Мысли его снова вернулись к машине.
«Производственный дефект? Исключено. Видимо, просчет кроется в самой конструкции планера самолета: центровка более задняя плюс к тому скольжение на пилотаже. Как только Волчок сядет, надо собрать испытателей и поговорить на эту тему: пусть повнимательнее будут».
Навстречу Аргунову попался Струев, уже в высотном костюме и в гермошлеме.
— Раздевайся, не полетишь, — сказал Аргунов.
Тот неприязненно посмотрел на Аргунова.
— Почему?
— Надо кое в чем разобраться.
Струев недовольно скривился, но смолчал и вернулся в гардеробную.
Андрей вышел на улицу и зябко поежился.
Холодновато. Бетонированная полоса блестела от недавнего дождя. Торопливо пролетел косяк уток и скрылся за полукруглой крышей высокого ангара. В сыром воздухе трепетно вздрагивали голые сучья тополей.
Андрей прошелся по мокрым листьям, устилавшим землю, хотел присесть на скамью, но она тоже была мокрая.
Скоро зима. Будет первая пороша, когда так и тянет, перекинув через плечо ружье, уйти в лес, поискать зайчишку. А как хорошо зимним деньком податься на лыжную базу «Снежинка» и покататься на лыжах! Ядреный, родниково-чистый воздух, звонкие голоса, сияющее солнце, гулкий лес — все это освежает и заряжает бодростью на всю неделю.
Ревущий звук взрывной силы оглушил его.
От неожиданности Андрей вздрогнул.
В небо уносился самолет.
«Волчок!» — понял Аргунов, погрозил ему вслед огромным кулаком и невольно залюбовался: ничего не поделаешь, чисто пилотирует! Впился глазами в тающую точку, — не оторвать! — а самолет скрылся за облаком и снова вынырнул оттуда, круто пикируя и ввинчиваясь, точно собираясь пробуравить земной шар насквозь.
Нисходящие бочки! И опять — вверх!
— Ну, погоди! Только сядешь, я задам тебе жару! — вскипел Аргунов. — И Денисюку перепадет, что не запретил пилотаж над аэродромом.
Вдруг в верхней точке петли самолет неожиданно сделал резкую полубочку и, уже не подчиняясь никаким законам аэродинамики, стал падать, быстро кружась, как лист, слетевший с дерева.
«Штопор!»
— Выводи! — в ужасе закричал Аргунов и тут же понял, что Волчок ничего не успеет сделать со взбунтовавшейся машиной: высота была катастрофически мала. Понял он и то, что ему не успеть добежать до диспетчерской, чтобы хоть что-нибудь предпринять, да и вряд ли он сможет чем-то помочь.
Теперь все зависело только от самого летчика. Решит и успеет ли он катапультироваться?
— Валера, прыгай! — закричал Аргунов.
«Почему он медлит, почему?» И тут стало предельно ясно почему. Самолет падал прямо на гигантский сборочный цех, где трудились, ничего не подозревая об опасности, сотни людей. Рядом со сборочным был механический цех, а еще чуть поодаль лаборатория — и везде люди, люди…
Оцепенев, Андрей ждал исхода.
Все-таки летчику удалось отвернуть от завода.
Когда до земли оставалось совсем немного, от падающего самолета отделилась маленькая точка. Распалась на две части — человек и кресло, — вспыхнул и тут же погас парашют. Белый купол его застрял в ветках деревьев. А самолет ударился плашмя о землю совсем неподалеку от серого здания цеха.
К месту падения устремились автомобили, бежали люди.
Ревущие сирены пожарных машин будоражили нервы.
Все, кто был на летно-испытательной станции, битком набились в автобус и мчались туда же.
— Где летчик? — крикнул, задыхаясь, Аргунов, как только выскочил из автобуса.
— Увезли.
— Жив?
— Живой.
У Аргунова отлегло от сердца: «Обошлось… А самолет? Да черт с ним, с этим самолетом!..»
Главное, Волчок жив! Хоть и зол он был на него, но сейчас было не до этого. Жив-то жив, а здоров ли? Парашют почти не наполнился воздухом, и удар, наверное, был такой, что косточки затрещали. Только бы не совались к нему сразу с расспросами: что да как? Ведь человек, побывав на краю гибели, обычно впадает в состояние шока, в такие минуты его лучше не трогать.
Аргунов еще раз окинул взглядом место падения машины и поразился внезапному открытию. Даже если специально рассчитывать, вряд ли можно угодить так, чтобы не врезаться ни в одно из зданий. И хотя Волчок боролся до конца, Андрей понимал: машина не подчинилась ему полностью. Случилось чудо, и это чудо спасло жизнь сотням людей.
Машина упала метрах в двадцати от сборочного цеха. Она не взорвалась (на удивление), хотя и загорелась, обдав угол цеха керосиновой гарью, но подоспевшие пожарники быстро потушили огонь.
На черной «Волге» подъехал директор завода. Вылез, огляделся. Заметив Аргунова, быстро подошел к нему.
— Вы видели, как это произошло? — спросил Копытин.
— Видел.
— Как?
— Самолет попал в штопор.
— Что, летчик не справился с управлением?
«Вот оно… начались кривотолки!» — возмутился про себя Аргунов и сказал, как отрезал:
— А этого я не знаю!
Копытин разом сунул руки в карманы и отвернулся от испытателя. Лицо его потемнело от промозглого сырого ветра, сделалось отчужденным и злым.
«Не хотел бы я сейчас попасть ему под горячую руку», — зная крутой характер директора, подумал Аргунов.
— Поедем! — сказал Копытин и, не вынимая рук из карманов, двинулся к автомобилю. — В больницу! — приказал он шоферу и обернулся к Аргунову: — Волк без сознания. Перелом обеих ног, что-то с позвоночником.
В приемном покое они встретили врача летно-испытательной станции Колесову. Вид у нее был встревоженный. На немой вопрос директора она торопливо ответила:
— Вызвали профессора.
— Надежда есть? — властно спросил Копытин, глядя врачу прямо в глаза.
— Почти никакой. Очень маленькая… — поправилась Колесова. — Простите, я сейчас. — И она поспешно скрылась в дверях.
Копытин ходил из угла в угол, шумно пыхтел. Внезапно остановился у стола, на котором лежали разрезанная куртка и окровавленные ботинки.
— Это его?
— Его.
— Хоть бы прикрыли чем.
Колесова появилась на пороге бледная, сделав шаг, покачнулась.
Андрей поддержал ее.
— Что с ним? — выдохнул, он, почуяв недоброе.
— Кажется, все… Наступила клиническая смерть. — И, уже не сдерживаясь, зарыдала.
— Перестаньте! Вы же врач! — прогремел директор. И потише добавил: — Возьмите себя в руки.
Окрик Копытина неожиданно подействовал. Махнув вялой рукой на плотно прикрытую дверь, Тамара Ивановна сказала:
— Я пойду туда…
Копытин шагнул к выходу:
— Поедем, Андрей Николаевич, к себе на завод.
На летно-испытательной станции собралось много народу. По коридорам слонялись как потерянные механики и контрольные мастера.
