несколько дней, поэтому приходится охотиться. Теперь, когда мне не нужно опасаться того, что кто-то узнает правду о моем магическом ремесле, я могу использовать магию сколько угодно и когда пожелаю.
Мысль о том, что я потеряла контроль над своими силами на корабле, не дает мне покоя, и я вспоминаю свет и тепло души той солдатки на своей ладони. Живое существо, заключенное в моем кулаке. Меня бросает в дрожь каждый раз, когда на охоте приходится вырывать душу из животного, спрятавшегося в кустах, или птицы, сидящей на ветке.
Однако если я хочу наконец-таки научиться контролировать свои силы, мне непременно нужно тренироваться. Я и не думала о том, чтобы упражняться, когда мы находились в Миррииме. Использовать магию, находясь в самом сердце шаманского государства, даже когда я была одна, было бы опасно.
Днем мы делаем привалы, только чтобы поохотиться и дать отдохнуть нашим дрейкам. Мы мало переговариваемся, однако и я, и Саенго прекрасно понимаем, куда мы направляемся теперь, – в единственное место, куда не отправятся за нами наши преследователи: в Мертвый лес.
Я откладывала это решение несколько дней, уговаривая саму себя снова и снова. Однако правда заключается в том, что у нас нет выбора. Мне нужно узнать, как уничтожить талисман Бездушного, а Край пряльщиков является единственным местом, где я могу найти информацию, которая не была исковеркана или уничтожена вовсе. Я не удивлюсь, если у Ронина найдется тайный личный архив помимо основной библиотеки.
Я не знаю, сколько времени сумеет выиграть для нас Тейерн и как далеко мы оторвались от нашей погони. Но в любом случае лучше встретиться лицом к лицу с одним шаманом, пусть меня и пугает его могущество, чем с целой армией ньювалийцев, казаинцев и эвейвианцев, которые желают мне смерти.
Закрыв глаза, я расслабляюсь в седле и наклоняюсь вперед, прижимаясь лбом к гладкой чешуе Яндора. Яндор фыркает, откидывая назад голову и чуть не разбивая мне нос. Уверена, он чувствует мою тревогу, и я глажу его по плечу, чтобы успокоить.
– Твоя правда, – произношу я, когда мы приближаемся к чернеющей на горизонте полосе.
– Ты со мной разговариваешь или опять с Яндором? – уточняет Саенго, подводя своего дрейка поближе ко мне.
Я устало улыбаюсь.
– Эта привычка у меня с тех пор, как я начала брать Яндора с собой на задания, которые давала мне Кендара, – объясняю я.
– Уверена, он отличная компания для путешествий.
– И хороший слушатель. – Я чешу Яндора по шее, и он радостно трясет головой.
– Могу ли я поинтересоваться, о чем ты с ним разговаривала?
– Обо всем, что нас ждет впереди, – вздыхаю я. – А еще я постоянно размышляю о том, почему не смогла добраться до души внутри талисмана. Как такое возможно?
Во время нашей первой ночевки я рассказала Саенго, что в распоряжении у королевы Мейлир, скорее всего, есть фамильяр Бездушного. Саенго согласилась, что это кажется вполне логичным, учитывая все то, что мы узнали, когда были в Миррииме. С самого начала нам известно, что самый легкий способ победить Бездушного – это отнять у него источник магических сил. А теперь, когда мы знаем, что случилось с его фамильяром, нам нужно лишь разузнать, как уничтожить его. Вопрос, как раздобыть сам талисман, можно пока отложить.
Саенго смотрит на деревья впереди, раздумывая над моим вопросом. Она проводит рукой по браслету из кости тролля на своем запястье, а затем говорит:
– Талисманы сделаны из костей магических созданий. Должно быть, кость того существа, из которого был создан тот талисман, защищает душу, заключенную внутри него.
– Что ж, кем бы ни было это существо, оно, вероятно, очень могущественное. Кости троллей защищают от магии, потому что живые тролли обладали иммунитетом к магии. Тогда какими же качествами обладало существо, способное удержать магию внутри себя, как в клетке?
– Не просто как в клетке, а в клетке, способной противостоять ремеслу губителя душ, – поправляет меня Саенго.
Ее слова наталкивают меня на мысль.
– О Сестры, я и забыла. Солнцепронзатели!
Саенго одаривает меня любопытным взглядом и интересуется:
– Кто это еще такие?
Я рассказываю о доспехах, которые видела в Зале героев. Обмундирование создано из костей солнцепронзателей в качестве талисмана для всего тела, чтобы защитить душу того, кто носит доспехи, от магии Бездушного. Очевидно, что Бездушный нашел другое применение данным костям.
– Я не особо разбираюсь в талисманах, – говорит Саенго. Сказать по правде, я тоже. И то немногое, что я знаю, я узнала из книг Кендары. – А ты не можешь просто… сломать кость? Разбить ее мечом или бросить в огонь. Это ведь просто кость, верно?
– Сомневаюсь, что все окажется так просто. Зачем трудиться и создавать сосуд, который можно так легко уничтожить?
– Логично. А как талисманы вообще создают?
Вопрос о том, как создают талисманы, волнует меня сейчас куда меньше, чем вопрос о том, как их можно уничтожить. Мы могли бы провести эксперимент с костью тролля, однако этот талисман много раз нам пригождался. Да и кроме того, это ведь подарок Кендары.
– Представляешь, сколько его фамильяр, должно быть, пережил из-за Ньювалинской империи? – спрашивает Саенго тихим голосом. – А они еще говорят что-то о том, что связь между фамильяром и его шаманом для них священна.
Связь между фамильяром и его шаманом должна быть полезна для каждого. Заключив фамильяра в клетку в талисмане, тот защитил бы его от нападения, а значит, шаман стал бы почти неуязвимым, однако из-за этого магическая связь между фамильяром и шаманом определенно изменилась бы, отняв у фамильяра его законную свободу.
– Бездушный, вероятно, был очень силен, раз смог… вырвать душу своего собственного фамильяра и поместить ее в талисман.
– Думаешь, он сделал это самостоятельно? – спрашивает Саенго.
– Полагаю, за него это мог сделать кто-то другой, однако помочь ему в состоянии лишь другой губитель душ.
Неужели он всегда был таким могущественным или же Ньювалинская империя сделала его таковым? По талисману можно понять, что в итоге случилось с фамильяром. А мне предстоит выяснить, что случилось с самим Бездушным.
Время идет, и с каждым пройденным часом деревья Мертвого леса обступают нас плотнее, тени сгущаются, и мне становится очень неуютно. Невозможно определить, как поведут себя деревья теперь, когда магия Ронина их не сдерживает, а Бездушный пробудился. По крайней мере, я знаю, в какой части леса мы находимся, и это единственное, что может нам сейчас помочь.
В эту ночь мы не заходим далеко и разбиваем лагерь у границы Мертвого леса, согласившись, что лучше дождаться рассвета, а потом уж идти в чащу. Мы ужинаем зайцем, которого Саенго подстрелила из лука, когда у меня в очередной раз не получилось сконцентрировать свое магическое ремесло на одной душе. Затем мы тушим костер и спим рядом с нашими дрейками, чтобы не замерзнуть.
