поцелуй Прекрасной Дамы. С этого поцелуя все и началось...
– Здесь направо, – вырвал Наталью из раздумий насмешливый голос.
Наталья подкатила к искомому дому и остановилась. Выключила фары, откинулась на спинку кресла. Меньше всего на свете Дроздовской хотелось сейчас разговаривать.
– А вот и клиент, – ухмыльнулась «Другая». Она кивнула на вышедшую из подъезда рыжеволосую женщину, закутанную в кожаное пальто, и закурила сигарету.
– Кто она? – равнодушно поинтересовалась Наталья.
– Допустим, ее зовут Марина.
– И чем она тебе не угодила?
– Боюсь, дорогая, что это совсем не твое дело. Твое дело – сделать так, чтобы она больше никогда не лезла куда не надо.
– Да ради бога, – фыркнула Наталья, вылезла из машины, подошла к женщине и пристально посмотрела ей в глаза. Все, программа заложена. Теперь нужно будет только набрать номер телефона и сказать ей два слова...
Глава 37
– Леха! Братан! – неслось откуда-то из-за стенки. – За тебя, Леха!
Молчанов с тоской посмотрел на часы. 3.46 утра.
Слышимость в доме была такая, что Антон, не напрягаясь, различал каждое слово. Он выяснил, например, что неведомый Леха только что демобилизовался из армии и тут же прикупил себе новую «тачку», по поводу которой, собственно, и гулял. Кто-то из соседей стал стучать молотком по батарее.
Вторая бессонная ночь подряд – это слишком. К тому же Молчанов чувствовал себя их рук вон плохо. Горло саднило, в носу щипало. Антон чертыхнулся и вылез из-под одеяла.
Злой и не выспавшийся, Молчанов явился на службу к половине десятого. Заснуть ему больше не удалось.
В коридоре его встретил Варламов.
– У тебя там телефон разрывается. А ты чего такой пришибленный?
– Болею, – коротко бросил Молчанов, отпирая кабинет. Варламов просочился следом и плюхнулся на стул для посетителей.
– Да уж, видок у тебя не самый лучший, – хмыкнул Борька.
В этот момент в дверь деликатно поскреблись.
– Войдите, – хрипло крикнул Антон и сморщился, схватившись за шею.
– Извините, пожалуйста, – пискнула молодая очкастая девица, просунувшая голову в образовавшуюся щель. – Подскажите, пожалуйста, где я могу найти... – прищурившись, она сверилась с повесткой, зажатой в потном кулачке, и залилась краской, – Варламова Бориса Семеновича?
– В соседнем кабинете, – грозно рявкнул Варламов.
– Простите, – растерялась она, еще больше покраснев, – я стучала, но там никого нет.
– Это он так шутит, – сжалился Антон над очкастой девицей, – Варламов – это он и есть.
Борька кинул на Антона уничтожающий взгляд, скривился и вышел из кабинета. Антон несколько минут тупо разглядывал стену. Сил не было никаких, а ведь надо еще рассортировать и довести до ума несколько уголовных дел, прежде чем часть их отправить в архив, а часть – передать в суд.
Оглушительно зазвонил телефон.
– Молчанов, – ответил он, схватив трубку. На противоположном конце линии послышались сдавленные рыдания. – Алло? Кто там?
– Это я. Алена Кудрявцева.
– Алена? Вы плачете? Что случилось?
– У меня случилась беда... – всхлипнула Алена. – Я не могу, не могу...
– Та-ак, – протянул Антон и сглотнул колючий комок. Боль в горле усилилась. – Значит, так. Постарайтесь успокоиться. Вы где? Дома? Я сейчас приеду.
Антон сдернул с вешалки куртку, на ходу просунул руки в рукава, захлопнул ногой дверь, кубарем слетел вниз и нырнул в машину.
Дверь ему открыла Алена. Бледная, растрепанная, в халате. У нее был странный, блуждающий взгляд, из чего Антон сделал вывод, что дело не обошлось без успокоительных таблеток.
– Извините, что оторвала вас от работы, но мне совершенно не к кому обратиться. Мне так плохо, – всхлипнула она.
– Так что произошло?
– Вчера пропал Алик, – с трудом выговорила она, кусая губы. – Не вернулся домой. Я не спала всю ночь, звонила повсюду. Всем знакомым, друзьям. Он нигде не появлялся, ни с кем не связывался. Утром стала обзванивать морги и больницы. По ночам ведь справочные не работают. Почему? – вдруг закричала она.
– Что – почему?
– Почему не работают? Ведь можно сойти с ума от неизвестности! Это неправильно!
– Согласен, – кивнул Антон. Ему ужасно захотелось курить. – Но таковы правила. Успокойтесь, пожалуйста, и расскажите, что было дальше.
– Дальше? Дальше я его наконец нашла. В реанимации районной Красногорской больницы. Алика без сознания обнаружили на обочине Волоколамского шоссе. Он был страшно избит и чуть не замерз насмерть! Повезло, что мимо проезжала «скорая». И ехала с вызова, а не наоборот. Иначе не остановилась бы. Вы ведь знаете, что они обычно не останавливаются?
