АНТИПАТР СИДОНСКИЙ
Нереиды на развалинах Коринфа
Где красота твоя, город дорийцев, Коринф величавый,Где твоих башен венцы, прежняя роскошь твоя,Храмы блаженных богов, и дома, и потомки Сизифа —Славные жены твои и мириады мужей?Даже следов от тебя не осталось теперь, злополучный.Все разорила вконец, все поглотила война.Только лишь мы, Нереиды, бессмертные дочери моря,Как алькионы, одни плачем о доле твоей.
На храм Артемиды в Эфесе
1Видел я стены твои, Вавилон, на которых просторноИ колесницам; видал Зевса в Олимпии я,Чудо висячих садов Вавилона, колосс ГелиóсаИ пирамиды — дела многих и тяжких трудов;Знаю Мавзола гробницу огромную. Но лишь увиделЯ Артемиды чертог, кровлю вознесший до туч, —Все остальное померкло пред ним; вне пределов ОлимпаСолнце не видит нигде равной ему красоты.
2Кто перенес парфенои твой, богиня, с Олимпа, гдепреждеОн находился в ряду прочих небесных жилищ,В город Андрокла, столицу ретивых в бою ионийцев,Музами, как и копьем, славный повсюду Эфес?Видно, сама ты, сразившая Тития, больше ОлимпаГород родной возлюбя, в нем свой воздвигла чертог.
Ниобе
Что подняла ты к Олимпу, о женщина, дерзкую руку,С богоотступной главы пряди волос разметав?Страшное мщенье Латоны увидев, теперь проклинаешьТы, многодетная, спор свой необдуманный с ней.В судорогах бьется одна твоя дочь, бездыханной другаяПала; над третьей висит тот же удел роковой.Но не исполнилась мера страданий твоих, покрываетЗемлю собой и толпа павших твоих сыновей.Жребий тяжелый оплакав, убитая горем Ниоба,Скоро ты станешь, увы, камнем бездушным сама.
На «Феспиад» Праксителя
Пять этих женщин, прислужниц спасителя Вакха, готовятВсе, что священный обряд хоростасии велит:Тело могучего льва поднимает одна, длиннорогийЛикаонийский олень взвален на плечи другой,Третья несет быстрокрылую птицу, четвертая — бубен,Пятая держит в руке медный тяжелый кротал.Все в исступленье они, и вакхическим буйством у каждойИз пятерых поражен заколобродивший ум.
«Малая эта могила — Приама отважного…»
Малая эта могила — Приама отважного. Пусть онБольшей достоин, но нас ведь погребают враги.
На «телку» Мирона
Кажется, телка сейчас замычит. Знать, живое творилосьНе Прометеем одним, но и тобою, Мирон.
На «Некию» Никия
Никия это работа — живущая вечно «Некия».Памятник смерти для всех возрастов жизни она.Как первообраз служила художнику песня Гомера,Чей испытующий взгляд в недра Аида проник.
Родина Гомера
Краем, вскормившим тебя, Колофон называют иные,Славную Смирну — одни, Хиос — другие, Гомер.Хвалится тем еще Иос, равно Саламин благодатный,Также Фессалия, мать рода лапифов. Не разМесто иное отчизной твоей величалось. Но еслиПризваны мы огласить вещие Феба слова,Скажем: великое небо отчизна твоя, и не смертнойМатерью был ты рожден, а Каллиопой самой.
Стесихору
Почва сухая Катаны в себя приняла Стесихора.Музы устами он был, полными слов через край;B нем, говоря языком Пифагора, душа обиталаТа же, что раньше его в сердце Гомера жила.
Пиндару
Как заглушаются звуком трубы костяные свирели,Так уступают, Пиндáр, лиры другие твоей.Видно, недаром у губ твоих нежных роилися пчелы,Соты из воска на них, полные меда, лепя.Ведомы чары твои и рогатому Пану, который,Дудку пастушью забыв, пенью внимал твоему.
Антимаху
Неутомимого славь Антимаха за стих полновесный,Тщательно кованный им на наковальне богинь,Древних героев достойный. Хвали его, если и сам тыТонким чутьем одарен, любишь серьезную речьИ не боишься дороги неторной и малодоступной.Правда, что скипетр певцов все еще держит Гомер,И, без сомнения, Зевс Посейдона сильнее. Но меньший,Нежели Зевс, Посейдон больше всех прочих богов.Так и певец колофонский хотя уступает Гомеру,Все же идет впереди хора певцов остальных.
Эринне
Мало стихов у Эринны, и песни не многоречивы,Но небольшой ее труд музами был вдохновлен.И потому все жива еще память о нем, и донынеНе покрывает его черным крылом своим Ночь.Сколько, о странник, меж тем увядает в печальномзабвеньеНаших певцов молодых! Нет и числа их толпе.Лебедя краткое пенье милее, чем граянье галок,Что отовсюду весной ветер несет к облакам.
Сапфо
Страх обуял Мнемосину, лишь только Сапфо услыхала:Как бы не стала она музой десятой у нас.
Селевку
Скорую смерть предвещают астрологи мне, и, пожалуй,Правы они; но о том я не печалюсь, Селевк.Всем ведь одна нам дорога в Аид. Если раньше уйду я,Что же? Миноса зато буду скорей лицезреть.Станем же пить! Говорят, что вино — словно коньдля дорожных;А ведь дорогу в Аид пешим придется пройти.
Эпитафии Анакреонту
1Анакреонт, средь почивших ты спишь, потрудившисьдостойно.Спит и кифара — в ночи сладко звучала она.Спит и Смердис, твоей страсти весна: на своем барбитонеТы для него пробуждал нектар гармоний. КругомЮноши были, а сам ты служил для Эрота мишенью:Только в тебя одного он, дальновержец, стрелял.
2Анакреонта гробница. Покоится лебедь теосский;С ним, охватившая все, страсть его к юношам спит.Но раздается еще его дивная песнь о Бафилпе,Камень надгробный досель благоухает плющом.Даже Аид не сумел погасить свою страсть: в АхеронтеСнова тебя охватил пылкой Киприды огонь.
Эпитафия воинам
Смерти искали хши во брани; их праха не давитМрамор блестящий: венец доблести — доблесть одна!
Эпитафия Аристомену
Прохожий
Вестник Кронида, почто ты, мощные крылья простерши,Здесь, на гробе вождя Аристомена, стоишь?
Орел
Смертным вещаю: как я из целого сонма пернатыхСилою первый, так он — первым из юношей был.Робкие к робкого праху пускай прилетят голубицы,Мы же — бесстрашных мужей любим могилу хранить.
На смерть двух коринфянок
Пали мы обе, Боиска и я, дочь Боиски, Родопа,Не от болезни какой, не от удара копья.Сами Аид мы избрали, когда обречен на сожженьеБыл беспощадной войной город родной наш, Коринф.Мать, умертвивши меня смертоносным железом,бедняжка,Не пощадила потом также и жизни своей,Но удавилась веревкой. Так пали мы — ибо была намЛегче свободная смерть, нежели доля рабынь.
На могилу Лайды
Здесь почивает Лайда, которая, в пурпуре, в злате,В дружбе с Эротом жила, нежной Киприды пышней;В морем объятом Коринфе сияла она, затмеваяСветлый Пирены родник, Пафия между людьми.Знатных искателей род, многочисленней, чем у Елены,Лаек домегался ее, жадно стремился купитьМиг наслажденья продажной любовью. ДушистымшафраномЗдесь, на могиле ее, пахнет еще и теперь;И до сих пор от костей, впитавших в себя благовонья,И от блестящих волос тонкий идет аромат…В скорби по ней истерзала прекрасный свой ликАфродита,Слезы Эрот проливал, громко стеная о ней.Если бы не были ласки ее покупными, ЭлладеСтолько же бед принесла б, как и Елена, она.
ФИЛОДЕМ
