— За то, что хороший товарищ, — единица, — не выдержал Иван.
— Правильно, Иво! — похвалил его Руда.
— За настойчивость тоже единицу и по поведению тоже, — выпалил Лацо.
Зузка уже давно забыла о чистописании, перо ее так и летало по бумаге.
— А я за что поставлю? — задумалась она, постукивая по зубам кончиком ручки. — Ага, знаю: за отвагу! И тоже единицу! — воскликнула она, радуясь, что не отстала от мальчиков.
Ондра, раскрасневшись, слушал, что говорят его товарищи. Как хорошо, что у них есть команда! А такого умного и храброго почетного члена нет ни в одной команде во всем мире.
— Внимание! Теперь все подпишемся, а потом проставим отметки остальным ребятам.
— Мне следующему, мне! — требовал Иван.
— Зузка, я не впущу тебя в Вербовое с колокольчиком. Ты все время звонишь, мы просто оглохнем! — смеялся Лацо.
— А наша команда останется навсегда, — перекричал всех развеселившийся Ондра.
Глава XXXIV. В саду Матуша
Ребятам привольно жилось в Вербовом. Они окрепли, загорели, в глазах появился веселый блеск. На задорно вздернутом носу Ондры высыпали веснушки. Плечо у него теперь совсем не болело, хотя левая рука все еще была слабее правой и лазать на деревья ему было труднее, чем другим ребятам.
У дяди Матуша, служившего в трактире, был фруктовый сад, примыкавший к усадьбе Главковых. Посередине сада стояла раскрашенная фигура гномика с длинной бородой, в остроконечной красной шапке, со жбаном в руке. Дядя Матуш разрешил детям играть в его саду и рвать фрукты сколько душе угодно. За ребятами неотступно бегал Хняпош, кудлатый песик со свернутым в колечко хвостиком. Хняпош особенно привязался к Ферко. Малышу очень нравилось наполнять водой жбан гномика и бросать в него камешки до тех пор, пока вода не перельется через край. Хняпоша эта игра приводила в неистовый восторг. Он вилял хвостиком, визжал, приносил в зубах камни и лакал вытекавшую из жбана воду. Ферко обычно проводил возле гномика все утро, а случалось, и после обеда возвращался к нему.
— Ого-го! — разнесся по саду громкий клич.
Это Ондра, приставив к губам сложенные рупором ладони, подавал сигнал ребятам, затаившимся в густых ветвях деревьев.
— Угу-гу! — отозвались веселые голоса из разных концов сада.
Ферко поднял голову и печально огляделся вокруг. Он держал в своих мокрых ручонках большой камень, который никак не хотел влезть в жбан. Малыш слышал голоса ребят, но никого не видел. Хняпош, нетерпеливо помахивая хвостиком, терся у его ног.
— Лацо! — жалобно хныкнул Ферко.
Но Лацо не мог откликнуться на зов братишки, потому что Ондра тогда сразу нашел бы его. И так как малышу никто не ответил, он швырнул камень в траву и вышел на дорожку.
— Ого-го! — завывал Ондра.
— Ого-го! — начал вторить ему Ферко. Он тоже сложил лодочкой ладони и старался изо всех сил.
— Ого-го!.. о-го!..
— Я здесь! — прозвучал где-то совсем близко голос Лацо.
Ферко подбежал к вишневому дереву, но обнаружил там одного Ондру, который, как и он, искал Лацо.
— Я здесь! — кричал Лацо уже откуда-то из другого конца сада.
— Где ты? — сердился Ферко.
— Не злись, Ферко, сейчас всех найдем и побежим на речку, — пообещал малышу Ондра.
— Я тоже с вами пойду? — недоверчиво спросил Ферко.
— Обязательно, — твердо ответил Ондра.
— Угу-гу!.. — подала голос Зузка.
— Ищи и меня! — жалобно попросил Ферко. — Я спрячусь.
— Ладно, спрячься и сиди тихо.
Ферко нырнул в кусты, притаился под грушей и следил из-за ее ствола за удаляющимся Ондрой.
— Я здесь! — крикнул Ферко.
Ондра весело помахал ему рукой и пошел дальше.
«Потом он найдет и меня», — подумал Ферко, поднял с земли большую грушу, откусил кусочек, потом еще и еще. Из сердцевины груши выпал жирный червяк. Ферко едва не подавился, выплюнул все, что у него было во рту, и закашлялся. Как обидно! Хорошая груша, а в ней такой гадкий червяк!
— Ого-го! — кричали ребята.
«А меня найдет Лацо», — решил Ферко и лег на траву. Раскидистые ветви груши охраняли его от палящих лучей солнца. Ферко закрыл глаза и заснул.
— Нашел! — радостно объявил Ондра, увидев белевшую в кустах малины рубашку.
Ивану волей-неволей пришлось покинуть свое убежище. Он уселся у ног гномика и стал оглядываться: где же Ферко? Обнаружив, что малыш мирно спит под грушей, он лег рядом с ним. Как здесь прохладно! Красота! А после обеда все пойдут на речку.
— Ого-го! — надрывался Лацо.
Где же он? Сад огромный, даже конца ему не видно. Есть где прятаться. А сколько фруктов!
«Ешьте, ребята. Фрукты очень полезны для здоровья», — часто говорил им дядя Матуш.
Здоровье Ивана и в самом деле поправилось. В начале лета дети всласть поели черешен и вишен. Первое спелое яблоко разделили поровну на всю команду. А в последние дни стали лакомиться малиной. В Вербовом Иван почти не кашлял. Может быть, к осени он окончательно выздоровеет.
— Слезай! — смеялся Ондра. После долгих поисков он нашел и Зузку.
Иван вернулся к гномику. Здесь было место сбора команды. Вслед за ним прибежала Зузка — загорелая, босая, вся исцарапанная. Немного погодя пришли Лацо с Ондрой.
— А где же Ферко? — встревожился Лацо.
— Спит под грушей, — успокоил его Иван.
В воздухе плыл полуденный звон колоколов. Небо стало бледно-голубым; казалось, солнце выпило все его краски. А над самым горизонтом плыли маленькие белые, как пушинки, облачка.
— Будет гроза, — авторитетным тоном заявила Зузка.
Лацо иронически усмехнулся. В деревне он во многих вещах разбирался куда лучше, чем городские ребята, знал всякие интересные игры, о которых они даже не слыхали, из любого места находил дорогу домой. С чего это Зузка взялась предсказывать погоду? Как глупо!
— От белого облачка не бывает грозы, — объяснил ей Лацо.
— В грозу тучи всегда черные, — поддержал его Иван.
— Давайте разбудим Ферко, — предложил Лацо.
Зузка дернула малыша за босую ножку. Ферко открыл глаза и с недоумением поглядел на ребят:
— Вы меня нашли? Да?
— Пойдем обедать, уже отзвонили полдень, — тормошил его Лацо.
Когда они проходили мимо гномика, Ферко увидел в траве брошенный им большой камень.
— Не хочет туда влезать, — пожаловался Ферко, указывая на жбан.
— Он слишком большой, — сказал Ондра.
Лацо поднял камень и размахнулся.
— Лови, Хняпош! — крикнул он и отшвырнул камень подальше.
В ту же секунду раздался такой страшный грохот, что вся земля, казалось, содрогнулась. Гулкое эхо прокатилось в горах. Ребята испуганно переглянулись, а Лацо смущенно рассматривал свою руку. Неужели, сам того не желая, он вызвал этот ужасающий шум и треск?
— Камень, наверно, был заколдованный, — прошептала Зузка.
Замирая от страха, ребята глядели то на горы, громоздившиеся у линии горизонта, то на залитый солнцем сад.
— Нет, это гром, — сказал рассудительный Ондра. — Колдовства на самом деле не бывает. Ну кто мог заколдовать камень?
— Пошли домой, — предложил Лацо и схватил Ферко за руку.
Ребята выбежали на улицу. В деревне чувствовалось непривычное для этой поры дня оживление. Люди, столпившиеся у ворот, смотрели куда-то вдаль, показывали руками на лес, за которым пролегала железнодорожная ветка.
— Партизаны взорвали воинский транспорт! — крикнул кто-то.
Лацо застыл на месте. «Якуб!» — пронеслось у него в голове.
Дети тоже повернули головы в сторону железной дороги, но ничего не увидели.
— Наверно, взорвали дальше, за туннелем, — решил Лацо.
— Пойдем поглядим, — встрепенулась Зузка.
Мимо ребят торопливой походкой прошел староста в мундире гардиста. Он услышал, что сказала Зузка, и сердито на ходу погрозил ей пальцем:
— Никуда не смейте ходить, а то я вас…
Ребята повернули к дому. Они шли в глубокой задумчивости. Солнце по-прежнему сияло над долиной. В чистом небе — ни облачка. Нет, это был не гром! Это партизаны взорвали немецкий транспорт.
— Теперь уже здесь не пройдут поезда с немецкими солдатами, — прошептал Ондра.
Лацо чуть заметно улыбнулся, обнял Ферко и ничего не сказал.
Глава XXXV. Замечательные стекла
Быстро пролетели каникулы. С полей уже увезли последние снопы, в садах дозревали зимние сорта яблок. Но солнце еще сильно припекало, дни стояли по-летнему знойные, и над раскаленной землей поднимались облака пыли.
Дети пошли в лес. Приятно было укрыться от жары в прохладной тени деревьев, ступать босыми ногами по мягкому мху. Зузка несла кружку с черникой; она собирала только самую крупную. Поседевший от пыли Хняпош непрерывно чихал, но старался не отставать от детей.
— Хняпошу хочется пить, — заметил Иван, — мы уже долго гуляем.
