– Да, – закивал Виталик. – И курева с бухлом полно – они склады недавно подчистили. А еще… – Москвин внезапно замолчал, но, заметив заинтересованный вопросительный взгляд собеседника, все же решил после некоторой паузы продолжить: – А еще они выезжающих из города тормозили и грабили. Девок к себе угоняли, а всех остальных – в расход.
– Ух ты! – недобро улыбнулся Рыбин. – Толя Большой прямо растет на глазах… Уже мокрушником заделался. А не дофига ли везения на одного человека?
– Вот и я о том же, Глеб Николаевич…
– Понимаешь, Виталик… Удача, она такая штука – переменчивая, поэтому злоупотреблять ею тоже не нужно.
– Это да… – с готовностью поддакнул Москвин.
– А герыч у них откуда?
– Да он барыгу на излете подловил, а когда того обшмонали, нашли пакет.
Рыбин потер непонятно с чего зачесавшийся левый глаз.
– Москвин, так ты что хочешь, чтобы мои парни твоего кореша замочили, а ты бы весь его скарб заграбастал? – снова осклабился майор, наблюдая за реакцией собеседника, считывая внимательным глазом даже мельчайшие изменения в мимике сидящего напротив мужчины, некогда обладавшего определенной властью и потерявшего ее в один миг.
– Нет-нет… Что вы, Глеб Николаевич! – распахнул глаза Виталий, всем своим видом подчеркивая искренность своих слов. – Я предлагаю все по-честному разделить… Я уезжать из города надумал, мне для этого нужны машина, бензин и… оружие.
– Тебе? Оружие?! – неподдельно развеселился Глеб и раскатисто захохотал, чем еще больше смутил и так поникшего Москвина. – Ты им хоть пользоваться умеешь, чтобы яйца себе не прострелить, Чак Норрис недоделанный?
– Немного… – пожал плечами Виталик. – Ну так что? По рукам?
– Надо подумать… – Майор выпрямил спину, расправив крепкие плечи, оперся локтями о столешницу и протарабанил пальцами правой руки по левой, сложенной в кулак. – Мне нужна предоплата. Мало ли как все обернется…
– Но у меня ничего нет… – Москвин немного испугался перспективе навсегда остаться в банде Толи Большого на птичьих правах.
– Так мы можем договориться по старой дружбе… – Майор прищурился и уставился прямо в глаза замолчавшему Виталику. Тот лишь несколько секунд продержался под прямым взглядом собеседника, потом быстро опустил глаза, полностью сдав свои позиции. Рыбин на сто процентов взял контроль над ситуацией, заняв место первой скрипки в этой партии.
– Ну да… – промямлил бывший помощник мэра.
Рыбин несколько раз довольно хмыкнул и постучал пальцами по столешнице.
– Так что за девка с тобой?
Москвин сразу же понял, к чему был задан этот вопрос. И в одно мгновение принял единственное правильное для себя решение. Может, он и трусоват, но дураком его назвать было очень сложно.
– Да так… – неопределенно пожал плечами. – Знакомая старая, вот прибилась ко мне…
Глеб положил подбородок на кулак и сощурился:
– То есть ее слова, что ты ее жених, не более чем бабский треп?
– Ну да… – согласно кивнул Виталик. Он говорил абсолютную правду – потому как жениться на Катерине никогда не обещал. А то, что она могла там себе нафантазировать, – это исключительно ее проблемы. К тому же официально она еще была замужем…
– Понятно.
– Глеб, – Москвин впервые за эту встречу назвал Рыбина только по имени, без отчества. И майор на это мгновенно отреагировал вскинутой бровью. – Толя говорил, что ты живым товаром торгуешь?
Рыбин снова откинулся на кресло.
– А что еще Большой говорил?
– Да так… Ну так торгуешь?
– Ну… есть такое дело… А что, Большой решил мне составить конкуренцию в этом вопросе?
– Да я не о том. Я о гарантиях…
Глеб прекрасно понимал, к чему клонит Москвин, но специально не говорил ни слова, чтобы тот сам предложил очевидное, давал ему возможность почувствовать себя ведущим.
– Ну-у-у?
– Ну так, может, Катерину возьмешь в качестве аванса? – наконец открыл, как ему казалось, свои карты Виталик. Только вот вся эта ситуация напоминала игру профана с профессиональным шулером, который все телодвижения оппонента с легкостью просчитывал на два шага вперед.
– И на кой мне эта тупая овца?
– Она красивая… – Москвин даже улыбнулся непроизвольно.
Конечно, Катюша умом не блистала, но при ее внешности этот недостаток быстро терял значимость. И девушка умело этим пользовалась.
– Красивая… – подтвердил очевидный факт Рыбин, потому как спорить с этим было бы сложно и глупо. – Только дура набитая.
– Ты сможешь ее продать. Она красивая. С ней ведь не в шахматы играть и не кроссворды разгадывать. Почистишь ей перышки – будет товар что надо. А уж в койке что вытворяет – попробуй!
– Я и до этого не горел желанием пихать в кого попало, а после такой характеристики вообще расхотелось, а вот про аванс – это ты хорошо заметил.
– Глеб! – Дверь в кабинет резко открылась, за ней возникла фигура Юрки.
– Стучаться не учили?! – рявкнул майор.
– Глеб, но это…
– Вышел отсюда! Вышел и зашел нормально.
– Глеб, но я… – Юрка растерянно стоял в проеме, не зная, что делать.
– Вышел!
Иванюк послушно вышел, закрыв за собой дверь. Затем, не торопясь, стукнул три раза и только после разрешающего: «Да!» – вошел в кабинет.
– Глеб, там это… Пацаны мусоровозку заметили.
– Чего? – не понял майор.
– Я говорю, что по Инкерману менты трутся.
– А эти что тут забыли? Из какого района?
– Не знаю. Но точно не наши – либо с Летчиков[28], либо из Балаклавы, либо центровые. Короче, я посчитал нужным тебе сообщить.
– Ладно, – уже спокойно ответил Глеб. – Свободен.
– Ну так что, по рукам? – переспросил Москвин, который сидел молча, пока местные разговаривали.
– По рукам! Так где там твой кореш-беспредельщик поселился?
19.00. Cевастополь. Инкерманский завод марочных вин
Катя Рогова
После предательства Виталика Катю без особых церемоний запихнули в комнату, где и так находилось три девушки. Те лишь устало глянули на новенькую и не сдвинулись с места. Ни мебели, ни кроватей в этой темной, с одним маленьким окошком практически под самым потолком комнате не было. Да и само помещение напоминало какой-то небольшой склад или каморку.
Катя сначала кричала, колотила кулачками в дверь, требовала, чтобы ее выпустили, но ни одна живая душа не отозвалась на ее крики. Так продолжалось несколько часов, пока одна из девушек не подошла и не залепила Катерине мощную оплеуху, от которой та, подвернув ногу и сломав каблук, свалилась на пол.
– Задолбала орать! – зло прошипела блондинка в ответ на Катины крики. – Заткнись уже!
Катя, не понимая, что с ней происходит, разразилась еще большим ревом, плавно перешедшим во всхлипывания. Ей было страшно, больно, обидно…
Блондинка больше к Кате не подходила – сидела в уголке на груде каких-то тряпок, как и остальные местные обитательницы.
Когда истерика закончилась, Катерина попыталась узнать, где она и что с ней будет дальше. Ответов на ее вопросы не было – блондинка просто игнорировала зареванную девушку, а две другие и вовсе были словно не в себе.
Вечером принесли еду – непонятную липкую субстанцию и жирную вонючую тушенку. Катя поковырялась ложкой в коричневатой каше и есть не стала – только сморщила нос и отвернулась, отодвинув тарелку в сторону.
Блондинка же, глядя на протест новенькой, хмыкнула, скривила губы и зачерпнула кашу ложкой, с удовольствием поглощая такую неприглядную на вид пищу. Девушка уже поняла, что выбраться из этой конуры и повысить свой социальный статус можно лишь одним способом – захомутав кого-нибудь из охранников или же самого начальника. Прошлой ночью ее позвали для ублажения шефа, но теперь все лавры могли достаться этой пришлой, потому как, несмотря на свою спесь и размазанную по лицу косметику, новенькая была довольно симпатичной. Блондинка не спеша ужинала, с интересом поглядывая поверх ложки на сидящую Катю. Две другие девушки тоже не гнушались пищей.
– Чего не ешь? – наконец поинтересовалась у новенькой.
– Не хочу! – зло буркнула сквозь зубы Катя.
– Зря. Если ты думаешь, что тебе тут суши привезут или пиццу закажут, то ты ошибаешься.
– Ничего я не думаю…
– Оно и заметно…
– Ты чего ко мне прицепилась? Самая умная, что ли?
– А ты, я смотрю, не только дура, но и борзая? Попустись немного, девочка! Или ты решила, что раз ты вся такая приблатненная, то здесь все будут перед тобой на цирлах бегать и в задницу дуть? Ха! Нас здесь всех ценят лишь за одно – и это далеко не ум или сообразительность. Так что захлопни пасть и научись говорить вежливо, иначе рискуешь проснуться с располосованным личиком. Поняла?
