и помедлила.
– Разве этично забираться другому в голову? – спросила она неуверенно.
– У нас здесь нет друг от друга секретов, – решительно отрезала Эдана, сверкнув в темноте карими глазами.
«Очень спорное заявление», – подумала Регина, но не стала произносить это вслух, сохраняя за собой право на сокровенные мысли. Если даже Эдана и прочла ее, как открытую книгу – что ж, можно лишь пожелать ей приятного чтения.
Эдана отошла на почтительное расстояние, предоставив девушек самим себе. Белокурая Ула встала напротив Регины и миролюбиво взирала на нее с невесомой улыбкой на лице. Ведьмы наблюдали за действом, затаив дыхание.
– Давай приступим, – почти шепотом произнесла Регина, будто подготавливая напарницу. Ула отозвалась уверенным кивком и прикрыла глаза, когда Регина поднесла ладони к ее вискам и коснулась их.
У всех есть секреты, которые не должен знать никто другой. Люди прячут то, что втайне ото всех доставляет им радость, и то, что причиняет нестерпимую боль. Каждый хоть раз закутывал свои чувства во множество слоев из ткани-невидимки, запирал мысли в сейф и выбрасывал ключ в реку – чтоб уж наверняка. За последние годы в сейфе Регины заметно прибавилось секретов, которые с трудом влезали туда и требовали вместилища побольше. Слишком много у нее было странных, пугающих мыслей, которых никто не должен коснуться. Страшно представить, что увидела бы Ула, выпади ей шанс заглянуть в голову Регины, ведь блокированию сознания ей еще только предстояло выучиться.
Однако в мыслях Улы ей не встретилось ничего. Мысленно спускаясь по лестнице чужой души, Регина старалась зацепиться хоть за что-то, но ощущала лишь всеобъемлющую пустоту. Она словно брела в густом тумане, и на десятки миль не на чем было задержать взгляд, не за что ухватиться.
Но в какой-то миг Регина услышала детский смех.
Подавшись на звук, она помчалась вперед, не чувствуя ни ног, ни земли, а будто плывя по воздуху. Перед собой она увидела двух маленьких девочек: одна чуть постарше и повыше (в ней Регина признала Имоджин), вторая – низенькая и совсем хрупкая (то была Ула). Девочки бегали по полю, одна за другой, пытаясь запятнать, и заливались звонким смехом.
Регина наблюдала краткое воспоминание из детства двух сестер, словно смотрела на пленочный снимок, слегка выцветший от времени и пожелтевший. Оно было невинным, чистым, светлым. Даже слишком светлым…
То, о чем Регина предпочитала не вспоминать, что пыталась всячески подавить, вдруг всколыхнулось в ней бурлящим потоком. Она смотрела на девочек с длинными, белыми косами, бегущих впереди, и ощутила соблазн.
Он свербящим шумом заполонил ее голову. Он требовал уничтожить этот слепящий свет. Осквернить их невинность. Забрать яркое воспоминание и разрушить его.
Естество Регины требовало хаоса. И сопротивляться ему было так тяжело, так больно… что она безнадежно сдалась.
Густая тьма начала поглощать все пространство вокруг. Девочки в страхе обернулись, завопили и помчались опрометью от нежданной угрозы. Но черная дымчатая длань накрыла их и обволокла. В ушах застыл их отчаянный вопль. Их свет наконец-то погас.
Сквозь вязкую тьму, что затмила разум, Регина слышала, как Ула стонет, и чувствовала, как та дрожит, а затем услышала ее пронзительный крик.
– Регина! – звал ее кто-то, но она не откликалась. Тьма не отпускала ее, крепко держала в своих объятиях и творила зло ее руками.
– Регина, прекрати сейчас же!
И только когда она открыла глаза, то увидела, что их с Улой оттащили друг от друга в разные стороны. Ула упала на пол, а сзади ее поддерживали старшая сестра, Эвелин и Фианна. Регину же держала Эдана и Кэссиди с Анхеликой. Ула вся дрожала, а щеки блестели от слез. Остальные ведьмы смотрели на нее испуганно, в глазах их читался вопрос: «Что ты наделала?»
Регина часто-часто задышала. Она не понимала, что сотворила.
– Что… что произошло? – проблеяла она тихо, боясь даже смотреть в сторону бедной Улы.
– Это ты мне скажи, – сурово проговорила Эдана, присев подле нее. – Я просила лишь прочесть мысли Улы, заглянуть в ее сознание, а не причинять ей боль. Что ты сделала?
Губы Регины предательски задрожали, в горле застрял противный комок тошноты. Она бросила взгляд на Улу и встретила в ее глазах страх такой силы, что испугалась саму себя. Она все еще видела перед собой двух маленьких девочек, тонущих в черном океане, а в ушах застыл их предсмертный крик.
«Многое можно отыскать в потаенных уголках человеческого сознания…»
В сознании Улы она отыскала свет. Внутри себя же обнаружила засасывающую черноту.
С придыханием Регина ответила:
– Я не знаю.
На улицу уже опустились сумерки, когда две ведьмы вышли из замка. Две тонкие фигуры двигались в густой испарине – взволнованная наставница и ученица, вновь открывшая в себе скверну.
Они шли в полном молчании, огибая замок с западной стороны. Сюда ученицы обычно не захаживали, не желая беспокоить покой старейшины. И хоть сегодня был исключительный случай, когда мудрость главы ковена особенно необходима, Регина не питала надежд на ее помощь. Она много раз пыталась допроситься правды, но не получала ее. И вот, к чему привело упорное молчание Керидвены.
Эдана с Региной подошли к небольшому домику из камня, больше похожему на пристройку. На деревянной двери висел железный молоток. Эдана громко постучала им. В ответ раздалось глухое «войдите».
– Расскажи Керидвене все как было, слышишь? – сказала Эдана жестким голосом. – Пусть она сама решит, как тебе помочь.
Регина молча кивнула и взглядом проводила удаляющуюся ведьму. Как только полы темно-синего плаща скрылись в сумеречном тумане, Регина отворила дверь и вошла.
Она осмотрела жилище: скромный домик, с небольшим камином, маленькой кухней и парой стареньких потасканных кресел. У окна стоял большой стол, захламленный склянками, ворохом бумажных свертков, пергаментов и свитков. Вдоль другой стены над кухонным инвентарем висели засушенные в пучках травы, еще хранившие летний аромат. Постель была накрыта толстой шкурой, а над ее изголовьем висели оленьи рога. Из боковой стены у окна торчал деревянный брусок, на котором важно восседала сова и шумно хлопала крыльями, обеспокоенная вторжением внезапного гостя. Белоснежная сипуха с бурыми крапинками внимательно изучала Регину, приоткрыв загнутый клюв.
Керидвена отдыхала в кресле, почти целиком скрытая за массивной спинкой, и курила из длинной трубки. Красные языки пламени в камине облизывали дрова, их танец завораживал взгляд.
– Не стой в дверях, проходи, – послышалось из-за кресла, и Регина послушно прошагала вперед. Она заняла свободное кресло и присела на самый краешек. Прогорклый дым от ведьминой трубки окутал ее, просочился в легкие. Она глухо
