другим блёклым полотнам, которые совсем ей не подходили, а теперь наконец вернули на место. На мгновение Джеку даже показалось, будто у Самиры за спиной выросли крылья, но они принадлежали не ей, а огромной статуе птицы, которая венчала крышу одной из башен.
– Шум водопадов не мешает? – спросил Джек.
Самира улыбнулась ему светло и искренне, как улыбалась бы лучшему другу.
– А тебе мешает пение птиц по утрам? Шелест листвы, через который ветер рассказывает сказки? Звук шагов любимого человека или глухой свист собственного дыхания? Разве тебе мешает стук твоего сердца, Джек?
– Нет, – заверил он, – точно не мешает. Я понял, ты привыкла.
– Там, где могучая река Орс, которая берёт начало в великих Арадонских горах, делится на восточный и западный рукав, больше тысячи лет назад мои предки построили этот замок. И теперь вокруг него процветает прекрасная страна. Это мой дом, это начало моего мира.
На самом деле Джек был уверен, что примерно так выглядит не начало, а край света. Он посмотрел вниз, где через добрую тысячу футов скалистый островок разделял два бурлящих потока воды, и покрепче ухватился за поручни моста. Самира накрыла его руку своей и легонько погладила основание большого пальца.
– А где я? – спросил Джек.
– Что ты имеешь в виду?
Он огляделся по сторонам, но кроме него и Самиры на мосту никого не было.
– Где здесь я? – повторил Джек. – В предыдущих снах – в прошлом и настоящем – был ещё один я. А тут я его, другого себя, не вижу.
– Может быть, тебя здесь нет? – предположила Самира.
Джек освободил руку и засунул её в карман.
– Как это нет? Ты хочешь сказать, что в будущем меня нет? Похоже на тебя!
– От меня это не зависит, – отрезала Самира.
– Просто я сейчас в другом месте, – догадался Джек, – я вон там!
Он указал на замок и решительно направился туда, но Самира преградила ему путь. Она больше не улыбалась и не радовалась, она вновь перестала вписываться в картину.
– Джек, не ходи туда.
– Почему?
– Просто не ходи.
Джек разглядел слёзы в её глазах, но это только укрепило его решимость добраться до замка и посмотреть, что там. Найти Тони и Грэйс, найти себя.
– Пропусти меня, – он сжал её кисти, – я не сделаю ничего дурного.
– Это ты так думаешь. – Самира поднялась на носочки и поцеловала его, оставив на губах солёный привкус слёз. – Пожалуйста, не делай того, что не сможешь исправить.
Джек отодвинул девушку и решительно направился в сторону замка. Хотя бы во сне он будет поступать так, как считает нужным. Зачем понадобилось это путешествие по закоулкам его памяти, если он не получит представления о будущем? Какую-нибудь ниточку, за которую можно ухватиться и двигаться вперёд.
И правда, если слушать стук собственного сердца, рёв водопадов превращался в ненавязчивое фоновое сопровождение, как тиканье часов. А ведь шахматные часы не должны тикать – это противоречит идее игры, которая требует концентрации.
Потом он упал. Всё внезапно исчезло: замок, радуга, доски моста под ногами… даже солнце ушло. Остался только он один в темноте и свистящий в ушах воздух. Джек не проснулся в полёте – он проснулся после удара об острые камни внизу, успел почувствовать, как они раздирают его кожу, как кости ломаются и дробятся на мелкие кусочки. Перед тем как проснуться в безопасности относительно мягкой постели, он ощутил, как останавливается его сердце.
8
Рассказчик
Вопреки расхожим представлениям о ночных кошмарах, когда Джек проснулся, он остался лежать неподвижно. Не было занятия чудеснее, чем замереть вот так в тишине, слушать своё дыхание, ощущать, как кровь идёт по венам к сердцу и осознавать, что он жив. Теперь наверняка появится боязнь высоты и желание избегать конструкций, соединяющих две вершины, но он жив.
Джек почувствовал на щеке чьё-то тёплое дыхание и открыл глаза. Грэйс лежала рядом на боку, подперев голову кулаком, и смотрела на него. Было ещё темно, и Джек сомневался, видит ли он сейчас её лицо перед собой или это воображение рисует хорошо знакомые черты.
– Прости. – Грэйс убрала чёлку с его лба. – Мне показалось, ты звал меня.
– Я звал тебя? – прохрипел Джек.
– Мне показалось.
– Я звал тебя, – повторил Джек уже без вопросительной интонации.
Обычно телом управляет мозг: с помощью нервной системы он подаёт мышцам сигналы и побуждает их двигаться по своему усмотрению. Но иногда, если мозг ещё активно не включился в процесс, тело ведёт себя как ему вздумается. Джек одной рукой подхватил Грэйс за талию и перевернул на спину, а сам оказался сверху. Это он раньше думал, что жив? Нет, только сейчас, прижавшись к её тонкому телу и чувствуя, как от прерывистого дыхания вздымается её грудь, Джек в это поверил.
– Тебе, эм… Джек, тебе приснилось что-то страшное?
Наступил один из редких переломных моментов в жизни. Такой осознаёшь своевременно, а не пропускаешь мимо, чтобы в точке «слишком поздно» вяло сказать: «Ах, надо было…».
– Мне снилась ты, – ответил Джек и попробовал улыбнуться. Почти получилось.
– Правда? – Голос её был едва слышен, он оборвался ещё там, где Джек своим весом придавил её диафрагму.
– Теперь я тебя знаю. – Джек опять улыбнулся: на сей раз широко, искренне… ещё несколько попыток, и мышцы его лица снова привыкнут.
– Только теперь? – удивилась Грэйс.
– У тебя такая тонкая кожа, что я могу увидеть твой пульс – вот здесь.
Он прикоснулся к ямке между ключицами и вздрогнул. Её сердце билось с нездоровой скоростью, как у пойманной в силки маленькой птички, и импульсы от ударов поднимались по его руке до самого плеча.
– Запястья у тебя тонкие, и… – Нескладные у него получались комплименты. – И совершенно ясно, почему ты никогда не стригла чёлку. Там, где твои волосы короче, они начинают завиваться в кудряшки.
Он пропустил между пальцами несколько тонких прядок у её виска, нашёл такой же локон за ухом и ещё один на затылке. Мурашки защекотали его собственную шею.
Грэйс порывисто вздохнула, кажется, впервые за последние несколько минут. Её безвольно зависшие в воздухе руки поддались действию гравитации и опустились на его плечи, легонько сжали их и стали рисовать на его обнажённой спине завитушки.
– А ещё у тебя неестественно, неприлично длинные ресницы, – прохрипел Джек, – они прямые и острые и легонько подрагивают, когда ты спишь.
От прикосновения её колена к бедру у него второй раз этой ночью остановилось сердце.
– Джек, я тебя люблю…
Позже Джек удивлялся, где он нашёл силы встать, натянуть
