* * *
— Как, уезжать⁈ — растерялась девушка.
Смотрит прямо, бровки нахмурила, чело тонюсенькие морщинки прорезали, на щеках румянец гневный полыхает. Глазища огромные только что молниями не блещут! А уж как ресницами длинными взмахнёт, так меня будто бы даже ветерком обдувает!
— Домой! — повторил. И ещё раз принялся перечислять только что озвученные доводы. Убеждать заново. — Ну сама посуди, здесь тебе даже жить негде!
— Как это нет, — хмурится Алёна. И смотрит так с прищуром, словно в обмане подозревает. — А у Любомилицы?
— Так им самим тесно! — в который уже раз на одну и ту же тему спорим, одни и те же доводы и возражения приводим. И всё бестолку! Начнём сначала. — Домишко у Ростиха невеликий, когда ещё другой отстроит! Опять же пополнения ожидают, жёнка у него в тягости!
— Во-от! — обрадовалась Алёна. — Именно что в тягости! А кто будет роды принимать? Уж не ты ли?
И так ехидно глянула, что я на какое-то мгновение потерялся. Да ещё оттого тоже, что вот такого довода раньше не звучало. Это что-то новенькое!
— Нет, не я, — отрезал. — Как будто у нас в крепости больше баб нету!
— Это да-а, — протянула девушка. И столько издёвки в этом утверждении услышалось, что я поневоле примолк.
— Вот ты свою дружину доверил бы самому простому рыбаку? — начала словесами выкручивать мне руки Алёна. — Или пахарю?
— А это-то тут причём? — пробормотал.
Ох, чую, сделает она меня сейчас! А я, на самом-то деле очень не хочу, чтобы она из крепости уезжала! Любовь это или просто влечение временное и умопомрачительное, не знаю. Как накатило на меня в тот самый первый раз это чувство странное, так и не отпускает до сих пор. А любовь это или нет, никак не разберусь. И опыт той жизни не помогает. Прямо первый раз со мной такое!
Да и некогда разбираться, не до того как-то всё это время. Всё походы да войны, всё неймётся мне, всё куда-то бежать приходится. И, что самое интересное больше не по своей воле и вопреки собственному желанию! Словно что-то свыше подводит меня ко всем этим испытаниям и всё на прочность проверяет. Зачем? К чему? Никак не пойму. Да и не хочу на эту тему голову ломать, просто живу. Или выживаю…
Что ещё? Испытания эти неплохой наградой всегда заканчиваются, вот что интересно! Словно ворожит кто на небесах! Ну и нужно таким благоволением ко мне неизвестного благодетеля пользоваться по мере сил! Или известного? Ладно, попользуюсь, пока есть такая возможность. А то мало ли, отвернётся мой благодетель и останусь ни с чем!
Так, что-то я задумался и нить разговора упустил. О чём это Алёна говорит?
— А при том! — между тем продолжает мне что-то выговаривать девушка. Ещё и подбоченилась так лихо, что у меня поневоле глаза вниз скосились на отчётливо проявившееся крутое бедро. Гордо так выпрямилась, глянула с превосходством и как бы сверху, что ли? Уловила направление моего взгляда, вспыхнула маковым цветом, зашипела разъярённой змеюкой, быстро выпрямилась и платье своё одёрнула, привела в порядок. Собралась и как ни в чём не бывало продолжила мне выговаривать. — Так и тут. У тебя же в крепости твоей хороших травниц вообще нет! Ни одной! Те, что себя таковыми кличут, так они по верхам нахватались кое-чего, а настоящих знаний не имеют. С простой раной ещё справятся, так с ней и любой обученный воин совладает! А вот что серьёзное… Случись что, кто твоих дружинников на ноги поднимать станет? Ты об этом думал? Нет?
Не хочу, но и брать её именно сейчас в жёны мне никак нельзя! И не потому что у нас сословия разные, плевал я на эти сословия! А потому что я за себя ответить не могу, где завтра буду находиться и что делать стану! А если Алёна… То как я её одну оставлю? Мне же тогда жизни не будет? А ведь и в Псков мне сейчас хода нет! Ну и как тогда сватов засылать?
Погоди! А что это я? Уже всё для себя решил? А не тороплюсь ли? Для начала было бы неплохо у самой Алёны поинтересоваться, как именно она ко мне относится? А то я себе тут намечтал уже, а на самом деле все мои домыслы могут оказаться простым пшиком! И приехала она сюда по той простой причине, что нам эти самые травницы очень нужны! Только и всего! Пусть так и будет…
А пока суть да дело, отвечу:
— Так ведь эти травницы уверяли, что опыт у них в этом деле хороший имеется. Сказали… — а что тут дальше говорить-то? И я замолчал.
— Молчишь? И правильно делаешь! А роды я сама принимать буду. Да и Любослава с Ростихом уже упросили меня и дальше у них погостить! Так что никуда я не поеду! А если я не по нраву тебе стала, так ты не мнись, словно девица на выданье, а прямо так мне и скажи! Не бойся, девка я сильная, в омут не брошусь!
Стою и смотрю на неё. Очень уж сильную отповедь мне Алёна задала! И что отвечать? Погоди-ка, а что это она сейчас сказала? Не по нраву? Выходит, что люб я ей? В голове сумбур…
Вот только время на месте не стояло, пока я мысли в голове упорядочивал! А когда упорядочил да ответ нашёл, уже поздно стало что-то говорить.
— Всё понятно, — истолковала моё молчание по своему разумению девица. — Надоедать тебе больше не стану! Но и уезжать из крепости тоже не уеду. Потому как иначе позору не оберусь. А мне о своей чести девичьей и о жизни дальнейшей отныне самое нужно озаботиться. Прощай, боярин!
Алёна выпрямилась, подбородок задрала, косу на грудь перекинула. Придержала её рукой и резко развернулась, только подол сарафана вокруг ног обвился, да каблуки сапожек протестующе взвизгнули по деревянным дубовым половицам. И шагнула к дверям. Плечи прямые, талия узкая, бёдра… Всё остальное воображение услужливо нарисовало. Что я делаю⁈
— Постой! — непроизвольно шагнул ей вслед. И повторил, когда девушка и не подумала остановиться. — Да постой же ты!
Догнал, не дал распахнуть дверь, подпёр носком сапога. И ухватил Алёну за плечи, развернул к себе лицом.
— Ты что делаешь? — прошипела, словно разъярённая кошка, девушка. — Отпусти сейчас же!
— Не отпущу! — и продолжаю крепко держать. Крепко, но не сильно. Так, чтобы и боль не причинить, и не выпустить. А то ведь точно убежит и что я тогда делать стану!
— Отпусти немедленно! — а сама уже и не вырывается почти что. Так, больше для порядка брыкается. Кулачками ещё пару раз по груди ударила. — Что? Думаешь, если здесь батюшки моего нет, так за меня и заступиться теперь некому?
И что бормочет? Всякую чушь! Но, отпустил. Пусть и не хотелось этого делать. Посмотрю, как дальше себя поведёт.
Алёна в первое мгновение даже не поняла, что свободна от моих объятий. Так и продолжила стоять, прижавшись ко мне крепко-крепко. Только голову назад откинула. Потом опомнилась, отшатнулась, оступилась…
Пришлось подхватить её за талию, придержать мягко, а то упала бы ещё! И на этот раз девушка уже почему-то не вырывалась…
* * *
На разборку привезённого добра ушли остатки этого дня. А уже с утра закрутился в делах. Слишком много вопросов срочных, которые требовали моего решения. Вот вроде бы и отсутствовал всего ничего, а поди-ка, накопилось. Так что требовалось расселять людей, заниматься нашим производством, да и на корабли надо бы заглянуть. Как-то упустил я за всеми ежедневными делами свой флот. И купчишки что-то давно в нашу реку не заглядывали. Вот и стало мне интересно, с чего бы торговые судёнышки всё мимо проходят? Надо бы ещё и с этим вопросом разобраться…
Глава 15
Погода стоит отличная, то что нужно для напряжённой работы — ни жарко и не холодно. То есть, организму в меру. С реки воздух поднимается, сбивает солнечное пекло. И дышать оттого хорошо и легко.
И урожаи на заливных лугах замечательные. Чем больше площадей распахиваем, тем больше закрома зерном набиваем. Ну и что, что рожь! Выбирать здесь не приходится. И то хорошо, что голодом сидеть не будем, когда тугая пора настанет, а они вот-вот придут, неурожаи и засухи. Уже понятно становится, что хлеба нам на всю зиму хватит. Даже если приток народа в крепость не остановится.
