— Ты прав, Леверлин, все бытие мира опирается на магию, более того, вся материальная составляющая мира есть не что иное, как особая форма существования магии, а мы, разумные существа, — не более чем особая форма заклинаний.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Для того чтобы ты смог все понять, потребуется долгое обучение, но, поверь мне на слово, дела обстоят именно так. Но вернемся к нашим баранам: после середины марта наблюдались еще падения маны?
— Да, довольно сильное падение было в начале апреля, оно проявлялось не так заметно, без специальных заклинаний ничего необычного не обнаруживалось, но общий фон маны уменьшился примерно в пятьдесят раз. Это длилось около десяти дней, потом магический фон нормализовался, но не мгновенно, как в первый раз, а постепенно, в течение нескольких часов. Похоже, что восстановление шло резкими скачками, но в этом я не уверен, наши измерения не настолько точны. Потом дней десять все было нормально, а затем произошло еще одно падение приблизительно такой же интенсивности, но оно длилось всего сутки. Затем наблюдались небольшие колебания, но они не выходили за пределы погрешности измерений. Что-то явно было, но настолько слабо выраженное, что непонятно, когда это началось и сколько длилось — стоит толькo попытаться указать четкие границы, как сразу утыкаешься в несовершенство системы измерений.
— Понятно. Что происходит сейчас, в последние час-два?
— Сейчас выясним. Борга! Запроси у Аннуина последние данные по колебаниям маны!
Румяная круглолицая белобрысая головка с оттопыренными розовыми ушками и густой косой появилась в дверном проеме, кивнула и скрылась.
— А она, похоже, умнее, чем кажется, — сказал я.
— Это точно! Редкий случай, когда внешность совершенно противоположна содержанию. Если со мной что-то случится, она встанет во главе ковена.
— Думаешь, справится?
— Уверен! И остальные руководители ее признают, она пользуется большим уважением в узких кругах. Только официально объявлять об этом мы не будем, формальным председателем будет кто-то другой, рядовые бойцы не примут женщину в качестве председателя. Я даже иногда подумываю исчезнуть неизвестно куда, чтобы Борга досрочно заняла тайный престол Аннура. Тут такая интрига вырисовывается: официально Аннуром правит Великий Король, а реально — Утренняя Звезда. Во главе Утренней Звезды официально стоит, например, Вулхер Тонкорукий, на верховном совете председательствует Борга, а реально командую я. Как тебе такой расклад?
— Для мирной жизни пойдет, а в критической ситуации решения будут запаздывать, потребуется более четкая вертикаль.
— Я тоже так думаю. Но в критической ситуации я могу вылезти из небытия и взять власть в свои руки.
— Ты так устал от власти, что хочешь на покой?
— Да нет, не то чтобы устал от власти… Мне все не дает покоя один вопрос: что происходит за гранью миров? Я вижу, что вы с Уриэлем все время чем-то заняты, вы делаете что-то важное — и по сравнению с вашими делами мои — жалкая возня в детской песочнице. То, что я считал настоящей жизнью, оказалось игрой, придуманной кем-то для собственного развлечения. Обидно. Не подумай, что я прошу тебя взять меня в свою игру, нет, я знаю, что, если тебе станет нужно, ты позовешь меня, а пока тебе это не нужно…
— Не трудись выражать это словами, я понимаю тебя.
В дверях снова появилась Борга.
— В течение последнего часа устойчивое снижение, — сообщила она. — Уже минус пятьдесят процентов, и волна продолжает нарастать.
Я молча кивнул. Теперь все встало на свои места. Интересно, как по-разному выглядят одни и те же события с разных точек зрения. Кстати, метеостанции Утренней Звезды — хорошая возможность отслеживать постороннюю активность на сервере, да так, что монитор гарантированно не обнаруживается никакими средствами, если, конечно, не влезать в Средиземье.
— Подожди, Леверлин, — сказал я, — мне надо кое с кем связаться.
Макс!
Я слушаю, Хэмфаст.
Я не нашел никаких следов Олорина. Что у тебя происходит?
Процесс идет.
Бомба установлена?
Нет необходимости. К сожалению, наши друзья уже успели скачать этот мир.
Друзья?
Враги, это ирония. У тебя есть что-то еще?
Да, есть. Я понял, как можно установить здесь гарантированно невыявляемый монитор посторонней активности.
Потом расскажешь, такую информацию лучше не передавать по открытым каналам. Что-нибудь еще?
Нет.
Возвращайся.
Прямо сейчас?
Чем быстрее, тем лучше.
Хорошо, я начну переход через несколько минут.
Давай.
— Мне нужно уходить, Леверлин, — сказал я, — но, сдается мне, я скоро вернусь.
— Успехов тебе, Хэмфаст! — произнес Леверлин, и в его глазах промелькнула черная зависть, которую он так и не смог подавить. Даже у самого лучшего мастера психологии есть пределы могущества.
10
На следующий день я снова появился в Вечном Лесу.
— У меня есть просьба к тебе, Леверлин, — сказал я и вытащил из собственного воротника одну за другой двенадцать булавок, на неискушенный взгляд ничем не отличающихся от обычных. — Эти артефакты должны быть размещены на метеостанциях, по одному на каждой.
— У нас всего семь метеостанций, — сообщил Леверлин. Я дематериализовал лишние пять булавок и продолжил инструктаж:
— Каждая булавка должна быть расположена в непосредственной близости от рабочего места диспетчера. Когда будет замечено существенное снижение магического фона, диспетчер должен внятно и отчетливо произнести вслух:
“Замечено снижение магического фона” и далее сообщить, на сколько снизился фон. Вопросы?
Леверлин задумчиво рассматривал булавки.
— Я не чувствую никакой магии, — заявил он.
— Естественно, это же высшая магия.
Лицо Леверлина приобрело страдальческое выражение, которое он тут же убрал заметным усилием воли.
— Очевидно, эти артефакты передают информацию, — сказал он, — они передают информацию тебе?
— Извини, Леверлин, но какая тебе разница?
— Тебе не за что извиняться, Хэмфаст, это я должен просить прощения за то, что задал вопрос, не относящийся к делу. Но я не собираюсь выведывать какие-то тайны, я только хочу узнать, смогу ли я связаться с тобой с помощью такой булавки?
— Нет, не сможешь. Только в самом крайнем случае можешь попробовать. Возможно, мне передадут твои слова. Но я не советую использовать булавки не по назначению. Те, кому предназначена информация, пока не придают большого значения твоему существованию, и лучше, чтобы так было и впредь.
— Это твои враги?
Я тяжело вздохнул.
— Моргот их разберет, враги они или друзья. У них свои интересы, у меня — свои, сейчас они во многом совпадают, но не во всем, и это не навсегда.
— Вы временные союзники?
— Можно сказать и так.
— Прости, Хэмфаст, что я снова вмешиваюсь не в свое дело, но ты уверен, что тебе не нужен мастер психологии?
— Уриэль — мастер психологии.
— Да, конечно… прости…
Почему-то я почувствовал себя виноватым. Может, и вправду стоит выпустить Леверлина в большой мир? Нет, сейчас это слишком опасно, в первую очередь для него самого. Да и нечего ему делать в большом мире. Пусть пока приносит пользу здесь.
11
— У меня хорошая новость для тебя, — сообщил Макс, — рапорт о выделении компьютера под Средиземье подписан и завизирован. Через пару дней будет отдано соответствующее распоряжение, еще дня через три оно придет в финансовую службу… Короче, все остальное — вопрос времени.
— Сколько времени это займет?
— Недели три, в худшем случае — месяц.
— В прошлый раз ты тоже говорил, что это займет месяц.
— В таких вещах никогда нельзя заранее предсказать, сколько времени потребует весь процесс. Бюрократия — страшная штука.
— Такой бюрократии нет даже при дворе ганнарского императора!
— Абсолютизм имеет свои преимущества, — сказал Макс и улыбнулся.
— У вас тоже абсолютизм!
— Это ты в газетах вычитал? Не преувеличивай, при абсолютизме оппозиционных газет не бывает.
— Почему же? В Ганнаре есть официальная оппозиция императору, у них свое теневое правительство…
— Значит, у них не абсолютная монархия.
— У вас тоже, но у них нет бюрократии, а у вас есть.
Макс скорчил недовольную гримасу.
— Ну и что ты мне предлагаешь? Революцию устраивать?
— Почему бы и нет? Но лучше постарайся устроить это дело как-нибудь побыстрее. Тюрьма мне уже…
— Это не тюрьма, — недовольно перебил меня Макс, — это полигон для испытаний информационного оружия.
