он хочет меня убить?..»
Мысли роились в голове, а ноги путались, так что Регина могла упасть в любой момент. Так и случилось: споткнувшись о камень, будто назло появившийся на ее пути, она закричала и растянулась на земле. С ужасом она вслушивалась в шаги за спиной, но их не последовало. Кайден с ножом исчез.
Но появился кто-то другой.
Перед глазами предстали чьи-то ноги в знакомой обувке, чуть заметной из-под подола сиреневой юбки. Регина задрала голову и увидела девушку…
Перед ней стоял ее собственный двойник.
Те же локоны черных, как смоль, волос, та же синева глаз и родинка под губой… Точная копия Регины стояла прямо напротив. От улыбки, вдруг расплывшейся на ее лице, Регину бросило в жар. На лбу близнеца кровавыми подтеками выступила метка – перевернутая руна Альгиз линиями расчертила бледный лоб и красноречиво указывала на порабощение ее тела и духа.
Регина поежилась и попятилась назад в страхе.
– Кто ты такая? – спросила Регина, пытаясь казаться более смелой, чем была в этот момент.
– Я – это ты, дурочка, – ответила вторая Регина.
– Мы – одно целое? – спросила Регина, медленно отступая.
– Конечно, – пропела та, не моргая и следуя за Региной. Два ее шага назад – два шага двойника вперед. – Точнее, мы могли бы им стать, но ты все время упрямишься. Не хочешь принять свое истинное «я». Свою темную сторону.
Вторая она бесшумной неторопливой поступью надвигалась на Регину, как змея подползает к жертве, чтобы в удобный момент кинуться на нее и убить, впрыснув в кровь смертоносный яд.
– Что… О чем ты говоришь? – недоумевала Регина.
– А ты еще не поняла? – театрально нахмурила брови вторая Регина. – В тебе всегда была эта тьма. Но ты отворачиваешься от нее. Притворяешься невинной и чистой, как первый снег. Но это не так. Чистых ведьм не бывает, Регина. У всех за спиной прячется тень.
Из-за спины близнеца по земле поползли иссохшие корни, под ногами заклубился черный туман. Двойник продолжал идти прямо на нее. Регина отступала, пока не уперлась лопатками в шероховатый ствол древа. Она жадно обхватила его пальцами, ища защиты. Пути назад больше не было.
– Ковен давно прогнил в своих пороках, – говорила Регина-близнец, сверкая синими глазами в полумраке. – Система Трибунала шатка и непродуманна. Вас сдерживают, не дают развить потенциал, используют на благо… Чего? Кого? Человечества, с которым вам же приказали оборвать все связи? Люди сторонятся вас, боятся и по сей день не готовы принять в свое общество. Зачем, зачем нужны такие жертвы? Ты можешь гораздо больше.
На какой-то миг Регина осознала, что двойник озвучил ее собственные мысли. Разве не думала она об этом, впервые осознав, насколько жестоки и стары основы, на которых зиждется ковен? Не о том ли твердила ей Кэссиди, заключенная в ведьмовскую тюрьму с самого рождения?
– Освободись от гнета ковена. Откройся мне.
На этих словах голос второй Регины исказился. Совсем чуть-чуть, на пару тонов. Но этого было достаточно, чтобы понять, кто перед ней на самом деле.
– Ты – не я, – замотала Регина головой, смаргивая выступившие слезы.
– Кто же тогда? – спросила лже-Регина улыбаясь. Голос принадлежал уже не ей. Чему-то нечеловеческому, жуткому. – Ну же, скажи!
– Ты – не я! – закричала Регина и вскинула вперед руки – двойника тут же отбросило в кусты. Она часто-часто задышала, осматриваясь во тьме. Близнеца нигде не было.
Тут со всех сторон на Регину обрушился его смех. Темный смеялся дерзко, раскатисто. Глубокий голос его эхом отражался от деревьев, давил своей силой, заглушал ее мысли. Он продолжал играть с ней в свои дьявольские игры.
«Будь моей, Регина, – услышала она прямо в своей голове. – Откройся мне. И вместе мы изменим этот мир под себя».
– Убирайся вон из моей головы! – закричала Регина, сжимая виски до боли. Пусть они лопнут, расколются как яичная скорлупа, лишь бы только ужасный голос исчез, оставил ее в покое…
Но вместо этого вокруг нее вспыхнул огонь. Маленькими очагами он возникал то тут, то там, и вскоре вся опушка леса вместе с Региной была объята огненным кольцом.
Она была в ловушке.
«Я никогда тебя не покину, Регина. Но тебе нужно сгореть, чтобы возродиться из пепла новой ведьмой, полной могущества».
Пламя разгоралось все сильнее, кольцо огня сжималось. Регина упала на колени, не чувствуя ног и сил. Паника завладевала ее телом, разумом, но она устала быть жертвой. Пора было дать мерзавцу достойный отпор, показать, что здесь он не хозяин и не имеет над ней власти. Собравшись с остатками своего мужества, она зашептала молитву, которой учила ее еще мама, заставляя читать перед сном:
«Свет Луны, в меня входящий,
Всяку тварь вокруг слепящий,
Яви мне дух животворящий
И разгони ночную тьму…»
«Тебе не избежать своей судьбы, Регина», – продолжал нашептывать голос. Но Регина его не слушала, а лишь повторяла магические слова все громче, пока голос ее не зазвенел на весь лес, пока не заглушил его раскатистый потусторонний смех. Огонь подступил уже вплотную к ней, коптил ее черные волосы, покусывал руки.
«Яви мне дух животворящий
И разгони ночную тьму!»
Мощный столп силы вырвался из нее. Огонь вспыхнул в последний раз, подняв языки пламени до самых небес, и испарился, будто его и не было. Нестерпимый жар исчез, и Регина осмелилась открыть глаза. Она сидела на опушке, залитой солнцем, деревья бросали на нее защитную тень, в кустах терновника пели птицы. Регина потрогала свои волосы – от них еще пахло гарью, но сама она была цела и невредима. Жуткий голос врага наконец-то стих и покинул ее голову. Вокруг царило умиротворение. Задней мыслью она припоминала, что ей нужно куда-то идти, но покидать поляну совсем не хотелось. Здесь было так безмятежно, так тихо…
– Регина?
Голос матери заставил ее подпрыгнуть от неожиданности. Она обернулась и увидела родное доброе лицо Гвендолин.
– Великий Дух… Мама!
Регина ринулась к ней в объятия. Мать обняла ее крепко-крепко, а Регине показалось, что они никогда и не расставались. На секунду она испугалась, что как только оторвется от нее, мама вновь обернется кем-то другим, чужим – или это Темный продолжает мучить ее. Но все страхи отпали, когда от воротника матери послышался отчетливый запах лавандового масла.
– Я так скучаю, родная, – Гвендолин погладила ее по черным шелковистым волосам. От нежных прикосновений Регине хотелось воском растечься на траве.
– Я знаю, знаю, – ответила она. – Я тоже.
