на себя помятую рубашку и выйти из комнаты. Бледный и шатающийся, он подобно призраку медленно брёл по коридору, пока у самой лестницы не заметил отличную от остальных дверь. Красноречивый рисунок на табличке намекал, что это уборная. Джек с опаской вошёл и поблагодарил судьбу за понятные приспособления, позволяющие облегчить организм. В центре уборной был шестиугольный столб с кранами и умывальниками со всех сторон. Из кранов непрерывно шла вода – совсем как водопад, только почти бесшумный.
Внизу было тихо. При тусклом свете нескольких восковых свечей хозяин трактира «Якорь», облачённый в длинную ночную рубашку и колпак, скрючился за барной стойкой и пересчитывал горку монет. Определённо, выручка за день набежала неплохая.
Он злобно покосился на Джека, но угрозы для своего богатства не увидел и вернулся к подсчётам. Джеку было неловко прерывать щепетильный процесс, но он всё-таки отважился подойти и спросил заискивающе:
– Можно мне выпить что-нибудь?
Ответом послужило недовольное бурчание о надоедливых типах, которые по ночам сами не спят и другим не дают.
– Я заплачу. Позже, – снова попытался Джек.
– Разуй свои мутные глазёнки, тупица, занят я! Напитков сейчас не разливаю!
Джек мог бы похвастаться куда более изощрёнными оскорблениями, которые на всякий случай хранились в его словарном запасе, но ввязываться в перепалку не хотелось.
– С таким отношением к гостям тебе следовало бы поискать другое дело, – ответил он монотонно.
– Эй, могу поделиться выпивкой.
Джек обернулся на голос. В полумраке он не заметил единственного ночного посетителя, которым оказался Рейк.
– Хозяин, будь добр, подай ещё одну чистую кружку, и мы до рассвета тебя не потревожим.
Хозяин трактира поворчал немного, пожелал шатающимся по ночам распутникам провалиться в пропасть и подал Джеку треснутую кружку. Сбившись, он соединил две кучи монет в одну и принялся считать заново.
Джек налил себе из глиняного кувшина мутной коричневой жидкости. На вкус она напоминала смесь разбавленного коньяка и растворимого кофе. Ничего более мерзкого он в жизни не пробовал, однако в напитке были согревающие и бодрящие компоненты, такие необходимые после тревожной ночи. Воспоминание о виртуальных приключениях отозвалось в желудке болезненным спазмом. Джек пообещал себе больше никогда не думать о них, не анализировать, не искать отклики и тем более знаки в реальности. Огорчало только, что подробности сна никак не стирались из памяти. Утром видения быстро забываются – растворяются в потоке реальных переживаний. Приятные образы оставляют после себя мимолётный трепет, а кошмары – лишь горьковатый привкус страха, который легко можно перебить булочкой с вареньем.
Пока ещё Джек не забыл. Картинки мелькали перед глазами, сопровождаемые, словно музыкальным аккомпанементом, одной-единственной фразой.
Да, он придурок. Да, он снова подтвердил это звание и закрепил его за собой пожизненно.
– Не спится? – спросил Рейк.
Ах да, Рейк ведь здесь.
– Я уже выспался, – ответил Джек.
«И больше никогда не буду спать», – добавил он про себя.
– Выглядишь отлично. Свежо, я бы сказал.
Свежо – не то слово. Волосы его были мокрыми, рубашку Джек снял и попытался выкрутить, но недостаточно, судя по растущей под стулом луже.
– Я умылся.
– Немного перестарался, да?
На самом деле Джек целую вечность стоял над умывальником, засунув голову под воду. Сейчас он уже почти не чувствовал на себе тепла чужого тела, к которому так отчаянно прижимался до этого.
– А ты чего здесь? – спросил он вяло.
Рейк рассмеялся:
– Меня выставили. Оказалось, девушки не особо жалуют тех, кто нерегулярно наведывается к ним по ночам.
– Сочувствую.
– Ерунда, – он отмахнулся, – скоро утро, можно отправляться в путь. Надеюсь, ваши пропуска уже готовы.
На плечо Джеку уселся невидимый маленький дятел и начал ритмично долбить клювом его висок.
– А зачем нам вообще нужны какие-то документы? Мы ведь путешествуем с принцессой.
Звон монет у барной стойки стал едва слышным. Джек покосился на хозяина трактира и готов был поклясться, что левое ухо того (оно было значительно больше правого) чуть развернулось в их сторону.
Рейк приложил палец к губам.
– И что с того? – шёпотом спросил он.
– Не знаю… разве это не даёт привилегий? – так же тихо ответил Джек.
– Даже король, который обладает безраздельной властью, весьма ограничен в собственных правах, – разочаровал его Рейк. – В Марилии любой может высказать королю своё о нём нелестное мнение и захлопнуть перед его носом дверь.
Джеку было трудно поверить в такое безобразие:
– И наглеца не бросят в тюрьму? Не отрубят голову? Не вырвут язык?
Забыв о конспирации, Рейк громко расхохотался:
– За что? Оскорбление не является нарушением закона.
– Да-да, помню: законы тут у вас превыше всего. Но если король обладает безраздельной властью, он может изменить порядки в свою пользу.
– Может, конечно, – Рейк почесал затылок, – но это плохая тактика. Разумнее для короля – тихо управлять себе из замка и являться публике исключительно на развлекательных мероприятиях. А нынешнему королю Марилии и вовсе не стоит никому выдавать своё имя.
Такая работа понравилась бы Джеку. Теперь он понял, почему каждый потенциальный претендент так стремился занять этот пост и не гнушался косить ряды конкурентов. Кому нужна любовь народа, если можно жить в замке и почти ничего не делать? Не обязательно даже вести войны с агрессивными соседями – войны в этом мире не в почёте.
– Что касается принцессы, – Рейк придвинулся ближе и понизил голос до минимально узнаваемого, – никому лучше не знать о ней, пока вы не доберётесь до Элмура.
– Элмур?
– Да, столица Марилии. Элмур на реке Орс.
К невидимому дятлу прилетел его друг, и теперь уже два острых клюва стучали в оба виска Джека.
– На реке Орс, – повторил он. – Да, хорошо, я всё понял.
Символизм круглого стола давно известен во всех существующих реальностях. Неважно, кто собирается за ним: двенадцать рыцарей короля Артура, шесть лордов Норклифа или разномастная компания из искателей приключений, принцессы, их временного защитника и мастера по поддельным документам. Именно круглый стол часто становится тем магнитом, к которому притягиваются люди, чтобы принимать важные решения.
Столешница этого была старой, с отметинами ветров и проливных дождей, но изъяны скрывал липковатый налёт сливового сока с пушинками одуванчиков из соседнего луга.
В центре был установлен горящий факел, и Джек протянул к нему руки в попытке ухватить немного тепла. Нижний край солнца уже оторвался от горизонта, и первые лучи заскользили по траве, но пока не согревали.
Этим ранним утром не только Джек страдал от нехватки эндорфинов в организме. У Тони, похоже, вовсе вышла из строя система внутреннего равновесия. Он не потрудился причесать волосы – с одной стороны они примялись подушкой, а
