– Хорошо. Возможно, я сохраню его ненадолго.
– Тебе следует попробовать глубокое кондиционирование и посмотреть, поможет ли это, – предлагает Китти, и Крис пристально смотрит на нее.
– У меня есть корейская маска для волос, которую купила мне бабушка, – произношу я, обхватывая ее рукой.
Мы идем наверх, и Крис проходит в мою комнату, пока я роюсь в ванной в поисках маски для волос. Когда я возвращаюсь в свою комнату с баночкой, Крис сидит на полу, скрестив ноги, и тщательно изучает содержимое шляпной коробки.
– Крис! Это личное.
– Она была на виду! – Она поднимает валентинку Питера и стихотворение, которое он написал мне. – Что это?
Я с гордостью заявляю:
– Это стихотворение, которое Питер написал для меня на День Святого Валентина.
Крис снова смотрит на бумагу.
– Он сказал, что сам его написал? Да он тот еще брехун. Это стихи Эдгара Аллана По.
– Нет, Питер точно сам его написал.
– Это строчки из стихотворения, которое называется «Аннабель Ли»! Мы изучали его на коррективном курсе английского языка в средних классах. Я это помню, потому что мы ходили в музей Эдгара Аллана По, а затем отправились кататься на лодке, которая называлась «Аннабель Ли». Стихотворение висело в рамке на стене!
Я не могу в это поверить.
– Но… он сказал мне, что написал его для меня.
Она хмыкает.
– Типичный Кавински. – Когда Крис замечает, что я не хихикаю вместе с ней, она добавляет, – Э-э, как бы то ни было. Но идея была хорошая, что тоже считается, верно?
– За исключением того, что это не его идея. – Я была так счастлива получить это стихотворение. Никто раньше не писал мне любовных стихов, а сейчас выясняется, что это был плагиат. Подделка.
– Да не злись ты. Я считаю, что это забавно! Он явно пытался произвести на тебя впечатление.
Мне следовало догадаться, что Питер не писал его. Он почти никогда не читает в свободное время, не говоря уже о том, чтобы сочинять стихи.
– Что ж, по крайней мере, ожерелье настоящее, – говорю я.
– Ты уверена?
Я бросаю на нее угрожающий взгляд.
***
Когда в тот вечер мы с Питером болтаем по телефону, я твердо настроена прижать его к стенке по поводу стихотворения, или хотя бы подколоть его. Но потом наш разговор заходит о предстоящем выездном матче в пятницу.
– Ты ведь придешь, да? – спрашивает он.
– Мне бы хотелось, но в пятницу вечером я обещала Сторми покрасить ее волосы.
– А ты не можешь просто сделать это в субботу?
– Не могу, в субботу вечеринка в честь капсулы времени, и у нее будет свидание в тот вечер. Вот почему ее волосы необходимо привести в порядок в пятницу… – Звучит как слабое оправдание, знаю. Но я обещала. К тому же… я не смогу поехать на автобусе с Питером, и не буду чувствовать себя комфортно сорок пять минут вести машину до школы, в которой ни разу не была. В любом случае, я ему там не нужна. Не так, как нужна Сторми.
Он молчит.
– Я приду на следующую игру, обещаю, – говорю я.
Питер выпаливает:
– Девушка Гейба приходит на каждую игру, и каждый раз в день игры рисует на своем лице его номер. А ведь она даже не учится в нашей школе!
– Было всего четыре игры, и я ходила на две из них! – Теперь я раздражена. Знаю, лакросс важен для него, но мои обязательства в Белвью не менее важны. – И знаешь что? Я знаю, что ты не писал для меня то стихотворение на День Святого Валентина. Ты скопировал его у Эдгара Аллана По!
– Я никогда не говорил, что написал его, – увиливает он.
– Да, говорил. Ты вел себя так, будто написал его.
– Я не собирался, но потом ты была так счастлива из-за него! Прости за то, что попытался сделать тебя счастливой.
– Знаешь что? Я собиралась испечь лимонное печенье в день игры, но теперь даже не знаю.
– Отлично, тогда я не знаю, смогу ли прийти в субботу на твою вечеринку в домике на дереве. Может, я буду слишком уставшим после игры.
Я ахаю.
– Лучше бы тебе быть там!
Эта вечеринка и так очень маленькая, да и Крис – не самый надежный человек. Не могут же быть только Тревор, Джон и я. Из трех человек вечеринки не получится.
Питер издает хмыкающий звук.
– Что ж, тогда лучше бы мне увидеть в своем шкафчике немного лимонного печенья в день игры.
– Отлично.
– Отлично.
***
В пятницу я приношу ему лимонное печенье и рисую на щеке его номер, что приводит Питера в восторг. Он хватает меня и подбрасывает в воздух, и его улыбка такая широкая. Я чувствую себя виноватой, что не делала этого раньше, ведь с моей стороны потребовалось такая малость, чтобы осчастливить его. Теперь я понимаю, что маленькие вещи, небольшие усилия – это то, что помогает отношениям продолжаться. И еще, я знаю, что в некоей малой степени, я в силах причинить ему боль, но также у меня есть власть и все исправить. Это открытие вызывает у меня в груди странное тревожное чувство, причины которому я не могу объяснить.
35
Я волновалась, что в это время года находиться в домике на дереве слишком долго будет холодно, но погода стоит такая теплая, что папа начинает разглагольствовать об изменении климата и в какой-то момент мы с Китти даже перестаем его слушать.
После его бурной речи я беру из гаража лопату и начинаю копать под деревом. Земля твердая, и мне требуется некоторое время, чтобы войти в хороший ритм копания, но, в конце концов, через пару футов я натыкаюсь на металл. Капсула времени – размером с небольшой кулер, она похожа на футуристический термос для кофе. Металл подвергся эрозии от дождя, снега и грязи, но не так сильно, как можно подумать, учитывая, что прошло уже около четырех лет. Я отношу ее в дом и отмываю в раковине так, что она снова заблестела.
Ближе к полудню наполняю продуктовую сумку сэндвич-мороженым, гавайским пуншем и сырными палочками и несу это все в домик на дереве. Подходя к заднему двору Пирсов, одновременно пытаясь удержать сумку, портативные динамики и телефон, я вижу Джона Амброуза Макларена, который, скрестив руки на груди, стоит напротив домика на дереве и внимательно смотрит на него. Я бы узнала его светловолосую голову где угодно.
Я замираю, внезапно чувствуя нервозность и неуверенность. Я думала, что когда он приедет, со мной будут Питер или Крис, и это сгладило бы любую неловкость. Но удача была не на моей стороне.
Я опускаю все вещи и прохожу вперед, чтобы похлопать его по плечу, но он оборачивается прежде, чем я успеваю подойти. Я делаю шаг назад.
– Эй! Привет! – говорю я.
