«А вдруг?» – подумал Илья и на четвереньках подполз к чудо-технике. Потянув на себя ручку и открыв дверцу, он замер. На средней полке, в небольшой, но глубокой тарелке, лежала такая желанная и такая красивая гроздь винограда. «Мама, Мамочка, Мамуля, как же я тебя обожаю!» – закричал он во всё горло и, схватив посуду с ягодами, выскочил из квартиры. В тот день он так и не узнал вкуса этих плодов, отдав всё друзьям и сказав, что больше вынести не дали, но это была не сильно большая плата за счастье дайва.
Второй раз он «нырнул» в пятнадцать лет. Просто «плавать» получалось уже хорошо. Свои фантазии Илья держал при себе и, погружаясь в них, всегда успевал выскочить в реальный мир при приближении сверстников. Но тут… Он влюбился. Дамой его сердца стала Ксюша, довольно тихая девушка из параллельного класса, вполне симпатичная, но не подпускающая к себе парней ближе чем на вытянутую руку. Её пытались зажимать в раздевалке парни, но получали такой яростный отпор, что исцарапанные, оставляли эту затею. Уж не знаю, что привлекло её в Илье, но с ним она сдружилась. Они часто шли вдвоём домой после школы, часто просто болтали на переменах, и даже один раз она его поцеловала, когда он отогнал от неё рычащего бродячего пса. Наверно, это и толкнуло его в глубину. В этот день уроков было мало, и на последнем он окунулся в свою фантазию и не заметил, как прозвенел звонок. Друзья вытолкали его на улицу, и шумная компания отправилась на стадион.
– Илюха, расскажи лучше, как тебе удалось заарканить эту недотрогу? – засмеялся Алексей. – Она же никого к себе не подпускает, кроме тебя.
– А чего тут рассказывать? – ответил фантазёр, находясь ещё в глубине. – Просто влюблена она в меня.
И тут его понесло. Красочные картинки, возникающие в его сознании, выплеснулись наружу, а друзья слушали, раскрыв рот. Перед ними проплыли сценки французских поцелуев, потом Ксюха разделась и продемонстрировала все свои прелести, и дальше в том же духе. Эротический рассказ длился больше получаса. Слушателей собралось человек десять, и все стояли, пуская слюни. Вдруг лица парней вытянулись, и через секунду Илья почувствовал, что его сзади взяли крепко за волосы.
– Ну и подонок же ты, – произнесла Ксения и, сжав руку, в которой была приличная прядь волос фантазёра, прорычала: – Я тебе, скотине, сейчас скальп сниму, если не скажешь всем правду.
От боли у нашего героя из глаз брызнули слёзы. Нет, не от боли физической, а от боли выныривания. Он невнятно промычал, что всё наврал, и встал со скамьи, на которой сидел, даже не почувствовав, что Ксюша разжала пальцы, только когда он развернулся всем телом, вывернув ей кисть. Домой Илья шёл один, а в ушах ещё стоял смех сверстников. Так он потерял первую любовь и половину друзей.
После этого случая Илья стал погружаться только тогда, когда был наедине со своими мыслями и никто не мог ему помешать. Эти погружения были частью его жизни, в них он жил, как Бог, совершал героические поступки, путешествовал по миру и имел громадный успех у женщин. В реальном мире он жил обычной жизнью, учился в институте, затем работал в обычной конторе. Его ценили за нестандартный подход к решению многих проблем, женщины строили ему глазки, пытаясь разбудить чувства, но дома он опять проваливался в дайв фантазии, и окружающее его интересовало мало.
Семьёй Илья обзавёлся уже лет в тридцать, и рождение дочери подарило ему неожиданную возможность окунаться не одному. Вечерние сказки очень нравились ребёнку, а жена была счастлива от такого единения отца с дочкой.
Но… Дети имеют противное свойство взрослеть. И вот, когда его кровинка стала редко бывать дома, а потом и вовсе выскочила замуж, Илья сник. Его фантазии опять никому не были нужны, а рутина жизни была невыносима.
Решение пришло неожиданно. Уехав к мужу, дочка оставила свой компьютер отцу, и он решил его освоить. Так Илья начал писать. Первый рассказ получился достаточно корявым и неумелым. В нём повествовалось о реальных событиях, произошедших десять лет назад. Попытки править рассказ вызывали у начинающего прозаика отвращение, и проба пера была забыта.
На следующий день, придя с работы, он привычно нырнул в фантазии, и рука сама включила комп. И вот тут случилось неожиданное. В комнате рядом с ним появилась незнакомая женщина весьма привлекательной наружности, а в руках у неё был небольшой свёрток.
– А ты кто? – только и смог вымолвить наш герой.
– Да как тебе сказать, – ответила женщина. – Меня называют в разных странах по-разному. Но у вас в основном либо Муза, либо Вдохновение, но на самом деле меня зовут Надежда.
– Так ты пришла, потому что я начал пробовать писать? – Понимание начало появляться на лице будущего автора. – И ты хочешь подкинуть мне сюжет для рассказа?
– Я? Подкинуть тебе? – засмеялась Надя. – Да твоей фантазии хватит на десяток прозаиков. Твои погружения настолько глубоки, что их надо только записать, и твои произведения будут нарасхват. Я пришла для другого. Ты хочешь попытаться перенести свои фантазии в прозу, и я могу тебе в этом помочь. Всем авторам, которые умеют погружаться, я дарю костюм для дайвинга. В нём ты сможешь нырять намного глубже, и твои фантазии будут намного правдоподобнее. Надев его, тебе будет легче превращать в слова свои переживания на глубине, и твои произведения будут красочными и достоверными. Но есть одно «НО». Закончив работу над произведением, обязательно надо снять этот комбинезон (с этими словами она разложила свёрток на диване, в нём оказался тончайший комбинированный костюм) и погружать его в этот сосуд (на подоконнике появилась прозрачная ёмкость с жидкостью, заполненная на две трети). Если этого не сделать, то ткань начнёт уменьшаться и прирастать к телу. Да, забыла сказать, его надо надевать только на голое тело. И очень прошу, надев это, не мечтай о славе и величии. Это уже начинает становиться болезнью прозаиков. Они уходят в дайв, но их фантазия работает вхолостую, питая только манию величия. Костюм становится второй кожей, и они про него забывают, считая себя гениальными, но остаются всего лишь, сумасшедшими, зазнавшимися бездарями.
– Хорошо, Надежда, – сказал опешивший Илья уже начавшей таять женщине. – Я постараюсь следовать твоим советам.
– Но помни, – выдала последнее напутствие Муза, становясь уже почти прозрачной, – я могу прийти к тебе, только если ты будешь без костюма. – И она исчезла.
Раздевшись, наш фантазёр облачился в чудо-обновку. Почти неощутимая ткань прилегала к телу, как кожа, и только молния на груди, застёгивающаяся до самой шеи, выдавала наличие призрачной одежды. Накинув сверху рубашку, Илья сел за компьютер. И клавиатура завыла.
Через час, поставив последнюю точку, автор встал из-за компьютера и, вспомнив совет Нади, снял комбинезон. Это далось легко. Молния расстегнулась, только он об этом подумал, и ткань сползла к ногам. Он аккуратно сложил напоминающую кожу одежду и опустил её в сосуд на подоконнике, закрыв его крышкой. Прозрачная ёмкость тут же стала невидимой. Илья удивлённо потрогал рукой пустоту. Банка была на месте, рука её ощущала, но посторонние и он сам видеть её не могли. Он снял крышку, и сосуд опять стал видим, и из него уже торчал кусочек ткани.
– Ага, с этим всё понятно, – сказал он вслух. – Никто, кроме меня, его взять не сможет, хотя жена иногда протирает подоконник в моей комнате. Надо это спрятать понадёжнее.
Место нашлось в книжном шкафу, во втором ряду книг. Со стороны было совершенно незаметно пустое место за двенадцатью томами детской энциклопедии. Илья удовлетворённо хмыкнул и опять сел за компьютер. Подключив интернет, зарегистрировался на первом же литературном сайте и разместил там свой рассказ.
Через пару дней начинающий прозаик уже купался в хвалебных комментариях и восторженных сообщениях в личку. Число друзей на сайте начало стремительно расти, и рейтинг пополз вверх. Второй рассказ вызвал ещё больше эмоций у читателей, а третий принёс первую поклонницу.
Наконец-то фантазия Ильи нашла выход, и он засел за творчество. Написав четвёртый рассказ, он решил сначала прочитать его. Не снимая костюма, погрузился в чтение и… нырнул. Тема последнего рассказа так ему понравилась, что он решил написать серию, а может, и повесть. И клавиатура опять завыла.
Илья творил, перенося на бумагу все свои видения в глубине. Часто забывал поесть, прибегая с работы и падая за компьютер. Он писал и писал, и у него рождались шедевры. Их читали взахлёб на многих сайтах, его любили, ему завидовали, его уважали, с его мнением считались…
Но… он забыл, что надо снимать костюм, а тот уже стал его второй кожей. Творя и переживая жизнь своего литературного героя, Илья уже не мог оставаться собой в реальной жизни. Когда ему приходилось заниматься обыденными делами, всё ему казалось серым и холодным. Для новых друзей он уже был героем, романтиком и рубахой-парнем, как и герой его произведений, и это приносило счастье.
