Живот снова заныл, да так сильно, что чуть не застонала в голос. Протянула пальцы к карману, в котором лежал пузырёк с обезболивающим.
А если всё же понесла? Ведь мы провели с Генри ночь…
Живот схватило сильнее, так что перед веками заплясали пятна. Я сжала бёдра и вцепилась в поводья, чтобы не выпасть из седла. Боль от обожжённых кистей прокатилась по телу и усилила цветопредставление под веками.
Ох, если буду долго думать, рискую потерять сознание от боли, и тогда не помогу Генри!
Сомнения терзали меня так сильно, что по позвоночнику потекла струйка холодного пота.
— Если увидишься с Пресветлой Девой, попроси её для меня местечко за столом у Арноса, а, принцесса? — обернулся Расс.
По его весёлому лицу скользнула тень, и он вмиг посерьёзнел.
— Принцесса Беатрис, что с тобой? Ты так бледна! Ранена?
Наёмник поравнялся со мной, протянул ладонь и пощупал перевязанные кисти.
— И холодная, как лёд. Ты уверена, что нам туда надо?
Расс покосился в сторону вздымающегося над лесом пламени. Жар магической битвы достигал нас, воздух прогрелся, и на дороге блестели лужи и темнели проталины.
— Остановимся попить, — сказала я.
Расс снял меня с седла.
— У-у-у, — промычал он, удержав меня от падения. — Сядь.
Я опустилась на шкуру рядом с ручейком. Голова закружилась, затошнило. Склонилась над лужицей черпнуть воды и увидела мелькающее отражение рыжеволосой девицы.
Вроде бы я, но не я. Другой нос, скулы. Губы другие…
Я смахнула отражение, дожидаясь, пока вода снова успокоится. Я была другая. До мельчайших деталей передо мной явилось моё лицо. Тонкий нос, пухлые губы, веснушки… Вернётся ли та девочка когда-нибудь или умерла навсегда?
Расс отвёл коней до лужи побольше, чтобы они могли напиться, и вернулся ко мне.
— Принцесса Беатрис… — благостно прошептал он и застыл, как вкопанный, вытаращив на меня глаза.
— Расс, ты что призрака увидел?
— Погляди, ты изменилась!
Я вновь склонилась к отражению в поверхности воды. И правда. Я вернулась. Теперь это была я настоящая! Такая, какой себя помнила.
— Целительная магия, принцесса… — настороженно произнёс Расс, присев рядом и без отрыва глядя в глаза. — Ты великая целительница! И великий огненный маг! Отдохни немного. И мы продолжим путь. Теперь я уверен, ты спасёшь рыцарей. И спасёшь Ниртанию от Тёмных.
Живот снова заныл, поднимая волну тошноты. Я сморщилась от боли и нащупала в кармане пузырёк.
Остаться великим магом, стать магистром огня и целительства! Или сделаться простой женщиной... Не ловить на себе восхишённых и благодарных взглядов сотен людей, которым смогу помочь?
Выбор был трудным.
Я прикрыла глаза от усталости и услышала далёкие, доносившиеся из глубины памяти голоса. Родные, знакомые. Я узнала бархатный голос отца, и теплота обожгла сердце. Я с трепетом предалась воспоминанию.
— Вытри слёзы, Беатрис, — торжественно произнёс отец. — Ты заставляешь ждать жениха!
***
Папа вышел из-за портьеры, отделяющей комнатку невесты от зала, наполненного гостями под сводами Собора Арноса. Колонны и своды украшали живые цветы, и их нежный сладкий аромат витал в воздухе. Но я ощущала себя не на торжестве, а словно на похоронах!
В одеянии невесты я стояла, вцепившись побелевшими пальцами в колонну, чтобы не уволокли, и лила слёзы. Женщины во главе с мамой промакивали мне глаза, стараясь не смазать пудру и подводку на губах.
— Вся опухла, Трис… — запричитала мама. — Впервые показываешься при таком числе подданных и в таком дурном виде…
Я очень боялась паладина Генриха Даренфорса, убийцу драконов, за которого меня обязали выйти. Я знать не знала его! Это был совершенно чужой мне человек! Мы впервые встретились на помолвке за месяц до свадьбы. И это был единственный раз, когда я его видела. Он всё время был занят делами ордена, боевыми походами и обучением новых воинов. Мне казалось, он бесчувственный чурбан, железный рыцарь, без сердца и души! Только и думает, что о своих мечах и магии. В королевстве шла война с тёмными магами, захватившими земли на востоке. И свадьбу играли наспех, в урывке между военными походами, потому как рыцари и паладины гибли один за другим, и новые не успевали родиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отец приоткрыл портьеру, поглядеть что делается в зале, и сквозь щель я увидела стоявшего в центре зала жениха. Сэр Генрих Даренфорс был высоким, широким и внушал мне, юной девочке, жуткий страх. Мне было всего семнадцать, и я не хотела замуж за мужчину старше меня на десять лет! Что он сделает со мной?! Разрывы… это ещё в лучшем случае! Он лишит меня дара… Лишит меня магии, которой я спасла сотни людей в лечебных лагерях, куда привозили раненых на войне.
— Беатрис, ты заставляешь ждать своего короля! — строго поглядел отец.
58 Свадьба
Решительным шагом папа приблизился, взял мои пальцы одетой в белую перчатку рукой и прижал к груди.
— Всё. Успокойся, — утешительно погладил по плечу и накинул на лицо полупрозрачную накидку. — Если Генрих обидит тебя, разрешаю пожаловаться. Но завтра утром. А сейчас — прими свою судьбу, Беатрис!
Мы вышли в торжественно украшенный зал. Лепестки усыпали мраморный пол, и запах погубленных цветов сделался ещё более печальным и невыносимым. Отец прижимал мою руку к своему боку и уверенно вёл меня вперёд. И если бы не его рука, я бы непременно рухнула со страха и растеклась по полу.
Мы приближались к Генриху, одетому в белый камзол с золотыми лентами, и сердце моё выпрыгивало из груди от страха.
Бах. Ба-бах. Ба-бах.
Оказавшись совсем близко, впервые так близко к Генриху, я почувствовала едва уловимый аромат вербены. Дикой, свежей, волнующей. По коже прокатились мурашки и волна тепла. Близкого, родного.
Страх исчез.
Через накидку я старалась разглядеть его лицо, глаза, губы человека, который станет для меня всем. Я уже это чувствовала.
Магистр произнёс все нужные слова, но я их не слушала, сосредоточившись на неясных, но очень приятных ощущениях. Меня будто ласкали невидимым прикосновением. Всю меня. Нежно и бережно.
— Теперь вы муж и жена, можешь поцеловать супругу, герцог, — закончил магистр. Последняя фраза вырвала меня из дурмана, напущенного ароматом вербены.
Генрих повернулся и убрал с моего лица накидку. Мы поглядели друг на друга.
Упрямый, чистовыбритый подбородок с ямочкой, под которым небрежно топорщился ворот сорочки. Очевидно, герцог старался понравиться невесте, быть опрятным, но у вояки это не особо вышло. Захотелось прикоснуться и заправить выступающий край ворота под камзол, ощутить под пальцами эти широченные мускулы на груди.
Не такой уж он и страшный вблизи. Возможно, даже симпатичный. И совершенно точно мужественный. Мой муж.
Муж?! И может со мной теперь всё, что угодно сотворить!
От откровенных мыслей и страха лишиться дара кончики пальцев предупредительно закололо, и тупая боль завихрилась в животе.
Магистр Ристус говорил, что, возможно, это отголоски магии огня, наследие отца, ведь он паладин. И что с рождением детей пройдёт.
Всё пройдет…
Генрих не дождался от меня ни намёка на благосклонность, наклонился и прижался к губам. Горячие и влажные, приятные… Какой он приятный на вкус… какой стыд… За вторжение в мой рот, я буду жаловаться папе!
Паладин отдалил лицо и поглядел мне в глаза, счастливо улыбнувшись.
— Поздравляю, леди Беатрис, моя герцогиня, — пророкотал он и поцеловал руку.
Я засмотрелась в его лучистые глаза и поняла, что пропала.
— Поздравляю, герцог! — отец пожал руку моему мужу. — Береги жену. Лучшие покои для вас уже готовы.
— Благодарю, мой Лорд! Буду беречь, — поклонился Генрих. — Но позвольте, я желаю увезти жену в Ревош. Сегодня же.
Мои глаза округлились. Ревош? Старый маленький замок Даренфорсов. И почему я думала, что мы будем жить здесь, в столице?! Рядом с папой и мамой! Что мне делать одной в Ревоше, когда паладин уйдёт в поход?!
