То было время перехода от старого вида авиации к новому, более совершенному.
По военному пакту о взаимной помощи американцы направили Кубе восемь учебных реактивных машин «Локхид» Т-33. В результате переговоров нам поставлялись также две эскадрильи самолетов В-26, прибывших из Ирана. Бывшие курсанты группы 54-Q должны были взять на себя основную тяжесть полетов на Р-47 - «летающем гробе», печально известном со времен второй мировой войны.
Ходили разговоры, что американцам эта помощь обошлась в полтора миллиона долларов. В эту сумму не вошла даже стоимость запасных частей - их просто не существовало. Самолеты были сняты прямо с консервации, где они находились со времен второй мировой войны. В коридорах летчики вели разговоры, боязливо поглядывая по сторонам, и в шутливой форме показывали на плечи - значит, это работа полковника Табернильи, и на усы - значит, дело не обошлось без начальника миссии американских ВВС. Еще большая глупость была совершена позднее, в 1958 году, когда в полном беспорядке у англичан были закуплены истребители «си-фьюри». К стыду американской миссии, она только ревниво взирала па вмешательство англичан в сферу ее деятельности. Говорили, что глава американской военной миссии получил 50 тысяч долларов и потому особенно не препятствовал англичанам в их сделке. Конечно, подобные дела совершались в баре, с ромом, в присутствии женщин, а вот летчиков, которые должны были подниматься в воздух на этих «летающих гробах», там не было…
После помпезного прибытия на Кубу первой партия этих самых «летающих гробов» нужно было совершить и первые вылеты. На этот раз судьбе было угодно распорядиться так, чтобы полетел американский летчик. При приземлении в машине что-то сломалось, и летчик совершил вынужденную посадку на площадке для выгула собак в Марьянао. Его самолет пересек площадь и пробил кирпичную стену. Пилоту чудом удалось спастись. Это дало повод для распространения слухов среди летного состава о том, что Р-47 - отличный самолет. Если бы это было не так, то он попросту разбился бы! Полковник Хук скрепя сердце слетал один раз, полковник Табернилья тоже летал два или три раза, и на этом поставили точку. Делом американцев было управление, командование. Больше всего их занимали проблемы «транспортировки товаров» и другие «специальные» операции. Эти задачи никогда не доверялись молодым летчикам-профессионалам, только что вернувшимся из США, и другим кубинским пилотам. Нас использовали для «боевых» задач.
Утро выдалось душное и тяжелое, несмотря на легкий бриз, врывавшийся через раскрытые окна красной террасы клуба и раздувавший плотные шторы. Огромные светильники, раскачиваясь от ветерка, позванивали стеклянными подвесками. Кондиционеры в баре работали на полную мощность, и после душной улицы было приятно оказаться в прохладном помещении, особенно после полетов. Однако через какое-то время холод проникал через короткие рукава и расстегнутый ворот форменной сорочки цвета хаки. Наша форма" имела одну особенность - в ней было очень жарко летом и холодно зимой.
Было еще рано, но бар «Бильтмор» был почти полон. Здесь уже собралась обычная компания: старые полковники, летчики с Р-47 и мы, такие же, как я, парни, радующиеся офицерским званиям и летным знакам на груди.
Стойка бара представляла собой практически замкнутую окружность. Она была из черного дерева с бортиком по наружной части. В центре стойки располагались стеклянные шкафы, заполненные бутылками со спиртным. Неяркий свет падал откуда-то сбоку, освещая салон. По его периметру вдоль стен стояли удобные кресла, обтянутые черным мехом. Здесь, в баре «Бильтмор», собирался цвет публики. Красивые женщины, элегантные, утонченпые.
– Альваро, забудь об этой, она тебе не подойдет, - прошептал мне на ухо Эстуардо, мой сосед. - Знай свое место. Она хороша, но… у тебя нет экономической базы. Обрати внимание вон на ту… Куколка, живет на 5-й авеню. У них сахарный завод в Санта-Кларе, деньги в банке, много денег, посещают яхт-клуб. Мне кажется, ты привлек ее внимание. Я пойду поговорю с ней. Через несколько минут подойди ко мне и спроси о чем-нибудь, а ж представлю тебя ей. Не теряй времени и расскажи ей что-нибудь да пригласи прогуляться вечером в домик к Элизите.
Эстуардо улыбался с видом человека, имевшего большой опыт в подобных делах. И сейчас, беседуя со мной, он поглядывал по сторонам.
– Авиатор должен атаковать быстро, как на реактивной машине. Здесь нельзя зевать, девочки очень впечатлительны, им так хочется выйти замуж за настоящего мужчину…
В углу играло трио, но его никто не слушал. Каждый был занят своим делом. Здесь все напоминало дипломатическую встречу, где люди задавали друг другу вопросы, хотя было ясно, что и вопросы, и ответы не имеют значения. Приглушенная и тягучая музыка, пары виски и французского коньяка, запах духов - все смешивалось у стойки бара, ударяло в голову. Вокруг стоял туман. Вначале огни казались яркими, потом становились тусклыми и расплывчатыми… Опытные руки бармена готовили очередной коктейль…
Все три машины быстро срываются с места и отъезжают от «Бильтмора», шурша шинами по асфальту. Лаурача едет рядом со мной. Я еще не успел разобраться, а уже сижу вместе с ней. Через стекло вижу 23-ю улицу. Огни реклам расцвечивают асфальт проезжей части, а светофоры отбрасывают свет на проезжающие автомобили. Звуки сигналов эхом отдаются в верхних этажах зданий. Опытная рука Эстуардо ведет первую из трех машин к «Монмартру» - первой нашей остановке. Па перекрестке видны какие-то огни, повисшие в воздухе. Слева, у набережной, негритянские мальчишки приставали к прохожим: «Сеньор, сеньор, почистим ботинки!» Они кричат это для одетых в яркие пестрые одежды туристов, которых здесь полным-полно.
«Абана-Хилтон» - пышный, великолепный дворец… Отель «Насьональ» с бассейном, постоянно окруженным девушками в бикини… Мы по-прежнему едем по 23-й улице. Из света попадаем в темноту и у светофора вдруг резко тормозим. Элегантный полисмен в синей форме с дубинкой в руке подходит к нам. Одного взгляда достаточно, чтобы убедиться, что за публика в машинах. Приветствие, извинение и пожелания счастливого пути… Он уходит, и его взгляд, полный высокомерия, направлен теперь на пешеходов.
Негр в месте парковки автомобилей просит отдать ему ключи. Он старается быть любезным. На ум приходит мысль - как же несчастлив этот человек, если от одного жеста какого-нибудь богача зависит, будет ли сегодня накормлен он, его семья, его дети. На одежде Лаурачи позвякивают какие-то штучки, когда мы с ней усаживаемся на мягкий диван маленького салончика в баре. Она поняла, что привлекло мое внимание, и с кокетливой улыбкой говорит мне, прикуривая сигарету:
– Альваро, вы, мужчины, ничего не понимаете в моде. Это самая последняя современная модель из французского журнала, сшита в «Эль-Энканто». Мама подарила мне это платье на прошлой неделе, когда я вернулась из путешествия в Европу после окончания учебы.
В машине Лаурача уже рассказывала мне об этом. Несколько месяцев назад она завершила учебу в колледже, и отец в награду за это оплатил ей все расходы, связанные с путешествием в Европу. В компании своих подруг она побывала в Италии, во Франции, в Германии и других странах.
Постепенно наш разговор налаживается. Из ее слов я понимаю, что она с большим уважением относится к церкви, к религиозным традициям, хотя это идет вразрез с ее веселым и беззаботным характером. Кроме того, Эстуардо говорил мне, что в ее семье каждый живет своей собственной жизнью. Все знают, например, что ее отец, пожилой мужчина, состоит в любовной связи с одной из популярных артисток телевидения.
Теперь я могу внимательно рассмотреть Лаурачу. Это красивая девятнадцатилетняя девушка с лицом куклы, оттененным светлыми волосами.
В «Монмартре» полно народу. Невозможно пройти к столикам, посмотреть шоу или хотя бы выйти в зал игральных автоматов. В основном здесь отдыхает буржуазия. Но если внимательно присмотреться, то можно отыскать и простых служащих и женщин, которых привели сюда мужья или женихи, чтобы потанцевать и поболтать. Слышатся меланхоличные звуки саксофонов музыкальной группы Чавалес из Испании. От столиков доносится гул голосов.
Мы с Лаурачей курим, и голубоватый дымок сигарет медленно поднимается к потолку, к светильникам, которые уже не способны пробить плотную пелену дыма, повисшую в зале. Мои часы показывают 3 утра. Только что закончился последний сеанс шоу - впечатляющий парад женщин в крошечных бикини с блестками, в которых отражается свет электрических ламп. Пора на покой.
Глава 18. СНОВА В ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛАХ КУБЫ
Быстро летели недели осени. Каждый день дул северный ветер, проникая через окна и занося в помещения сухие листья, которые, кружась, залетали в самые укромные уголки. Огромное помещение казармы, где располагалась эскадрилья, было выкрашено в желтоватые тона. Здесь стояли две длинные шеренги железных коек. Все это напоминало мне те далекие времена, когда я ночами дежурил в карауле.
