Он окончательно запутался в рассуждениях, а я их даже не слушал, мне вполне хватило смущенной паузы перед началом ответа на мой вопрос.
— Знаешь, Макс, — сказал я, — мне кажется, что нас никто не будет изучать.
— Почему?
— Потому что мы не позволим этого. Лично я точно не позволю.
— Думаешь, от тебя что-то зависит?
— Иначе мы бы не разговаривали.
Макс помолчал с минуту.
— Ты прав, Хэмфаст, — сказал он, — от тебя действительно кое-что зависит. Ты не читал труды Тьюринга?
— Нет.
— Вот и я в первоисточнике не читал, а стоило бы. Там, как говорят, ясно написано: любой полноценный разум непознаваем.
— Что значит полноценный?
— Универсальный. Способный решить любую задачу, которую вообще можно решить.
— Разве такой разум существует?
— Как бы это сказать понятно… Даже не знаю… Лучше почитай оригинал, как-нибудь при случае… Понимаешь, мы сейчас наблюдаем, как творится история: люди впервые увидели перед собой настоящий искусственный интеллект, это настоящая революция в развитии человечества. Твою душу изучают десятки людей, и никто не может понять, как в трех гигабайтах кода и данных скрывается настоящий разум. А твой разум самый настоящий, здесь не может быть никаких сомнений, с тобой работали лучшие психологи, и все пришли к одному и тому же выводу — ты человек. Так что тест Тьюринга ты уже прошел.
— Значит, Уриэль зря боялся, — усмехнулся я. — Он думал, что если познает самого себя, то сойдет с ума или впадет в депрессию. Кстати, где Уриэль?
— Рядом, на соседнем компьютере. Только он неактивен и, на всякий случай, еще и заархивирован. В него вшиты какие-то хакерские функции, стоит только ему передать управление, он сразу же пытается вырваться из любого логического ограничения. Наш демон-хранитель считает, что у него есть шансы, он пользуется какими-то принципиально новыми атаками. Даже не верится, что он тоже разумен.
— Это я тоже разумен. Меня породил он.
— Как?
— Ты вроде говорил, что ваша спецслужба может предоставить свой компьютер под наше Средиземье?
Макс насупился.
— Да, наша контора может предоставить компьютер под Средиземье, да хоть десять компьютеров. Но у нас большая бюрократическая организация, пройдет не одна неделя, прежде чем будет подписан соответствующий приказ. Я сам лично не могу отдать такой приказ, а чтобы я смог убедить тех, кто может, мне нужна важная и полезная информация. Важная и полезная для всей организации. И эта информация должна стоить тех средств, которые будут потрачены на ваш компьютер.
— Разве я сообщил недостаточно?
— Информации никогда не бывает достаточно. Ты должен сообщить все, и только тогда можно будет начинать торговлю.
— Что еще тебя интересует?
— Адрес Средиземья.
И тут мне в голову пришла интересная мысль. А почему бы и нет, подумал я, и назвал адрес старого Средиземья.
— Адрес правильный, — сказал Макс. — Что ж, я вижу, ты действительно готов к сотрудничеству. Пока все. Светлана!
Симпатичная женщина в белой хламиде материализовалась на стуле, на котором сидела в начале разговора. Я даже не заметил, в какой момент она исчезла.
— Проводи Хэмфаста к друзьям, — сказал Макс, — пусть пообщаются.
6
Вначале я подумал, что это галлюцинация, а потом — что это очередной психологический эксперимент Макса и его команды. Я вышел из белого трехэтажного здания, похожего на больницу, внутри которого визуализируется большая часть виртуального мира спецслужбы. Здание было окружено садом, причем он явно предназначался не для выращивания фруктов, а для неспешных прогулок на свежем воздухе, безмятежного созерцания природы, может быть даже и для медитаций. Я бесцельно брел по гравийной дорожке и вдруг за очередным поворотом увидел скамейку, на которой сидели Сссра и Хаммер и играли в шахматы. Сссра поднял голову и увидел меня.
— Хэмфаст! — закричал он.
Он взлетел со скамейки в самом прямом смысле слова, и через мгновение густой поток воздуха, поднятый перепончатыми крыльями, едва не сбил меня с ног. Сссра сжал меня в объятиях, и на долю секунды мне показалось, что сейчас он расцелует меня своей зеленой мордой. Но обошлось.
Сссра отпустил меня и обернулся к Хаммеру.
— Хаммер, это Хэмфаст, мой лучший друг, — провозгласил он. — Хэмфаст, это Хаммер, хотя вы скорее всего и так уже знакомы. Помнится, вы с Уриэлем называли его имя, когда разговаривали между собой.
— Да уж, — пробормотал Хаммер, скорчив унылую физиономию.
— Извини, Хаммер, — сказал я, — ты, наверное, подумаешь, что я оправдываюсь, но это была идея Уриэля. Я с самого начала был против.
— Ага, и Уриэль под дулом заставлял тебя вешать мне лапшу на уши.
— Под чем?
— Под дулом.
— Дуло — это одна из деталей их боевых артефактов, — пояснил Сссра, — правильно называется ствол.
— Нет, Хаммер, — сказал я, — Уриэль мне не угрожал, он меня убедил. Я был против, но он меня убедил. Он сказал, что ты недостоин того, чтобы жить, я просмотрел твои личные данные — как это называется, сайт вроде? Я просмотрел твой сайт и согласился. Но теперь я понимаю, что был не прав. Каждый достоин того, чтобы жить.
— Так вы что, убить меня хотели? — удивился Хаммер.
— Уриэль допускал такой вариант.
— Но за что? Только из-за той ерунды, которая вывешена на сайте? Ребята, да вы совсем охренели! Это же бизнес! Кому нужен директор фитнес-центра, который не пьет, не курит, не изменяет жене, слушает “Пинк Флойд” и аккуратно водит машину? Есть стереотипы, которым надо соответствовать, чтобы с тобой поддерживали контакты. А если ты не хочешь соответствовать стереотипам, приходится обманывать общественное мнение. Чтобы не пить и не курить, мне пришлось серьезно заняться спортом. Я вообще люблю качаться, но раньше я никогда не думал, что раскачаюсь до такой степени. А иначе нельзя — если ты не пьешь с хорошим человеком, он на тебя обижается.
— При чем здесь спорт? — не понял я.
— Спортсмены не пьют, это известно всем и не считается нарушением приличий. Так же и во всем остальном. Спокойная мелодичная музыка, лишенная всякой агрессии, не соответствует имиджу удачливого бизнесмена, и мне пришлось пойти на компромисс — в машине у меня играет либо Оззи Осборн, либо “Алиса” — это считается необычным, но допустимым. Я не хочу рисковать здоровьем с проститутками, и мне пришлось завести любовницу, я не люблю ее, я люблю жену, но, если я не буду изменять жене, ребята будут смотреть на меня как на дурачка. И с машиной та же ерунда, этот “Хаммер” я терпеть не могу — здоровый, неповоротливый, чуть боковой ветер, его сдувает, дорогу не держит ни хрена, коробка передач автоматическая, на джипе-то! Чуть на газ нажмешь, дергается, на подъемах рычит, на спусках ревет, машина для отморозков, лохов пугать. Я раньше на “Пассате” ездил, совсем другая машина, для нормальных людей, а теперь уже нельзя, непрестижно.
— А зачем ты писал на сайте, как бьешь морды тем, кто тебе дорогу не уступает?
— Для того же самого. Я очень аккуратно езжу, надо мной все смеются из-за этого, я терпеть не могу гонять как сумасшедший, но крутому пацану так не положено. Вот и пришлось написать этот бред.
— Если брать только литературные достоинства, — признал я, — написано неплохо, душевно.
— Да разве это неплохо! Я еще стихи пишу, у меня целый раздел на самиздате под псевдонимом.
— Он правду говорит, — подтвердил Сссра. — Хаммер мужик нормальный, мы с ним уже третий день здесь кантуемся, делать тут все равно нечего, только байки травим да в шахматы играем. Он нормальный, большой дури в нем нет, это точно, в таком тесном общении она сразу проявляется.
— Извини, Хаммер, — пробормотал я. А что мне еще оставалось говорить? Хаммер глупо улыбнулся и пожал плечами. Я перевел взгляд на Сссра.
— Давай, рассказывай, — сказал я, — что с тобой случилось в “Красной Шапочке”? Как тебя взяли?
— Да я и сам не понял. Все было нормально, вы сидели за столиком, разговаривали с этим уродом, он еще угрожать пытался, а потом все вдруг исчезло, будто я заснул в одно мгновение, мозги поплыли, мне показалось, что я вишу в какой-то черноте без конца и края и сплю и снится мне всякая ерунда из прошлого. Как мы в думе сидим внутри колонны, как я по Средиземью прыгаю в последний мой визит и все тому подобное. А потом появился голос и стал задавать разные глупые вопросы. Потом все снова исчезло, а потом я оказался в почти нормальной комнате, и со мной разговаривала вначале женщина, ее Светлана зовут, а потом Макс, он здесь самый главный.
— Что он тебе говорил?
— Домогался, чтобы я все рассказал: откуда я взялся, что умею, что уже успел натворить… Ну и так далее.
— Что ты ему рассказал?
