министр считает принесенные ранее извинения Булгариным перед Конференцией и Пироговым вполне удовлетворительными. Сам Пирогов на заседании Конференции, где оно зачитывалось, не присутствовал.
Оскорбленный Пирогов решил оставить академию. Он послал письмо Анненкову, где объяснил мотивы своего ухода из академии. Одним из них была существующая в академии, по его мнению, возможность оскорбления достоинства и чести преподавателя в глазах своих учеников, становление которых как личностей утверждается личным примером поведения их наставника. Он также обратил внимание Анненкова на то, что коллегиальное общество наставников академии избегает смелого и откровенного суждения о достоинствах и заслугах избираемых на те или иные должности, прежде всего на должности руководителей кафедр. Примером этому, по мнению Пирогова, может служить и последний выбор руководителя кафедры одного из самых важных предметов. Здесь Пирогов имел в виду выборы на кафедру частной патологии.
Письмо произвело большое впечатление на Н. Н. Анненкова, а затем и на военного министра А. Н. Чернышева. Последний сумел успокоить Н. И. Пирогова и убедить в том, что относиться к этому делу так страстно – ниже его достоинства, а он сам представляет большую ценность для академии и должен в ней остаться.
Пироговский ферейн
Вскоре после начала успешной и энергичной работы Пирогова в Петербурге, привлекшей внимание врачебной общественности, вокруг Николая Ивановича образовалось маленькое общество, получившее название Pirogof’scher Verein – Пироговский ферейн (кружок). Он состоял из близких ему по духу петербургских и дерптских врачей, видевших в его лице восходящую звезду русской хирургии. Это удивительное сообщество врачей-единомышленников, сгруппировавшихся вокруг выдающейся личности для обсуждения различных вопросов клинической и практической медицины, по-видимому, не имеет аналогов в истории. Кружок возник в 1843 г., о чем сообщил А. Л. Эберман на проходившем под его председательством 23 ноября 1896 г. торжественном объединенном заседании петербургских медицинских обществ, посвященном 15-летию со дня кончины Н. И. Пирогова[77].
Первоначально в его состав помимо Н. И. Пирогова входили генерал-штаб доктор флота К. О. Розенберг, гоф-медик и старший врач Свято-Троицкой общины сестер милосердия В. И. Гиггинботом, академик Императорской академии наук А. Ф. Миддендорф, доктор-акушер Я. Я. Шмидт, главный врач больницы для чернорабочих Фосс, профессор кафедры физиологии академии А. П. Загорский, профессор кафедры терапии академии Н. Ф. Здекауэр, врач артиллерийского госпиталя и штаба артиллерии К. К. Реймер и В. И. Даль, получивший всероссийскую известность как литератор и лексиколог, создатель толкового словаря русского живого языка. В дальнейшем состав ферейна увеличился до 18 членов. В. И. Даль после переезда в 1849 г. в Нижний Новгород был избран почетным членом ферейна и на его заседаниях бывал только наездом.
Собрания этого кружка проходили поочередно на квартире одного из его членов, где делались доклады из области теории и практики медицины. С 1849 г. заседания начали протоколироваться секретарем кружка Н. Ф. Здекауэром. Со временем выработался регламент ферейна. Заседания начинались с немецкой точностью в 8 часов вечера. Первый час посвящался обсуждению различных «текущих» вопросов, а в 9 часов начинались доклады, которые должны были подаваться в письменном виде. Пирогов сделал около 80 сообщений, среди которых, например, были такие: «О характеристике рожистого процесса и о показаниях к употреблению камфоры», «О миазматически-контагиозном проявлении в госпиталях», «О спадении легких в холерных трупах», «О закрытии задних носовых отверстий», «Оперативное лечение сращения vaginae», «О грыжесечениях», «Абсцессы в слепой кишке», «О нервном кашле», «О мозговых абсцессах в пирамиде с параличом правой стороны», «О Крымской лихорадке», «О хирургических операциях в Крыму» [113].
Был доклад Пирогова и о влиянии Гапсальских грязей и ванн на костные болезни. Они всегда интересовали Николая Ивановича. Он никак не мог забыть, как еще в детстве его брату Амосу, страдавшему от жестокого ревматизма, помогли ванны из сапссальского корня, назначенные Е. О. Мухиным, после чего Николай Пирогов и выбрал стезю врача.
Члены кружка также выступали с докладами, и каждый из них за время его существования сделал не менее 50 докладов. Их тематика свидетельствует о том, что общество не ограничивалось каким-либо узким кругом вопросов одной специальности, а уделяло внимание различным вопросам практической медицины.
Ферейн продолжал действовать и после оставления столицы Пироговым [114].
В Фундаментальной библиотеке Военно-медицинской академии в рукописном отделе хранятся неопубликованные протоколы Пироговского ферейна, написанные рукой его секретаря Н. Ф. Здекауэра на немецком языке, за исключением двух протоколов, записанных В. И. Гиггинботом. Рукопись состоит из 556 страниц текста протоколов и двух указателей: авторского (4 страницы) и предметного (22 страницы). В протоколах имеется выцветший от времени фотоснимок всех членов ферейна в период 1849–1854 гг. с автографами его членов. Фотопортрет почетного члена ферейна В. И. Даля, относящийся, по-видимому, к последним годам его жизни, представлен отдельно.
На переплете протоколов имеется печать Пироговского музея, где они хранилась ранее. Теперь, находясь в Фундаментальной библиотеке академии, протоколы Пироговского ферейна, хранящие свидетельства эпохи великого хирурга, приобрели и шифр знаменитой библиотеки.
Холера
В 1847–1848 гг. на Россию снова накатилась очередная волна холерной эпидемии. В 1848 г. Н. И. Пирогов организовывает в госпитальной хирургической клинике отделение для больных азиатской холерой и приступает к систематическому клиническому и патолого-анатомическому исследованию этого смертельно опасного заболевания, результатом которого явилась его монография и атлас «Патологическая анатомия азиатской холеры». Этот труд Пирогова, названный великим патологом Рудольфом Вирховым одним из ценнейших и благодарнейших (eine der schatzbarsten und dankenswerthesten)[78], получил самую лестную оценку отечественных и зарубежных врачей. Он был оценен и Российской академией наук, которая удостоила Николая Ивановича Пирогова полной Демидовской премией. Это была его третья Демидовская премия.
Нельзя не отметить, что работа, посвященная патологической анатомии заразного заболевания, была выполнена не патологоанатомом, а хирургом. Это лишний раз подчеркивает уникальность личности Пирогова как ученого, имевшего широчайший круг научных интересов, и как человека, работавшего всегда с большим творческим подъемом и на пределе своих возможностей. Его смело можно сравнить с титанами эпохи Возрождения, которые могли с одинаковым успехом творить в различных областях человеческой деятельности.
В период работы Пирогова над этим трудом холера являлась одним из господствующих заболеваний, и он изучал эту болезнь в течение ряда лет в Дерпте, Москве, Петербурге и на Кавказе. Никогда не забудутся его слова, приведенные в отчете о поездке на Кавказ в 1847 г.: «Мы ехали навстречу холере…» Они и сейчас вызывают волнение.
До 20-х годов XIX века холера была мало известна европейцам, хотя существовала на Индостанском полуострове с незапамятных времен. Ее широкое распространение за пределами векового эндемического очага связано с колониальной экспансией Англии на Средний Восток. Войны и последующее развитие международных торговых связей принесли холеру в европейские страны. В Россию болезнь стала проникать на рубеже 20–30-х гг. XIX века. Она заносилась через Бухару и Хиву в Оренбург, а также из Турции во время боевых действий на Кавказе.
Однако тогда холера еще как бы «облизывала» южные края России.
