вокруг них той стеклянной защиты-ограничителя, как на лампах. Бахали всполохами, закручивались на месте, плавя камень под собой, испепеляли деревья на пути.
Дикая, необузданная и совершенно безумная мощь!
Шаровые молнии поменьше взлетали выше, поднимались над деревьями и расползались по улицам, изредка, намного реже своих старших товарок, стреляя разрядами, сшибая фонари, расплавляя провода, воспламеняя кроны деревьев.
А мелочь, казалось бы неопасная, иногда размером с канарейку или шмеля, хаотически роилась мошкарой. Металась зигзагами, куда быстрее бегущего человека. При попадании в препятствие — вспыхивала, и шаровик иногда исчезал безвредно, но чаще — с последствиями. Застрявшие на улицах из-за свободчиков автомобили зияли десятками дыр, от крошечных до с кулак размером.
Одна за другой машины загорались. Несколько взорвались, разбрасывая пылающие обломки, пуская огненные бензиновые ручьи.
Сектант бросил сумку со своими тетрадками и умчался. Вагоновожатый топтался рядом с трамваем, с ужасом наблюдая за приближающейся лавиной электрической мелочи, но не решаясь бросить вверенное имущество.
Куней вертелась ужом и ежом по улице, экономно и очень точно метала огненных пчёл. Каждым броском — сшибала мелочь. Тремя — взрывала шар побольше. Мелвиг тоже выбрался из вагона, встал так, чтобы тот оказался позади и развернул во всю ширь свой радужный щит. Весь, не весь, а добрые две трети трамвая с пассажирами прикрыл.
А те, не будь идиоты, в большинстве своём, бросив поклажу, припустили по улице подальше от свершившейся катастрофы. Лишь сизонос так нагрузился впечатлениями из мутной бутыли, что не смог далеко уволочь позвякивающий груз и свалился в отрубе, не доползя до соседнего переулка. Да и деваха та, с воронкой и будущнисами, квохтала над корзинами, которые вытащила из вагона, но никак не могла уместить в руках. Очень уж здоровенные и неудобные. Видать, в трамвай ей помогли загрузиться.
Егор пялился на светопреставление, не зная где и как себя применить.
И — придумал.
— Красавица, мы так и не познакомились, — обратился к красавице. — Я Егор.
— А я Августа, — потупила глазки яблочная культуристка. — Батюшка меня ради августа назвал, когда у нас главный урожай.
Позади Егора что-то сильно грохнуло. Он и усом не повёл. Ну не было усов. А так-то вздрогнул, конечно. Августа заглянула парню за спину. Глаза её округлились
Егор помахал рукой перед её лицом.
— Августа, давайте помогу вам воронку увеличить?
Деваха с трудом перевела взгляд на Егора, нахмурилась, покраснела и согласилась:
— Давайте!
— Я беру все ваши яблоки, а вы бегите отсюда! Здесь опасно! А потом я вас найду и мы поговорим о цене, договорились? Ваш товар честно куплю! Бегите же, наконец!..
Заторможенно кивнув, деваха бросилась куда глаза глядят, но остановилась и сурово вопросила:
— А почем?
— По честной цене! — ответил Егор не оглядываясь и примеряясь к яблоку. Четыре корзины, и в каждой — алые гиганты, с два кулака.
— А как вы меня найдёте?
— У вас сам Федот Федотыч закупается! Ужо найду вас!
— Ерофей Ерофеич! — крикнула деваха на бегу и скрылась в переулке.
А Егор — метнул яблоко. С ломиком внутри.
Прямо в ближайший ховертанк.
И прям удачно попал. В самый центр.
Звездануло так, что Мелвига впечатало спиной в трамвай, а Куней покатилась по асфальту, злобно вопя и посылая кары на всех, особенно безголовых ротозеев и криворучек.
Егору тоже прилетело, швырнуло задом в корзину с яблоками и протащило несколько метров. Обозлённый Метелица подхватился, выбрал яблоко поменьше и бросил подальше.
Звездануло меньше и дальше.
Никого не уронило и об вагон не стукнуло.
И дело пошло.
Команда собралась вместе. Куней и Егор метали. Мелвиг прикрывал, иногда прыжком и ударом щита сшибая кучку настырной электрической мелочи. Вагоновожатый пару раз вытер собой пыль на асфальте и счёл за благо спастись бегством, придерживая рукой форменную кепку. Вагон обзавёлся десятками сквозных дыр.
Капало стекло. Кипел асфальт. Пепел носился по ветру.
Сильно и сладко пахло печёными яблоками.
Герои, как водится, превозмогали.
Всё шло прекрасно.
Ховертанки заканчивались.
Прибыло подкрепление — пяток человек в синих мундирах на мотосамокатах. На спинах — крупная белая надпись «ГОЭЛРО». Они выстроили грамотную коробочку с одним из них в центре. Развернули голубоватые щиты, добыли из-за плеч какие-то длинные штуковины, похожие на пики, и начали давить противника. Противник негодовал, хлестал молниями, но исчезал от удара пик без вспышки. Зато на миг вспыхивал тот синемундирник, в центре, светился белым силуэтом и гас. После чего загонщики выбирали новую цель.
С соседних улиц доносилась стрельба. Бахали разрывы.
А потом стена рухнула и, разорвав остатки жёлтой клетки, на сцену явился главный электрический герой. Данко с пылающим сердцем и взором горящим. Мегабосс уровня вырвался на свободу и попервой решил осмотреться.
Остановился, медленно крутанулся, казалось, проводя взглядом по окрестностям.
Глаза у сияющей и плюющейся молниями тварюги не различить, но вот тяжёлый взгляд Егор ощутил. Будто хтонической мощи рейлган, запитанный энергией до предела, провёл стволом по окружности, выбирая достойную цель.
Бах! — и цели нет. Унеслась облачком пара к горизонту.
Кавалерия немедленно сдала назад, воткнула пики вкруг себя и принялась что-то нервно мараковать и мутить. Суетились, чертили на асфальте, вязали верёвки к пикам, выглядели неуверенно.
Мегабосс игнорировал мельтешение муравьёв, ища равного противника.
Наёмники переглянулись, кивнули Егору и решили отойти с поля боя, оставив дело специалистам на зарплате. Да и то сказать: девица и седой шатались от усталости. Ведь едва час-полтора назад вывалились из Перехода в полусмерти, не успели оклематься, а тут вот такое.
Бегству невольных союзников синемундирники не обрадовались, но слова дурного не сказали. Лишь тот, центральный, задрал руки над головой, будто сдаваясь на милость победителя, и выпустил в небо сверкающий луч.
…И как это бывает только в кино, приплыли гости.
Гость.
Один.
Он явился, уютно устроившись в ложе из большой водной капли. Капля ползла на высокой тонкой ножке, толщиной едва с пару пальцев. Ножка переходила в широкий плоский хвост, который шустро и волнообразно перекатывался по земле, мягко и осторожно неся на себе ложе и хозяина.
А тот спокойно обозревал поле битвы с высоты метров трёх-четырёх.
За хвостом удивительного транспорта весело подпрыгивая двигалась процессия из водяных шаров, размером с жёлтую квасную бочку. Егор такие видел в Липецке. В Москве тоже попадались, но реже. Шаров было много, свита тянулась и тянулась, перекрыв движение на ближайших улицах. Хвост процессии скрывался где-то на Цветочном.
Гость сразу показал себя хозяином.
И положения, и вообще.
Махнув рукой, отправил
