— А не пожалеешь?
Да, Сандро Вартанович как в воду глядел: уже через несколько дней ничегонеделания Лариса пожалела, что ушла с работы. Там хоть не скучала — был коллектив. А дома? С ума можно сойти от одной тишины. Попробовала заниматься — ничего на ум не шло. Да и какой институт, когда будет ребенок!
И вот она слонялась из угла в угол целыми днями, поджидая с работы Андрея. Он приходил, и все в доме сразу преображалось. Она кидалась ему на шею, обнимала, целовала, но, даже целуя мужа, Лариса все время почти физически ощущала за собой прикрытую дверь Ольгиной комнаты.
Ольга выходила немного спустя, молча убирала отцовские ботинки, относила на вешалку куртку, иногда ворчала:
— Ты, папка, как маленький, все разбросал.
Так было и сегодня.
Лариса услышала его шаги еще на лестнице, не дожидаясь, пока он позвонит, открыла дверь и обвила руками ему шею.
— Почему ты задержался? Ты сегодня какой-то усталый. Много летал, да?
— Нет, всего один полет.
— А обо мне ты там думал?
— Где «там»?
— Ну, в небе.
— Там некогда думать.
— Значит, не любишь.
— Ну что ты, глупенькая. — Он обнял Ларису, прижал к себе: — Вот как сильно люблю!
Скрипнула дверь. Тихо вошла Ольга, остановилась посреди комнаты и спросила:
— Папа, ну как?
Андрей увидел дочь в нарядном платье. Платье ему что-то напомнило. «Неужели Светланино?»
— Я тут немного укоротила, — виновато сказала она.
— Что это ты так вырядилась? — удивилась Лариса.
Ольга посмотрела на нее, улыбнулась, но ничего не ответила.
— Пап, я пойду? — повернулась она к отцу.
— Куда?
— Там девчонки собрались. У меня ведь сегодня день рождения.
Андрей растерянно глядел на дочь.
— Как же это? Какой сегодня день?
— Мой, — ответила Ольга.
Он ударил по лбу кулаком:
— А, ч-черт, совсем зарапортовался!
— И ты молчала? — упрекнула ее Лариса. — Зови сейчас же своих девчонок сюда! А торт?… Сейчас я сбегаю в магазин.
Лариса быстро оделась и ушла.
— Вот видишь, какая она внимательная, — сказал Андрей дочери, — а ты ее не любишь.
— Ну, почему не люблю. Разве я не слушаюсь?
— Слушаться одно, а любить…
Ольга, потупившись, молчала.
— И меня стала дичиться. Никогда ничего не расскажешь. Как у тебя в школе?
— Нормально.
— А по математике как?
— Ты же знаешь, не люблю я математику. Но, может, на четверку и вытяну. Так я пойду? Торт сами съедите.
Он посмотрел на нее укоризненно и ничего не сказал. Тогда Ольга подошла к нему, провела ладошкой по его жесткой щеке:
— Зарос. Ты сегодня хоть брился?
— У меня, доченька, борода из-под лезвия растет.
— А тетя Лариса этого не любит.
— Ну ладно, ладно, сейчас побреюсь. А ты — марш за девчонками! И никаких разговоров! Сейчас дедушкин чай соорудим.
— Без «фронтовичка» не получится, — улыбнулась она и достала из карманчика листок: — Почитай.
«Дорогая внученька, поздравляем с днем ангела, счастья тебе, здоровья, пятерок! Ждем не дождемся, когда приедешь. Бабушка, дедушка».
— Вот. Они не забыли. Андрей повторил:
— Беги за подружками.
Вместе с девчонками пришли и два мальчика.
— Пап, ты не возражаешь? — спросила Ольга.
— Ну что ты! А молодежь не возражает, если и мы с вами побудем?
— Молодежь будет рада.
— Значит, порядок в летных частях. Все уселись за стол.
Ольга, ставя на середину стола самовар, вдруг вспомнила о чем-то и убежала в свою комнату. Показалась она в дверях буквально в ту же минуту, горделивая и статная, будто сразу повзрослевшая, и Лариса заметила на ногах у нее новые, с золотистыми застежками, туфли. Ольга шла осторожно, боясь, как бы туфли не слетели.
— О, да ты у нас невеста! — воскликнула Лариса, а Андрей пошутил:
— Невеста месила тесто, а хлеб не выпекла.
— Да ну вас! — обиженно надула губы Ольга и крутнулась на каблуках: — Ну правда же красиво?!
— Как на выставке.
Андрей заварил чай и разлил по чашкам.
Мальчишки сначала держались робко, но, видя, с каким старанием отец Ольги ухаживает за ними, осмелели и попросили гитару.
Ольга развела руками:
— Гитары, к сожалению, нет, но есть пианино. Кто умеет играть?
Мальчишки единодушно указали на маленькую курносую девчушку:
— Наташа у нас музыкальную кончает.
Наташа села на круглый стульчик, откинула крышку и уверенно пробежалась пальцами по клавишам.
— Давай нашу!
Наташа заиграла что-то быстрое. Танцевать никто не выходил. Тогда Лариса скомандовала:
— Мальчики, скатать ковер!
Стол отодвинули в сторону, и началась пляска. Вместе со всеми плясала и Лариса, даже Андрей встал в круг девчонок. На плечах у него повисла Ольга и благодарно зашептала на ухо:
— Спасибо, папка, а я и не знала, что ты у меня такой.
— Какой — такой?
— Ну, такой… Веселый!
Потом, отдыхая от суматошной пляски, снова пили чай, кто-то все-таки раздобыл гитару, и мальчишки исполнили «гимн десятиклассников». Андрей слушал, не вникая в смысл слов: ему было просто радостно смотреть на детей. Он видел разгоряченное лицо дочери, ее смеющиеся глаза с открытым взмахом бровей, и в эти минуты вдруг особенно остро почувствовал свой долг: он обязан сделать все, чтоб Ольга была счастлива.
Лариса вышла в прихожую. За ней кинулась Ольга:
— Вы куда?
— Принесу еще торт.
— Не надо, я сама сбегаю, отдохните… — Ольга накинула на плечи куртку, подхватила авоську, и тут ее взгляд упал на то место на стене, где висел портрет матери. Портрета не было.
— Папа, а где портрет мамы?
Андрей тоже взглянул на стену, повернулся к Ларисе.
— Я тут убиралась… — начала она оправдываться, и лицо ее заполыхало. — Он запылился. Ну я и спрятала пока в шкаф…
Ольга стояла бледная, глаза наполнились слезами.
— Как вы могли? — глухо произнесла она, не глядя на Ларису, а уставясь глазами куда-то в пол. — Ведь это моя мама… Мама!
Она швырнула авоську и, зарыдав, убежала к себе. С минуту в комнате было тихо. Потом, словно опомнившись, девчонки бросились вслед за Ольгой:
— Оля, открой! Олюшка!..
19
Аргунов прохаживался босиком по ковровой дорожке, устилавшей пол. На душе было покойно и раздольно — так чувствовал он себя, когда отдыхал у тестя на пасеке. Но мощный хор турбин, проникавший сюда даже сквозь толстые стены, звал в полет.
— Андрей Николаевич, агрегат к полету готов, — с улыбкой доложил, войдя в гардеробную, механик.
