На этот участок борьбы с криминальным беспределом идут особые люди. Вот ведь странно, герой «Эры милосердия» и «Места встречи изменить нельзя» капитан Жеглов задумывался авторами как герой скорее отрицательный: ну как же, улику в карман воришке подбросил, подозрителен, временами жесток. Но спросите сегодня любого офицера правоохранительных органов, кто их любимый персонаж книг и фильмов антиворовской тематики, большинство ответит — Жеглов-Высоцкий. И дело не только в безграничном положительном заряде, обаянии актера. Дело, думается, вот в чем: во-первых, Жеглов воров не боится, он их презирает, а во-вторых, знаменитая фраза Жеглова «Вор должен сидеть в тюрьме. И он будет сидеть» — это девиз всех, кто выходит на поединок с преступником.
Вот таким людям и пришлось заниматься ликвидацией кровавой банды, гулявшей по России в конце 1989 — начале 1990 г.
Кто помнит, криков тогда в прессе было много. «Убийство за убийством!», «Море крови!», «Исколотые, обезображенные трупы!», «На что смотрит милиция и прокуратура?» — такие заголовки украшали тогда многие газеты.
А милиция и прокуратура работали.
Постепенно в действиях банды стала вырисовываться хоть какая-то логика. Методом «тыка» такую банду не возьмешь. Только логикой.
Шла будничная, тяжелая, скучная работа. Следователи органов прокуратуры в ряде городов России осматривали места происшествия, тщательно собирали улики, опрашивали немногочисленных свидетелей, дававших противоречивые и сумбурные показания.
Сыскари милицейские мотались по городам и весям России, то вдоль Волги — вниз до Астрахани, то вверх до Вятки, в поисках не желавших с ними встречаться преступников.
Нынче в моде ведомственность, кастовость, каждое ведомство за свой мундир воюет. А в ту пору сработали слаженно и продуктивно: не прошло и полгода, как вышли на след банды.
То, что не один маньяк «работал», это профессионалы сразу вычислили. А вот на след вышли спустя несколько месяцев после того, как обнаружили сходство первых двух убийств. А потом уж только считать оставалось. Пока не взяли тех упырей. Ну, да до этого в нашем повествовании еще далеко. На расследование всех совершенных с особой жестокостью преступлений у бригады, возглавляемой старшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры Александром Михайловичем Добрыниным, ушло почти три года.
Я пришел к Добрынину в 1993-м. Хотел написать об этом обаятельном скромном человеке, одном из лучших «сыскарей» и «важняков» Генеральной прокуратуры очерк. И действительно опубликовал тогда в центральных газетах несколько больших очерков и о нем самом, и о делах, которые он расследовал.
Но вот о банде братьев Гусейновых большой материал как-то не выстраивался. Тогда казалось, жестокость членов банды столь велика, что будет выглядеть, если писать всю правду, запредельной, нереалистичной.
С тех пор прошло около пяти лет, увы, страна изменилась неузнаваемо. И сегодня жестокость пятилетней давности никого не удивляет и не пугает. Странно, как многое изменилось, а я остался тот же. Если описать всю жизнь следователей прокуратуры, пока они шли по следу «кровавых братьев» (или, точнее, если иметь в виду всю банду «братьев по крови»), и при этом уйти от характеристики преступников, — весь труд, весь, не побоюсь сказать, подвиг этих людей, обезвредивших банду, покажется невидным, незаметным, почти будничным. Описывать действия банды, называя фамилии, имена, места, где они жили и где убивали людей, их окружавших, многие из которых были не столько виноваты, сколько запуганы, — рука не поднимается. Три члена банды во главе с «паханом» приговорены к высшей мере наказания, остальные — к большим срокам ИТУ. Но остались знакомые, родственники, дети, наконец. Сейчас, когда приговор опубликован, можно сказать, что братья Ахтаевы — это братья Гусейновы, что Сергей Дробов в повести — по жизни Александр Дернов. Тем более можно сказать, что герой повести следователь Михаил Коржев и следователь Кировской облпрокуратуры Николай Кряжев — одно и то же лицо. Узнать легко, а все же. Все же было сильное желание отстраниться от фамилий реальных героев и антигероев этого кровавого повествования. Прежде всего потому, что дело ведь в конечном счете не в отдельных убийцах и следователях. Дело в поединке. Между Злом и Добром, как это ни покажется читателю высокопарным. И в том, что Добро всегда должно побеждать. Конкретные же фамилии ограничили бы сюжет нашей повести одним конкретным уголовным делом. Увы, дел таких в производстве прокуратуры с каждым годом становится все больше. А опытных следователей — все меньше. И пока вся страна не содрогнется от ужаса и отвращения перед бандитами, пока не поймет, что до криминальной пропасти — шаг, банды будут гулять по России, кровавые и беспощадные...
Реконструкция событий
Убивали, как правило, граждан, занимавшихся частным извозом на своих машинах.
Бандиты заметали следы преступления, быстро перемещались из города в город.
И везде у бандитов были друзья, готовые приютить на время, спрятать от погони. Легко находились перекупщики машин, как правило, из ближнего зарубежья. Машины обычно уходили на Кавказ и в Закавказье, где следы их терялись.
Никаких зацепок. Следовательские версии рассыпались одна за другой.
Убийства и похищения автомашин почти одновременно имели место в разных городах. И каждый раз возбуждалось уголовное дело. И каждый раз разные следователи начинали свой поиск преступников, не предполагая, что аналогичное преступление совершено в тысяче километров от их города, но теми же преступниками. Сейчас трудно сказать, кому первому в голову пришла мысль, что убийства, покушения на убийства, кражи и грабежи, разбойные нападения в разных российских городах имеют один почерк и могли быть совершены одними и теми же лицами. Но факт налицо — Генеральная прокуратура сходство совершенных в разное время в разных городах преступлений зафиксировала. После проведения первых же аналитических и следственных действий в этом направлении стало ясно — аналогия в почерках преступников есть. Ряд заведенных за это время уголовных дел были соединены в одно производство с присвоением уголовному делу общего номера 21/3027-91.
Дело взял под контроль Генеральный прокурор России.
Так начался конец банды Ахтаевых.
«Рома-Зверь»
Роман Ахтаев незадолго до того «выстрелился» из ИТУ.
Из зоны он уходил спокойно. Без особой эйфории. Крутому и на зоне не кисло. А Рома, несмотря на свой молодой возраст, крутым стал рано. Может, тогда, когда впервые за мелкую кражонку попал в СИЗО. Срочок ему грозил невеликий, да и не срок пугал. Страшновато, если заглянуть в глубину души, было то, как примут в камере. Лицом он был пригож, как и братья, — даже красив, если кто предпочитает такую вот жгучую восточную красоту, — чуть раскосые глаза, нервные крылья носа, тонкие, чуть искривленные в улыбке губы.
«Опустят», — холодело где-то в нижней части живота.
Первая в его жизни камера оказалась небольшой вонючей клетушкой с койками в два яруса — шконками, серыми казенными одеялами — и то не на всех шконках, густой вонью давно немытых потных мужских тел и невыносимой тухлой отдачей от параши. В пространстве не более двадцати квадратных метров размещалось человек двадцать пять сизошников.
— Считай, повезло, — сказал за спиной вертухай, — в других камерах еще хуже. Не тушуйся, пацан, здесь тихие, может, и не обидят.
— Без советов обойдусь, волчина позорная, — ощерился Роман, за что тут же получил кулаком меж лопаток и влетел в камеру, чуть не упав в узком свободном пространстве.
Встал, широко расставив ноги, исподлобья оглядел ка- меру, — кто первый покусится?
— Кому ты нужен, сопляк? — словно услышав его мысли, небрежно бросил лежавший на втором этаже ближней к двери шконки здоровый бугай.
— Это точно. Боится, засранец, — хихикнул вертлявый коротконогий парень лет двадцати, резво вскочивший с нижней шконки возле параши. — Боится, боится...
— А чего ему бояться? — лениво процедил здоровый верзила с набухшими мышцами и свисавшим через ремень толстым животом. — Пока очко грязное, никто тебя не тронет. Вот в субботу, после баньки, — милое дело...
