Путь через мост им преградили вооружённые стражники. «Вот оно и проявляется моё предчувствие», — мелькнуло у Ильи. Он попросил Ведоша узнать у своих земляков, что случилось. Ведош тотчас спрыгнул с возка и подошёл к стражникам.
— Панове, зачем закрыли путь? — Он пояснил: — Мы едем с даром в собор Святого Станислава. Там ждут нас.
— Подождут. Не до вас ныне, черноризцы. Возвращайтесь в монастырь. Для вас же лучше, — ответил молодой, но не по годам строгий стражник.
— Ты уж пропусти нас, а то святой отец обидится на монастырь, — настаивал Ведош.
Илья в это время успел рассмотреть всё кругом. За мостом, близ городских ворот, кучно стоял отряд воинов — не меньше полусотни. На стенах за дубовым острокольем тоже были воины. На лугу по левому берегу Вилейки паслись осёдланные кони. Там же несколько ратников сидели возле костра, который, похоже, развели ещё ночью, и теперь он угасал. На правом берегу Вилейки, по ту и другую сторону от моста сбились в кучу многие возы крестьян, торговых людей, ехавших на рынок. Костров они не жгли, но простояли табором всю ночь, потому как виднелось некое подобие шатров.
Князь Илья спустился с возка. Всегда стройный, крутоплечий, на этот раз он сильно сутулился. Под капюшоном, закрывавшим лицо, трудно было угадать молодого и сильного воина. По стати Илья скорее походил на согбенного старца. А чтобы сходство было подлинным, он три дня назад отваром чистотела, хвои и шафрана отбелил бороду и усы. Подойдя поближе к стражникам и низко поклонившись, Илья сказал, шепелявя:
— Дети мои, во имя вашего покровителя, святого Станислава, пропустите нас, посланцев обители, в город. Мы везём к столу епископа Войтеха Табора свежую рыбу, и он ждёт нас.
Илья был уверен, что имя главы виленской церкви возымеет действие. А правда ли то, что епископ их ждёт, вряд ли кто додумается проверить. Выслушав Илью, молодой стражник побежал к городским воротам. Там он что‑то объяснил, показывая на Илью. Поклонившись своему начальнику, стражник вернулся на правый берег Вилейки и велел Ведошу:
— Показывай свою рыбу!
Ведош вернулся к возку, сноровисто откинул сено, развязал пестрядину ткани, поднял слой крапивы.
— Вот она, панове, золотистая и свежая, к столу владыки.
— Так и сохраните. Да не мешкайте! Вперёд! Вперёд! — крикнул стражник.
Илья и Ведош не заставили воина кричать ещё раз. Взяв лошадь под уздцы, Семёня «старческими» ногами, Илья поспешил к мосту. Ведош, держась за оглобли, бежал с другой стороны возка. Так они миновали отряд воинов и оказались за городскими воротами. За ними было безлюдно, но, по мере того как путники приближались к площади Свенторога, на улицах становилось всё больше и больше горожан.
— Иди узнай, что происходит в городе, — попросил Илья Ведоша.
Ведош лишь кивнул головой и поспешил к площади. Увидев двух горожан, стоявших близ дома, он подошёл к ним.
— Славные Панове, скажите бедному монаху, что за гроза разразилась над городом? С товаром едем, сможем ли продать что‑то на рынке?
— Вези обратно в монастырь, пока не отобрали. Ныне никакой торговли нет. А всё из‑за них! — Молодой горожанин погрозил в сторону Нижнего замка суковатой палкой.
— Так не война ли с кем? Вот уж без надобности Бога гневим!
— Война и есть. А Бога мы не прогневим, потому как он с нами, — отозвался горожанин постарше.
— Да ты скажи, сын мой, за кого молиться бедным монахам? — спросил подошедший Илья. — Может, свей на рубеже?
— Негоже о том спрашивать, — строго отозвался старший. — Святым отдам должно знать, за кого молить Деву Марию.
— То верно, сын мой, — согласился Илья.
Князь понял, что горожане и сами не знают, кого оборонять и на кого ломиться силой хотя бы и с палкой в руках. Но он не долго был в неведении. Сложив то малое, что увидел, услышал и узнал, Илья уяснил, что внешние враги Литве не угрожают и в Вильно их просто не было. Потому выходило, что кто‑то с кем‑то схватился внутри города. Кто с кем? И тут Илья понял: ведь если горожане сочли его литвином, он должен молиться за них, и получалось, что литовцы вступили в некую борьбу с иным народом. Что уж тут прятать от себя правду! Илья вспомнил слова Яна Заберезинского. Ясно же, что на жизненном пути литовцев вновь возникли московиты, которые тысячной ратью пришли в Вильно и от которых надо избавиться. В таких размышлениях Илья пребывал недолго. Он отправил Ведоша к повозке, сам поспешил к площади Свенторога и там ахнул от изумления. Половина площади была забита горожанами. Многие из них были вооружены, настроены боевито. А дальше стеной высились конные ливонские рыцари, закованные в латы и шлемы. Лесом торчали копья. Сколько было рыцарей, сказать трудно, но Илья счёл, что их не меньше трёх сотен. «Кто позвал их в город? » — задал себе вопрос Илья. За рыцарями до самых ворот замка лежало свободное пространство площади. На земляном валу, окружающем замок, тоже было сотни две пеших литовских воинов. Над площадью стоял сплошной гул голосов. Молодые горожане, пробившись сквозь людскую толпу, подошли вплотную к рыцарям и пытались проникнуть туда, куда доступ им был закрыт. Суровые рыцари отгоняли слишком рьяных горожан, кричали им: «Прочь! Прочь!»
Князь Илья тоже решил пробраться поближе к замку. Его интерес не был праздным. Он уже совсем утвердился в мысли, что литовцы затеяли злое деяние против русских. Илья вернулся к Ведошу.
— Ты поезжай на монастырский двор и жди меня там. Да распорядись рыбой, как сумеешь.
— А как же ты, пан Илья?
— Вот как узнаю, с чего сыр–бор, так и появлюсь на подворье.
Илья покопался в сене на возу, достал короткий меч и, спрятав его под рясой, ушёл в толпу. Он шёл ссутулившись и негромко, однообразно твердил по–литовски: «Дева Мария, спаси и помилуй». Ему не пришлось протискиваться между горожанами. Хотя они и теснились друг к другу, но уступали «монаху» дорогу. Так Илья приблизился к ливонским рыцарям, и они позволили миновать их строй. Теперь он шёл за конскими крупами, пробираясь к западным воротам замка.
Рыцари не обращали внимания на одинокого монаха, бредущего согбенно за их спинами. Кое‑кто из них переговаривался с соседом. Илья не знал их речи, но в отрывистых словах, долетавших до его слуха, звенела угроза в чей‑то адрес. Он знал не понаслышке про этих суровых воинов. В роду князей Ромодановских из поколения в поколение передавалось устное предание о том, как двести пятьдесят лет назад князь Даниил Ромодан участвовал в войне против Ливонского ордена. В той великой войне польско–литовско–русские войска разгромили железных рыцарей недалеко от литовского городка Жальгерис. Князь Ромодан тогда бился рядом с отважным великим литовским князем Витаутасом, возглавлявшим объединённое войско. Помнил Илья из преданий, как громили псов–рыцарей русские витязи Александра Невского на льду Чудского озера. «Что ж, у этих рыцарей есть за что таить зло на русских воинов, которые волей судьбы оказались в самом сердце Вильно», — подумал Илья. Но свои размышления он счёл досужими. Князь пока ещё ничего не знал, что происходило в замке, для чего позвали ливонских рыцарей, почему сотни литовских ратников опоясали великокняжеский дворец. Как много он дал бы за то, чтобы пробраться на подворье к своим воинам! Тогда бы он, князь Ромодановский, знал, что ему делать, дабы помочь россиянам, может быть, в предстоящей сече. Ныне Илье оставалось лишь ждать развития событий.
Прошёл час, другой, но на площади Свенторога ничего не изменилось. Однако Илья терпеливо ждал исхода «противостояния». И горожане не расходились, и воины неподвижно несли стражу. Близко к полудню из крепости вылетел на рысях небольшой отряд шляхтичей и помчался вдоль строя рыцарей к городской управе. Впереди на красивом белом коне скакал виленский наместник, гетман Николай Радзивилл. Илья не знал его, но услышал, как горожане, выкрикивая, повторяли это имя. В те же минуты за спиной Ильи появилось шествие священнослужителей. Их было человек тридцать, и перед ними с большим крестом в руках шёл глава русской православной церкви в Вильно митрополит Макарий. За ним шли иереи, псаломщики, звонари, все служители Пречистенского собора. В Илье пробудилось нетерпение. Когда они поравнялись с ним, он смекнул, что другого случая проникнуть в замок не будет, и пристроился к шествию. На него никто не обратил внимания, и он, подхватив псалом, который пели праведники, достиг вместе с ними ворот замка. Они вскоре открылись, и Илья оказался во дворе. Огромный двор перед дворцом и большой хозяйственный двор, где располагались конюшни, амбары, погреба, клети, — всё было заполнено воинами, дворней, холопами. У коновязей воины приторачивали к сёдлам перемётные сумы, холопы загружали возы, укладывали вещи в тапканы. Всё это были русские, кои пришли с великой княгиней Еленой. Вдоль дворца и крепостной стены стояли литовские воины. Илья понял, что все ратники княгини Елены, все придворные и челядь собирались покинуть Вильно. Это ещё больше озадачило князя Ромодановского. Он подумал, что ему стоит открыться и идти туда, где вершились главные события, они же, как уразумел Илья, происходили во дворце. Однако он сдержал свой порыв, зная, что ему не остановить происходящее. Да и характера его он пока не ведал, может, всё делалось по доброй воле россиян. Оставалось по- прежнему запастись терпением и ждать своего часа, когда только он сумеет защитить от кого‑либо великую княгиню, государыню его сердца.
