Иван.
– Очень точное определение, – заметил Алекс и с уважением посмотрел на ходока. Иван хмыкнул, обескураженный похвалой со стороны человека будущего, для которого его фраза оказалась откровением. – Правда, – с досадой заметил Алекс, – нельзя исключить и другие причины исчезновения людей и приборов. Но многое говорит о том, что они пересекли мгновение настоящего, а за ним – и много вероятностное будущее, в котором, возможно, ни людей этих, ни приборов нет… Вернее, – Алекс помолчал и, словно в задумчивости, закончил мысль, – ещё нет.
– Ну почему же? Почему вы так думаете? Их же существование не зависит от будущего. Причина и следствие не могут поменяться местами. Надеюсь, вы этого принципа не отменили?
– Мы-то не отменили, – улыбнулся одной щекой Алекс, похоже на улыбку Симона, – как ты говоришь, но… там, за чертой настоящего, всякое может быть.
– Если это так, тогда весь мир кверху тормашками загремит.
– У тебя очень образный язык… – заметил Алекс. – Всё возможно, Ваня… Не будем заниматься философскими проблемами. Нам хотелось бы привлечь тебя к нашим исследованиям.
– В качестве? Я далеко не учёный, даже в своём времени, а у вас – и подавно.
– Учёные у нас есть. А ходоков во времена нет, и лишь ты один можешь шагнуть в будущее. Но просьба наша к тебе проще… – Алекс подумал и поправился, – или сложнее. Это с какой стороны смотреть. Тебе надо побывать на самой границе передового будущего, познакомиться с работой аппаратчиков и техникой, которой мы пользуемся. Сделать несколько подвижек в будущее время. Посмотреть… Но главное – в другом. Если прибор или человек уйдут в будущее, надо узнать, что с ними там происходит, а людям, если будет возможность, помочь вернуться назад.
– И долго?..
Иван замялся, не зная как деликатнее высказать дальше свои сомнения. По описанию Алекса работа предстоит нудная. Кроме подвижек, по его выражению, к будущему, больше ничего практически не предполагается. И Ивану жалко стало своего времени, которое он потеряет, выполняя просьбу Алекса. А ему хотелось бы вновь заняться поисками Напель. Во всяком случае, ему сейчас показалось, что хотелось бы.
– И долго продлится данное исследование? – наконец нашёл он дипломатический ход.
Алекс не понял волнений и мотивов вопроса Ивана, потому легко ответил:
– Первый этап года – два-три, а дальше будет видно.
Иван от неожиданности присвистнул.
– И эти три года я буду торчать у вас здесь?
– А-а… Ты вот о чём. Конечно, нет. У нас уже имеется кое-какая статистика, приемлемые гипотезы, так что, правда, не всегда точно, но мы уже научились прогнозировать некоторые процессы, в том числе, и предполагаемые выбросы людей и техники в будущее. К сожалению, мы ещё так мало знаем, а наши предсказания распространяются только на небольшой перечень эволюций на границе передового будущего. Так что мы будем тебя использовать… извини, просить, конечно, тебя помочь нам только в почти наверняка предсказуемых случаях. Иначе ты потеряешься среди тысяч датчиков, сотен роботов и десятков аппа-ратчиков, которые сейчас уже заняты исследованием эффекта будущего времени.
– И часто у вас эти… – Ивану не хотелось говорить слово «выбросы», так как Алекс говорил о них равнодушно, а за ними стояли люди, аппаратчики, – эти неприятности?
– Около десятка выбросов в месяц.
– Так часто? И людей?
– Это дает возможность набирать статистику. Каждый выброс позволяет прогнозировать появление другого, более точно. Сейчас мы уже предсказываем их за несколько часов, иногда даже за три-четыре, умеем локализовать их в пространственно-временных точках, и при этом с высокой достоверностью назвать предмет выброса. Это приборы, людей мы сейчас не пускаем к таким выбросам.
– Куда ни шло, – сказал Иван с некоторым облегчением, хотя осоз-нал, что всё равно придётся сидеть здесь и быть готовым в любой мо-мент выйти из реального времени в нужную точку зоха и наблюдать за людьми и приборами.
– Прекрасно! Недаром о тебе, Ваня, говорят только хорошее, – вдруг сделал заявление Алекс, – мы на тебя понадеялись – и не ошиблись.
Ивану тут же захотелось съязвить по поводу мелкого подхалимажа со стороны Алекса, но он сдержался, и не в силу своей солидности, а потому, что с Алексом такие шутки, пожалуй, могли не пройти. Было в нём что-то разделяющее их, отчего Иван старался говорить правильно, без разухабистости, без шуточек, и поменьше улыбаться при этом. Резкие жесты и активная артикуляция Алекса, показавшиеся Ивану при первой с ним встрече признаками оживлённости и даже резвости, теперь выглядели лишь как обыкновенной чертой очень серьёзного, занятого и не терпящего заминок в чём-либо человека.
Алекс извинился, вышел в комнату Маркоса и вскоре вернулся с ним и Симоном.
Симон посмотрел с прищуром левого глаза на Толкачёва, пожевал губами и посоветовал:
– Ты только не увлекайся там.
Маркос:
– Что ж. Возможности у тебя, Ваня, большие, и помощь твоя кстати.
Быстро договорились о связи, если КЕРГИШЕТ, паче чаяния, уйдёт в своё время или в прошлое, а в нём будет нужда.
– Ну а теперь, Ваня, к нам. К передовому будущему. Надеюсь, ты воспользуешься нашими методами передвижения во времени?
Иван беспомощно оглянулся на Симона.
– Я не понял…
Алекс тоже посмотрел на Симона.
– Ты разве не говорил ему?
– Не было случая для разъяснений, – отозвался Симон. – Ваня, я же тебе говорил, что мы с тобой, приходя сюда, находимся на грани устойчивого будущего. Алекс живёт и работает здесь, но его настоящее время рождения и пребывания – у передового будущего. И он тебя приглашает посетить его.
– А-а…
– К тому же ты уже почти побывал там, когда тебе ставили лингвам.
– А-а…
Алекс цепко взял его за руку выше запястья, будто силком хотел утащить неизвестно куда.
– Пойдем к трансферу. От него до нашего настоящего пробиты стабильные временные каналы с лифтами. Так что мы быстро и комфортабельно проскочим полувековой отрезок… Сюда.
В прошлый раз для постановки лингвама его посадили, как он теперь понимал, во временной лифт прямо в комнате Маркоса. Сейчас же они прошли недлинным коридором, схожим со всеми коридорами института. Под ногами, словно в замке Пекты, знакомая ковровая дорожка, проложенная мимо цветов и тишины. Вскоре за стандартной дверью они очутились в комнате, освещённой мягким светом. С десяток простых кресел теснились в ней.
– Сядем… – пригласил Алекс. – И – поехали!
Свет дрогнул, погустел и несколькими секундами позже вновь загорелся ровно и приятно для глаз.
– Всё, Ваня.
Выходом служила та же дверь, а за ней всё как будто оставалось тем же самым: и коридор, и дорожка, и цветы в нём, и стол Алекса стоял тут же, и пульт, и экран на стене. Только в проходе между комнатами, ведущем к Маркосу, исчез громоздкий куб какого-то устройства. Проём теперь закрывала верёвочная, с замысловатыми узлами штора, похожая на виденные Иваном в кино поделки развлекательного – кафе, рестораны – ренессанса девятнадцатого и начала двадцатого столетий.
– И что же, – осторожно задал вопрос Иван, – Маркос
