— Энист, Эрнист, кто из нас знает, где она, грань отчаяния? Ведь даже когда иссякают последние силы, остается надежда.
— … И есть только один путь к Избавлению, — с отчаянием в голосе воскликнул Эрнист и с тоской оборотился к начертанным кровью письменам. — «Слепец укажет путь слепцам, но только зрячий увидит его. Когда Вечно Юный станет Тенью, бессмертные обретут Избавление».
— Если Пророчеству суждено сбыться, оно сбудется, Эрнист, хотим мы того или нет, — голос Одинокого Лота как будто бы снова обрел утраченную умиротворенность. — А теперь, помоги-ка мне, Эрнист, спуститься вниз.
Когда Эрнист и Одинокий Лот, наконец, достигли подножия скалы, их обступил Многоликий Янус.
— Эрнист, Эрнист, — укоряли тысячи голосов. — Мы так ждали Великого Пророчества, а ты лишил нас Избавления.
С.Л.Е. Если поменять буквы местами, получится ЛЕС. Впрочем, зачем их менять местами?
Он вернется, когда бессмертные получат избавление.
Что связывает Адониса с этим таинственным Л.С.Е.?
Вздохнув, Инга вернулась в Долину Скал.
Казалось, у Многоликого Януса стало вдвое больше ликов, так громко, так требовательно и в то же время умоляюще звучали его голоса. И нигде, нигде от них не скрыться.
Разве что только в Лесу Прозрений.
Эта мысль все чаще, все навязчивее посещала Вечно Юного. Не находя покоя, Эрнист подолгу бродил, как в бреду, по Долине Скал и неизменно оказывался на одном и том же месте — у начала сиреневых зарослей.
Оставалось лишь переступить невидимую черту. В такие мгновения голоса Многоликого Януса заглушали даже душераздирающие крики Муна- Тени.
— Переступи черту! Переступи черту! — безумствовал, надеялся Многоликий Янус.
«Я открою тебе Истину, Эрнист. Раньше, чем о ней узнают все остальные. Но сначала поклянись мне, что никогда, никогда не войдешь в Лес Прозрений!» — неизменно останавливало Эрниста, как будто Одинокий Лот снова и снова срывал с его губ страшную клятву.
Там, где заканчивалась Долина Скал, там, где зыбучие пески превращались в хаос, голоса Многоликого Януса становились тише.
Спасаясь от Многоликого Януса, Эрнист все чаще оказывался на самом краю Пустыни, там, где начинался Хаос.
У самого края голоса Многоликого Януса были почти не слышны.
Даже самому безрассудному, Аксису, внушали ужас зыбучие пески, в которых можно было завязнуть навечно, а еще больше — завывания Муна — Тени.
И только Эрнист находил там, где кончаются пески, недолгое успокоение.
«Вот что стало бы со мной, не возьми Одинокий Лот с меня это страшное обещание», — думал Вечно Юный, содрогаясь от завываний Муна-Тени, пронзавших черный клубящийся Хаос.
Превозмогая ужас, Эрнист даже пытался заговорить с некогда мудрейшим из бессмертных Муном, но Мун-Тень отвечал только еще более неистовым воем.
Многоликий Янус содрогался от наполненных отчаянием и ужасом душераздирающих завываний, доносившихся из Хаоса, и с тревогой ждал, когда Эрнис с бесконечной усталостью и печалью в некогда ясном взгляде ступит на зыбкую твердь пустыни.
— А если Вечно Юный навсегда увязнет в зыбучих песках, — предостерегал остальных один из самых мудрых ликов Многоликого Януса Слепец Дин. — Тогда мы потеряем надежду на Избавление. Нет, мы не должны постоянно ходить по пятам за Вечно Юным.
С Дином согласился даже нетерпеливый Аксис.
Как будто снова вернулось то время, когда Одинокий Лот не погрузился еще в огненную бездну, когда они вдвоем, философ-пророк и его вечно юный ученик бродили по Долине Скал, бесконечно долго не чувствуя усталости, и только время от времени опускались на пески. Ярче солнца Долину Скал освещала Надежда.
И вот великое пророчество обещает Избавление. И что же?
Эрнист закрыл глаза и сокрушенно вздохнул.
— Не печалься, — Одинокий Лот сжал руку Эрниста.
— Я навсегда утратил покой, Лот, — покачал головой Эрнист. — Многоликий Янус уже не ходит за мной по пятам неотступно, но я чувствую его нетерпение, я чувствую, как он ненавидит меня за то, что я отнимаю у него Надежду.
— Невозможно отнять надежду, Эрнист, — на страдающих губах Одинокого Лота дрогнуло подобие улыбки. — Бессмертные и Слепцы жаждали Избавления, когда знали, что этот день где-то вдали. Но сейчас они упорствуют единственно потому, что ты отказываешься переступать черту. Но стоит тебе сказать, что когда солнце, единожды погаснув, снова озарит Долину Скал, ты войдешь в Лес Прозрений, поверь мне, бессмертные и слепцы будут умолять тебя отсрочить Избавление. Мы привыкли к своему бессмертию, а Избавление — это неизвестность, из которой нет возврата.
— Ты говоришь мудро, Одинокий Лот, — согласился Эрнист. — Но зачем же тогда ты взял с меня эту страшную клятву?
— Знаешь, Эрнист, что произойдет, как только ты пообещаешь бессмертным и Слепцам Избавление?
Вечно Юный не обладал даром предвидения.
— Многоликий Янус ринется в Лес Прозрений, решив, что раз уж Избавление близко, то можно еще раз испытать эйфорию.
Многие, как когда-то Мун, не смогут остановиться и станут тенями, а из Хаоса нет возврата, Эрнист. А когда теней станет так много, что уцелевшие, обезумев от ужаса, будут молить тебя об Избавлении, ты станешь тенью ради ничтожной горстки Слепцов. Многоликий Янус не стоит такой жертвы!..
— А если я, презрев данное тебе обещание, войду в Лес Прозрений прямо сейчас?
В глазах Эрниста поблескивали безрассудные огоньки.
— У Многоликого Януса много зорких глаз, которые следят за тобой неустанно, — горько улыбнулся Одинокий Лот. — Увидев твою решимость, Многоликий Янус остановит тебя у черты. Но ты ведь не нарушишь данную клятву, не так ли, Эрнист?
— Конечно, нет. Ты и сам это знаешь, Лот. Но разве ты не мечтаешь об Избавлении, разве не мечтаешь освободиться от всепоглощающего огня?
Одинокий Лот ничего не ответил.
Эрнист долго смотрел, как солнце оставляет на скалах разноцветные блики, и думал о том, что видит все это в последний раз. Теперь он знал, что ему делать.
Когда на небе погасло солнце, от всевидящего взгляда Многоликого Януса не укрылось, как Вечно Юный, озираясь, покинул Долину Скал, а затем пересек Пустыню.
— Зачем он направился к самому Краю под покровом темноты? — вопрошал Многоликий Янус Одинокого Лота. Но пророк только раскачивался вперед и назад, обхватив голову руками. Он должен был предвидеть и предотвратить безумный шаг Вечно Юного. Шаг в бездонную бездну.
— А если в непроглядной тьме он увязнет в зыбучих песках или ненароком переступит через Край, тогда мы навсегда потеряем надежду на Избавление, — заламывал руки Аксис.
— Напрасно мы послушали тебя, Слепец Дин. Нужно было не спускать глаз с Вечно Юного. А если он навечно останется на Краю?
Многоликий Янус гудел и неистовствовал, когда небо над Долиной Скал пронзили бесчисленные молнии…
… Эрнист подошел к самому краю.
— Теперь нас будет двое, бедняга Мун, — произнес Эрнист и бесстрашно шагнул в клубящийся вращающийся Хаос, и бездонная воронка проглотила Вечно Юного.
Зловещий хохот Муна пронзил бесконечную непроглядную тьму.
«Эта бездна не кончится никогда», — осознал вдруг Вечно Юный, когда к нему вернулась способность рассуждать.
Зловещий хохот снова пронесся над бездной, и Эрнист с ужасом понял, что этот смех принадлежит не Муну- Тени.
Три желтых огонька плыли из темноты навстречу Вечно Юному.
Огоньки приблизились. Из непроглядной тьмы на Эрниста смотрели три желтых глаза. Зловещий хохот раздался совсем близко.
Теряя сознание, Эрнист увидел, как три глаза, ставшие вдруг совсем огромными, меняют цвет на огненно-красный, и услышал собственный крик ужаса уже как будто со стороны…
— Тан. Это был Тан, — Мун-Тень с трудом выговаривал слова.
— Мун, дружище, где ты? — Эрнист ощупал пространство перед собой, но ощутил лишь пустоту.
Состояние падения стало почти привычным.
«А вдруг, когда я достигну тверди, меня ждет раскаленная лава?» — Эрнист подумал о том, что стало с Одиноким Лотом, когда он шагнул со Скалы.
