это выглядит. Сережки маленькие, похожи на доспех. Глупо, наверное…
– Не глупо, – говорит он, уставившись мне в глаза.
Я мимолетом улыбаюсь, но тут же становлюсь серьезной.
– А последний, в уздечке, я сделала за пару месяцев до нашей с тобой встречи. С ним я стала чувствовать себя увереннее. А еще решила, что партнер явно оценит.
Глаза у Роуэна наливаются беспросветной тьмой, а голос звучит надсадно и хрипло, когда он произносит:
– Оценил?
Я отворачиваюсь и смотрю в темный угол.
– У меня никого не было с тех пор, как я тебя встретила.
За этими словами следует долгое молчание. Оно тяжестью висит в воздухе, высасывая из комнаты кислород. Я невольно поднимаю голову, встречаюсь с Роуэном взглядом – и в этот самый момент он окончательно теряет выдержку и резко спрашивает:
– Почему?
Я молча качаю головой.
– Я же сказал: хватит прятаться. Со мной не прокатит. Ты хочешь того, что будет дальше? Хочешь меня? Тогда, блин, скажи это вслух!
Роуэн расцепляет руки и кладет их мне на колени, которые и без того потряхивает. Меня словно раскалывает на части тектоническим сдвигом.
– Скажи, чтобы осознать: я лишаю тебя возможности быть с другими мужчинами, потому что ты сама об этом просишь. Скажи!
– Хорошо, – говорю я. Воздух с трудом пробивается в легкие. – Потому что я встретила тебя. Мне не нужны были другие. Только ты. Я хочу тебя.
В его глазах ни насмешки, ни радости, одно лишь хищное напряжение. Роуэн смотрит на меня, как тигр смотрит на ягненка.
Готовясь сожрать.
Матрас прогибается под мужским коленом; Роуэн заползает на кровать и замирает между моими раздвинутыми ногами.
– Помни, что ты сказала, когда будешь жаловаться, что устала кончать. Придется найти в себе силы. Нам предстоит наверстать четыре года.
Он наклоняется, царапая мозолистыми ладонями чувствительную кожу на бедрах. Остро ощущается выступившая между ними влага. Он смотрит на меня снизу вверх, притягивая взгляд будто магнитом.
– Выбери стоп-слово. Прямо сейчас.
Я с трудом сглатываю.
– Бензопила.
От хриплого смеха сердце волнительно екает.
– Годится. А теперь будь хорошей девочкой и крепче возьмись за изголовье, – говорит Роуэн и медленно, протяжно проводит языком мне между ног. – Потому что я собираюсь тебя сожрать.
Прекрасная погибель
Роуэн
Я говорил ей, что отнюдь не ангел.
Вряд ли она мне поверила.
Но сейчас узнает, что я сущий дьявол, и без меня ей не жить.
Я провожу языком по изогнутому металлическому стержню, расположенному чуть ниже клитора, и надавливаю пальцем на чувствительный бугорок – самую малость, чтобы раздразнить свою девчонку. Слоан выгибается и шумно втягивает воздух. Я беру сережку в рот. Запах женского возбуждения смешивается с ароматами мыла.
Как же мне не терпится окунуться в этот тугой жар…
– Роуэн…
Свободной рукой я тереблю сердечко в торчащем соске. Очерчиваю его контур, глажу крошечные шарики на концах стержня и аккуратно тяну за него, вызывая новый приступ дрожи.
Слоан – отзывчивая девочка, однако страдает лишней сдержанностью, от которой пора избавляться.
– Не слышу тебя, любовь моя.
Я надавливаю на клитор и провожу языком по металлическому стержню, вызывая у Слоан громкий стон.
– Так-то лучше.
– Нас услышат, – шепчет она. – Фионн и Роуз за стенкой.
– Вот и славно. Покажем им, что такое настоящий секс. Может, у Фионна что-то щелкнет в мозгах, он преодолеет свои комплексы и наконец задерет Роуз юбку.
Смех Слоан срывается в крик: я просовываю язык ей между ног, чтобы лучше чувствовать вкус сладкого жаркого возбуждения, проникнуться им и запечатлеть в памяти. Пальцами я обвожу симметрично расположенные титановые шарики и стержни, обрамляющие вход в ее тело. Слоан вздрагивает. Я неторопливо веду языком, собирая выступившую влагу, и возвращаюсь к клитору, одновременно с этим проталкивая внутрь нее палец. Слоан зажмуривается и затылком упирается в подушку. Здоровой рукой она держится за металлическую перекладину кровати и кусает губы. Согнув палец, я неспешно изучаю внутренние стенки. Она дергается и закусывает нижнюю губу чуть ли не до крови.
Так не пойдет. Я легонько шлепаю ее по груди. Слоан тут же открывает рот, жадно втягивая воздух.
– Я по-прежнему тебя не слышу.
– Роуэн… – хнычет она и вздрагивает – я снова несильно шлепаю ее.
Она сжимается, сдавив в себе мой палец.
– Чего-то не хватает? Будь добра, скажи это вслух.
– Еще… – шепчет она громче. – Хочу еще.
Я погружаю в нее второй палец, и с губ срывается новый стон – гораздо более звучный, но она по-прежнему себя сдерживает.
– Если хочешь кончить, надо постараться.
По ее телу пробегает дрожь: я легонько, тонкой струйкой дую на возбужденную плоть.
– Ну же, Роуэн. Пожалуйста… – хрипит Слоан.
– Давай так, – говорю я. Она перехватывает мой взгляд: глаза у нее затуманены похотью. – Раз ты просишь вежливо, я пойду на уступки и позволю кончить один раз. Но лучше тебе, птичка моя, поскорей запеть. Потому что мы только начали, и я буду мучить тебя очень долго – пока не пойму, что ты перестала стесняться. Под конец ты будешь орать во весь голос. Обещаю.
Из груди Слоан вырывается напряженное хныканье.
Я просовываю руку ей под бедра, заставляя поднять ягодицы, и с жадностью берусь за дело.
Проталкиваю в нее пальцы и сгибаю их, чтобы задеть самую чувствительную точку. Языком танцую по клитору, обхватываю пирсинг губами и нежно втягиваю в рот. Слоан бьется, стонет и хнычет, но уверенно движется к краю. Я держу ее у самой грани. Глубоко ввожу в нее пальцы и замираю, не давая сорваться в приближающийся оргазм.
– И еще одно, любовь моя, – говорю я, когда она принимается жалобно скулить. – Смотри на меня. Не смей отворачиваться.
Слоан открывает глаза, и я довольно улыбаюсь:
– До чего послушная девочка…
Не моргая, втягиваю клитор в рот и прижимаюсь губами, чтобы подтолкнуть ее к вершине. Слоан вскрикивает и вцепляется в железный прут изголовья. Плоть вокруг моих пальцев идет судорогами, и я с усмешкой тереблю набухшие складки.
Снова поднимаю голову.
– И еще…
– Роуэн, – рявкает Слоан, и я давлюсь ехидным смехом. Когда снова провожу языком по колечку пирсинга, ее бьет приступ сильной дрожи. – Ради всего святого, дай мне кончить. Не смей останавливаться. Слышишь?
– Не останавливаться, значит? – задумчиво повторяю я. Зловеще сверкаю глазами, и Слоан опасливо замирает. – Как скажешь, Птичка. Если просишь, больше я тянуть не стану.
Я снова прижимаюсь к ней ртом, облизывая, посасывая и покусывая, пока Слоан не растекается по кровати, а ее возбуждение не размазывается соками по моему лицу и внутренней поверхности ее бедер. Сжавшись вокруг
