Ты можешь стать одной из нас.
Так значит, Константин Костомаров.
Звучит, конечно, не так романтично, как Адонис.
Это имя я получил при втором рождении.
Странный, если не сказать сумасшедший.
— Он сказал, что сделает из меня красавицу. Очень мило, правда?
Инга кисло улыбнулась.
— В общем, я спросила, когда мне можно прийти, а он сказал: «У меня очень ревнивая жена. Ты можешь прийти в два?» Я ответила «да». А потом… ты не представляешь…
Как-то здесь сегодня скучно. Пойдемте лучше в казино.
— Ты слушаешь меня?
Цветок-огонь цветет ночью, на перекрестках дорог, он похож на лилию, но больше — на огонь
— Да, — отозвалась Инга.
— Потом ему позвонили… Он вышел в коридор. Думал, я его не слышу. Я ничего бы и не услышала, если бы не задалась этой целью. Он говорил очень тихо, но я подошла к самой двери. Сделала вид, что рассматриваю фотографии на стенах. И знаешь, что я услышала? Он сказал: «Сожги змею». Это Чарков убил Аникшина.
Всю ночь Инга не могла уснуть, хотя обычно от вина на нее нападала непреодолимая сонливость. Но только не тогда, когда душат слезы обиды и разочарования.
От слез и алкоголя разболелась голова. Мигрень и бессонница — расплата за самонадеянность. Конечно, можно было бы все объяснить Максу. Ведь еще недавно он казался таким нежным и страстным, когда приехал к ней в гостиницу, не мог дождаться, когда она вернется из короткой командировки. Инга попыталась задушить подступившие слезы подушкой. Нет, надо быть сильной, тем более, если сама во всем виновата. К тому же, Инга улыбнулась сквозь слезы, вспомнив предсказание Арины, стоит ли так убиваться из-за неверного врача, если скоро у ее ног будет принц из жаркой страны?
Инга снова разрыдалась, напрасно уговаривая себя проявить немного гордости. Но ведь Макс тогда, в гостинице, казался таким искренним. Или… он и был искренним. Сначала с ней, теперь — с другой. Да, ведь Макс не возражал, когда она, самоуверенная идиотка, отправила его знакомиться с этой маньячкой Мариной! А теперь вот еще эта!
Интересно, когда это у них началось? Сегодня? Вчера? Неделю назад? А она так была увлечена поиском следа пропавший змеи, что ничего вокруг не замечала.
Инга удивлялась сама себе, негодовала сама на себя. Надо же, а ведь она всегда гордилась тем, что «никогда не переживает из-за этих мужиков». Во всяком случае, с тех пор, как окончила начальную школу и бесповоротно разлюбила соседа по парте, отличника и зануду, который и не подозревал о ее любви.
Нет, она не позволит растоптать себя, как мама. Тем более, что у нее нет такой подруги, как Инночка.
«Он вернется, когда бессмертные получат Избавление…» Но откуда Адонис знает о Долине Скал?
Инга закрыла глаза, и воображение нарисовало ей бесконечную пустыню и скалы.
— Эрнист! Эрнист! — умоляли со всех сторон бессмертные и слепцы. Инга почти отчетливо услышала многотысячный хор голосов.
Помотав головой, чтобы прогнать видения — мрачную Долину Скал и, что еще хуже, Макса с ненавистной семнадцатилетней брюнеткой в полумраке казино, Инга встала, включила свет. Достала из сумки розовую книжицу с двумя женскими профилями и губной помадой на глянцевой обложке. И название как будто написано этой самой — терракотовой — помадой — «Тень Элизабет». Гораздо приятнее бродить с авантюристкой Анной по Парижу, чем представлять в темноте мрачные картины.
Анна-Элизабет, между тем, чувствовала себя гораздо лучше, чем Инга.
На Монмартре Анна-Элизабет познакомилась с Жанной, эмигранткой из России, которая рассказала ей кое-что о привычках Люка Дюранта.
Миллионер любил проводить деловые переговоры на собственной яхте со свечами и шампанским. Пока деловые партнеры непроизвольно любовались открывавшимися видами, пресыщенный парижскими красотами Люк мог целиком и полностью сосредоточиться на бизнесе.
Побродив немного по Монмартру, Анна-Элизабет едет на пристань у Эйфелевой башни и покупает билет на речной кораблик. А в это время настоящая Элизабет и Артур, которые, оказывается, давно любят друг друга, несутся по парижским тоннелям в сторону немецкой границы, прихватив с собой контрольный пакет акций семейной корпорации Дюрантов.
Анна почему-то представлялась Инге похожей на первую жену Чаркова. Это уже становится навязчивой идеей, если все мысли вот уже столько дней сводятся к одному и тому же.
События в романе Анны Перл развивались стремительно.
Не смотря на явные оплошности Анны, миллионер напрочь не замечает, что ему подсунули фальшивую жену. Более того, не проявляет к ней ровным счетом никакого интереса. А в финале «тень Элизабет» застает Люка Дюранта с мужчиной. Любовником миллионера оказывается Артур.
«Женщины меня не интересуют», — вспомнила Инга почему-то слова Адониса, и теперь неожиданно они приобрели другое значение.
«У Адониса есть двойник», — решила Инга, засыпая уже под утро.
На грани сна и яви образы уводили в Долину Скал. Адонис ищет кого-то в «Дилижансе», но это не Адонис. Он ищет свою тень. Тень Элизабет. След гремучей змеи ведет в Долину Теней.
Среда
30
Утром Инга обнаружила, что с вечера забыла завести будильник. Хорошо, младшая сестра проснулась вовремя и гремела, плескалась, напевала в ванной. Книжка в розовой обложке, раскрытая, валялась на полу.
Ни — о - чем — не — думать.
Странно болела голова. Но какое может быть похмелье от трех, да, кажется, трех бокалов вина?
Макс!
Воспоминание о случившемся вызвало у Инги новый приступ мигрени.
Ни — о - чем — не думать.
Инге пришлось собрать всю силу воли, чтобы вытащить себя из-под одеяла.
По пути в ванную Инга умудрилась налететь на журнальный столик, перевернуть открытую сумку. Любимая персиковая помада сломалась при падении, визитки и обрывки бумажных листков с телефонами рассыпались по полу. Утро, явно, начиналось с левой ноги.
Анна Перл. Интересно, кто она по национальности? Инга подняла «Тень Элизабет». Тени, всюду тени… Так недолго сойти с ума. Переводчика нет, значит русская. «Perles» по-французски «жемчуг». Хотя, какая разница…
Сюжет, конечно, не имеет ничего общего с жизнью, как и большинство книжек в глянцевых розовых обложках, но занятный. Проглотив такую, как удав кролика, подумаешь «что за чушь?», а при случае увидев «Анна Перл» на такой же розовой обложке, снова купишь, и снова будешь плеваться.
В ванной из зеркала на Ингу смотрела заспанная девушка с несчастным выражением лица и растрепанными засаленными волосами. Нужно было с вечера вымыть голову. Девушка с засаленными волосами показала из зеркала Инге язык.
Ни — о чем — не — думать.
Инга с ненавистью смотрела, как красноватая мыльная пена стекает с волос.
Ни о чем не думать не получалось.
Облака дыма и космические трубные звуки саксофона навязчиво всплывали из глубин подсознания.
Ты можешь стать одной из нас.
У Адониса есть тень.
Так вот, что хотел узнать Адонис. Был ли его двойник в «Дилижансе»?
— Во что ты превратила мою кофту?
На апельсиновой кофте, прямо на груди, вино, как запекшаяся капля крови.
— Не будь занудой… — поморщилась Инга.
— Лучше быть занудой, чем неряхой, — возразила Ксюша. — Зануда — это, между прочим, собранный, аккуратный и пунктуальный человек, который и от других требует этих же качеств. А вот неряхи, те, наоборот, мало того, что сами сидят в куче хлама, так и другим из-за них приходится смотреть на этот бардак.
Брезгливо отвернув носик от кучи хлама, младшая сестра вышла из комнаты.
Хаос. Полный хаос. Кто бы мог подумать, что к таким катастрофическим последствиям могут привести несколько бокалов вина.
10. 10. Можно загадать желание. К черту суеверия! Ненормированный рабочий день он на то и ненормированный, что, проработав до позднего вечера имеешь полное право наутро чуть- чуть задержаться. Особенно, если в один миг разрушена жизнь из-за проклятой статьи.
Во всем виноват Адонис. И Балоцкий. И…
Поддавшись мстительному чувству, Инга завернула по дороге в редакцию в большой книжный магазин, в котором дней десять назад покупала Анну Перл.
Направилась к знакомой полке.
Ни «Тени Элизабет», ни других книг Анны Перл на ней не было.
— Вы, наверное, что-то конкретное ищете? — с любезной улыбкой обратилась к Инге женщина с аккуратно собранными сзади темными волосами и бейджиком на груди.
— У вас есть что-нибудь Анны Перл, кроме «Тени Элизабет»?
Женщина наморщила высокий лоб.
Улыбнулась:
— Сейчас посмотрим по компьютеру. Оль, не помнишь… Анна Перл. У нас было что-нибудь?
— Вроде бы, нет. А что она написала? Тень… — женщина повернулась к Инге.
