На приборной панели вспыхивали и мигали индикаторы, потом корабль резко накренился. Палафокс наблюдал за посадкой через смотровое стекло.
— Вот мы вошли в атмосферу Брейкнесса.
Беран увидел унылое серое пространство, освещенное маленьким белым солнцем. По мере снижения пейзаж приобрел более ясные очертания. Стали видны огромные горы, скальные пики которых напоминали фантастические когти, увенчанные ледниками. Над вершинами шапкой висел туман.
Потом внизу проплыл серо-зеленый океан, на поверхности покачивались водоросли. И снова показались горы. Корабль медленно снижался в долину, окруженную скальными стенами, дно было скрыто серым туманом. Скалистый склон перед ними был покрыт, как показалось Берану, чем-то вроде корки. Корабль снизился, и он понял, что это небольшой город, лепившийся к подножию скалы. Дома, из лавовых пород вроде туфа, были низкие, с плоскими бурыми крышами. Некоторые из них соединялись между собой как звенья цепочки и опускались по склону. В целом все выглядело не слишком радостно и не произвело на Берана особого впечатления.
— Это и есть Брейкнесс? — спросил он.
— Это Брещснесский Институт.
— Я представлял его иначе. — Беран не смог скрыть разочарования.
— Мы не стремимся произвести впечатление, — отозвался Палафокс. — Да и Магистров не так уж много, и видимся мы нечасто.
Беран почувствовал, что опять затронул нежелательную тему. Но все-таки осторожно спросил:
— А ваши сыновья живут здесь?
— Нет, — коротко бросил Палафокс, — но, разумеется, они здесь бывают.
Корабль плавно снижался. Беран смотрел в темное глубокое ущелье и невольно вспоминал зеленые земли и синие океаны Пао.
— Когда я вернусь домой? — он не смог удержаться от вопроса.
— Когда придет время, — Палафокс был занят своими мыслями и не обратил внимания на волнение мальчика.
— Но это будет скоро?
— Ты хочешь быть Панархом? — жестко спросил Палафокс.
— Да. И хочу, чтобы меня модифицировали, — решительно ответил Беран.
— Может быть, так все и будет. Однако помни: получающий должен платить.
— Чем же я должен буду платить?
— Это мы уточним позже.
— Бустамонте не обрадуется моему возвращению, ведь он вознамерился сам стать Панархом, — задумчиво произнес Беран.
Палафокс усмехнулся:
— Тебе повезло, что разбираться в нынешней ситуации на Пао приходится ему, а не тебе.
7
У Бустамонте и в самом деле были большие сложности. Его мечты о неограниченной власти так и остались мечтами. В действительности он оказался в полузаброшенной деревушке среди болот Нонаманда, таверна стала его резиденцией. Вся свита состояла из дюжины мамаронов, трех наложниц и нескольких постоянно ворчащих чиновников. А он мечтал восседать во Дворце в Эйльянре и безраздельно править восемью континентами Пао!
Самым унизительным было то, что даже этой забытой Богом деревни его в любой момент могли лишить. Правда, пока что Брумбо продолжал наслаждаться своей победой и не пытался уничтожить Бустамонте.
За прошедший месяц бывший Аюдор впал в мрачные мысли. Наложницы страдали от его побоев, приближенные старались не попадаться ему на глаза. Кочующие пастухи обходили эту деревню стороной. Жители и хозяин таверны смотрели на него со страхом и раздражением. И вот однажды утром деревня оказалась покинутой, жители ушли и увели весь скот.
Бустамонте приказал страже найти какое-нибудь пропитание, отряд ушел, но так и не вернулся. Министры обсуждали возможности возвращения в более цивилизованные места. Бустамонте не соглашался, обещал изменить ситуацию, но терпение паонитов иссякло. Следующим хмурым утром ушли последние нейтралоиды. Наложницы пока не решались покинуть своего господина, но вид трех сбившихся в кучу, хлюпающих носами женщин вызывал у Бустамонте одно лишь раздражение.
Бустамонте приказал Асту Каэлу, Министру Трансконтинентального Транспорта, развести огонь, но тот даже не пошевелился. Это был открытый бунт. И вскоре вся группа министров, последний раз посовещавшись, вышла из таверны и под моросящим дождем направилась в сторону побережья, в порт Спирианте. Наложницы вопросительно смотрели на Бустамонте, но он одарил их таким взглядом, что они враз оставили всякие мысли о побеге и дружно зарыдали.
Яростно ругаясь, Бустамонте разломал мебель и разжег камин. Снаружи послышались отдаленные вопли, охотничий клич. Звуки приближались, скоро они зазвучали на единственной деревенской улочке. Бустамонте окаменел — он узнал боевой клич клана Брумбо.
Бустамонте заставил себя пошевелиться, накинул плащ и вышел наружу. Министрам не удалось уйти далеко — они, странно подпрыгивая, шли со стороны вересковых болот, подгоняемые воинами на летающих конях. Гордые министры походили на отару овец. Завидя Бустамонте, воины ринулись вниз, оглашая воздух дикими воплями. Бустамонте попятился, выхватил дротик, решив сохранить достоинство, даже если придется погибнуть. Воины взяли его в плотное кольцо. К нему приближался сам Эбан Бузбек — небольшой коренастый человечек с заостренными ушками и длинной светлой косой. Летающий конь приземлился и зацокал копытами по булыжникам.
Растолкав министров, Бузбек подошел к Бустамонте, без лишних слов схватил его за шиворот и швырнул на камни. Бывший правитель замахнулся было дротиком, но на него обрушился залп из шоковых пистолетов. Бузбек схватил его за горло и вторично швырнул — теперь уже в уличную грязь.
Бустамонте медленно поднялся, дрожа от бессильной ярости. По приказу Эбана Бузбека его связали, опутали сетью и привязали к седлу. Затем вояки вскочили на коней, и те взвились в воздух. Бустамонте так и болтался в сети, ослепший от режущего ледяного ветра.
В Спирианте их ждал корабль цилиндрической формы. Полумертвого Бустамонте швырнули на палубу, и он провалился в небытие. В Эйльянре корабль приземлился около Великого Дворца. Бустамонте подняли и, протащив через разгромленные дворцовые залы, заперли в спальне.
Утром две служанки принесли воду, чистую одежду, еду и напитки. Через час в дверях появился воин, по его приказу Бустамонте вышел из комнаты. Он был бледен, но уже пришел в себя и решил бороться до последнего. В зале для утренних церемоний с выходящими в цветник окнами его ждали Эбан Бузбек со свитой и меркантильский переводчик. Бузбек как ни в чем не бывало приветливо кивнул Бустамонте и осведомился, хорошо ли тот почивал. Меркантилец перевел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
