Казалось, что мама ослабила в последние годы бульдожью хватку, успокоилась. Ее полностью устраивал Антон, она радовалась блестящему окончанию учебы и надеялась на то, что и диплом я защищу на отлично.
Мои планы на будущее мы старались обходить стороной, потому что обе имели на них разные виды. Я собирала в себе мужество противостоять маме, чтобы найти работу там, где хочет душа, а мама собиралась тихонько пристроить меня в компанию к отчиму.
Я знала это и осторожно избегала. Пусть и практиковалась там, но не планировала и дальше работать, хотя это был бы самый лучший вариант и иногда он казался хорошим.
Сегодня позиция мамы, этот тон, который воскрес из токсичного прошлого, отравил воздух. Стало трудно дышать, будто меня душат.
Голова разболелась, виски заломило, и перед глазами предстала картина забытого прошлого…
Остров, массажный салон и Макс. Искушающая провокация в спа, девушка, которую он приволок с собой, чтобы соблазнить Антона. Все это завертелось перед глазами бессвязной чередой и пропало.
А что дальше?
Бар, пьяный парень…
А дальше темнота. Не помню!
Одно только свербило внутри: необходимость увидеть Макса, будто это жизненно важно. Будто что-то хотела сказать.
– Ты уже проснулась? – Мама зашла в палату, попрощавшись с доктором.
– Антон тоже в этой больнице?
– Да, в травме лежит. Скоро тебя переведут в соседнюю с ним палату, не беспокойся.
– А где мой телефон?
– Вот новый. – Мама выдвинула ящик прикроватной тумбы. – Тут записаны все важные номера: мой, отчима и Антона.
– А Макса?
Мама сверкнула глазами, но промолчала.
– А вот тут лежит дипломная работа. Дорогая, я не стала сообщать в университет о случившемся. Доктор говорит, что, если воспоминания о материале живы, ты сможешь защититься.
– Привет! – В палату заглянул отчим. – Как я вовремя! Я только вчера обещал твоей маме, что если ты защитишься на отлично, то сниму тебе квартиру в подарок. Разве не отличный повод пойти на поправку?
– Но… – Я прислушалась к себе: в голове по-прежнему было мутно. – Может, лучше перенести? Поговорить с куратором и ректором, думаю, они войдут в положение.
– Нельзя! – вспыхнула категоричностью мама, а потом немного пригасила огонь возмущения и пояснила: – Даш, ходят слухи, что скоро сменится ректор, а ты знаешь, новая метла по-новому метет. Тебе совсем скоро станет лучше. Тебе ставят очень хорошие капельницы, после них будешь еще лучше прежнего.
Я замолчала, потому что знала: как только мама оседлала коня, ее не остановить. А сейчас у меня не было никаких сил спорить. Может, так даже к лучшему – ничего не переносить. Может, она и права. Может, я и буду благодарна за это…
Может…
– Дядя Вов, а где Макс? – вырвалось у меня.
Мама резко втянула воздух и хлопнула по коленям ладонями.
– Эм-м-м, – отчим как-то странно замялся.
Чую неладное! Что произошло? Почему все так странно себя ведут?
– Отдыхай, Даш! А у меня встреча! Я на минутку забежал! – нашел повод Владимир, чтобы сделать ноги.
Дверь за них тихо закрылась, и я требовательно посмотрела на мать:
– Мам, что происходит?
Я давно не видела ее такой встревоженной. В последнее время она была само миролюбие, я даже не знала, кому молиться. И вот опять.
– Даш, я не хотела сейчас тебе этого говорить, но Макс сейчас под подозрением в изнасиловании.
– Кого?!
– Тебя!
– Что за бред, мам?!
Внутри меня вспыхнул такой протест, что на секунду я подавилась воздухом.
Отчим буркнул что-то под нос про срочную встречу и выскользнул за дверь, опустив взгляд.
– Ты забыла, но это не бред.
– Есть доказательства?
– Видео и наши показания, но тебе лучше не смотреть. – Мама закопалась в ящике тумбы, пряча взгляд.
Я знала, что, когда она так делает, точно что-то скрывает.
Внутри меня все кипело от негодования, я не могла поверить своим ушам. Даже сама удивилась подобной реакции тела, но я была настолько уверена, что Макса оговорили, что не могла так просто сдаться.
– Мам!
– Тебе нельзя волноваться! Вот не хотела же говорить! Все, тема закрыта!
– Мама! – с нажимом повторила я, и родительница подняла удивленный взгляд. – Мне нужно увидеть доказательства и услышать, что произошло.
Я помнила нашу близость в лифте. Если это тот случай, если на Макса вешают, что он воспользовался мной, то это неправда.
Боже… получается, и Антон знает!
Я закрыла глаза на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы мама переполошилась:
– Тебе плохо? Голова? Позвать доктора?
– Мам, мне плохо от этой ситуации! Если видео из лифта, то не было никакого принуждения! У меня же должны взять показания?
– Лифта? – Лицо мамы вытянулось, она отстраненно заморгала, а потом встряхнула головой: – Забудь, мы сами все сделаем. Даже Володя не стал выгораживать Максима после того, что узнал. Пусть небольшой срок, пусть какой, но это вправит ему мозги.
На языке у меня так и вертелось что-то ускользающее. Мысль, хвост которой я все не могла поймать. Я забыла что-то очень важное!
А еще сердце болело за Макса. Болело так, словно за себя!
– Мам, позови полицию. Я скажу, чтобы сняли обвинения!
– Даша! – строго крикнула на меня родительница. Привычная дрожь, давно позабытая, снова прошла по коже.
Но я не могу молчать! Не могу больше дрожать!
– Мама! Ты понимаешь, что сломаешь его будущее?
– Не надо было лезть, куда не просят! – фыркнула родительница, и внутри меня впервые шевельнулась неприязнь.
Я глубоко вдохнула, потом выдохнула и попробовала решить вопрос миром:
– Мам, это неправда. Я… – Признаваться в том, что случилось, было стыдно, но сейчас чувство страха за Макса преобладало над всем, что я испытывала. – То, что было между нами, было обоюдно. Никакого принуждения!
Я попыталась встать, но мама тут же подлетела к кровати:
– Немедленно ложись, Дарья! Дай матери во
