добавил: ― Он знает о войнах, набегах и переиначивании историй о богах в своих целях. Но как ты сможешь вдохновить Горные земли присягнуть ему как конунгу? Думаю, он в таком же неведении, как и мы с тобой.
Я прикусила нижнюю губу, ночной воздух стал еще холоднее, чем минуту назад.
― Тебе следует отдохнуть, ― сказал он, поднимаясь на ноги. ― Завтра перед рассветом мы снимемся с лагеря и отправимся в путь.
Расстелив свои меха, я легла и натянула на себя толстую шкуру, не сводя глаз с тлеющих углей. Без нашего разговора в лагере было тихо, только треск тлеющих дров, ветер в сосновых ветвях и слабый храп одного из воинов.
Поэтому невозможно было не заметить хруст ломающихся костей, наполнивший воздух.
Поднявшись на ноги, я с ужасом увидела, как один из воинов, стоявших на страже, рухнул в круг света костра с топором, всаженным в череп. Не успела я выкрикнуть предупреждение, как среди деревьев появились воины с лицами, покрытыми боевой раскраской, и оружием, сверкающим на свету; их боевые кличи наполнили мою грудь чистейшим ужасом.
― Убейте деву щита! ― кричал один из них. ― Убейте всех женщин!
Одна из рабынь бросилась прочь, с криком пытаясь убежать. Не успела она сделать и двух шагов, как один из мужчин полоснул ее по спине. Она умерла, еще не коснувшись земли, и глаза воина устремились ко мне.
Инстинкты взяли верх.
Вскочив на ноги, я выхватила меч, а затем нагнулась, чтобы поднять щит ― страх придал сил моей руке. Они хотели, чтобы я была мертва. Значит, именно меня им придется убить.
― Хлин, ― закричала я, ― дай мне свою силу!
Магия наполнила меня, затем выплеснулась из руки и окутала щит, озарив ночь ярким серебристым светом. Все взгляды обратились ко мне, а затем атакующие с ревом ринулись вперед. Не просто несколько мужчин и женщин, а десятки, высыпавшие из-за деревьев, с глазами, полными жажды убийства.
А я стояла одна.
Или мне так показалось.
Рядом со мной появился еще один щит, и я повернулась, чтобы увидеть Бьорна рядом со мной, его топор ярко горел. Его лицо было забрызгано кровью, но он ухмылялся.
― Выше щит, Рожденная в огне. ― Затем, уже громче, он крикнул: ― Стена щитов!
Другие воины поспешили занять позиции, Снорри в том числе. Щиты сомкнулись, образовав круг, внутри которого притаились Илва, Стейнунн и рабы. Хотя я чувствовала их ужас, мой исчез. Вместо него дикий, яростный вызов питал мою силу. И моя магия.
Сияние выплеснулось наружу, охватив сначала щит Бьорна, а затем и остальных, распространяясь, как прилив, пока стена щитов не засияла сплошным кругом.
Однако враг не колебался.
То ли потому, что они не знали, на что способна сила Хлин, то ли потому, что были слишком захвачены яростью боя, чтобы заботиться об этом, но враги мчались к нам, как волна из щитов, топоров и клинков. Столкновение было оглушительным: моя магия отбросила их назад с такой силой, что они столкнулись со своими товарищами, сбив их с ног. Крики и треск ломающихся костей наполнили ночь, а затем Снорри крикнул:
― В атаку!
На мгновение я вздрогнула, а затем голос прошептал в голове: Они напали на тебя. Напали на твой народ. Они заслужили такую участь. Я позволила ярости, звучавшей в этом голосе, взять верх.
Рубя и нанося удары по врагу, я убивала и калечила тех, кто пришел, чтобы сделать то же самое со мной. Кровь забрызгала мне лицо, на языке появился привкус меди, но мне было все равно. Они вызвали меня на бой, но закончу его я.
А потом все стихло.
Задыхаясь, я осматривалась в поисках того, с кем бы сразиться. Кого убить. Но все враги лежали на земле, либо мертвые, либо при смерти, и свет от моего щита освещал залитую кровью сцену.
Мужчины и женщины превратились в трупы. Отдельные части. Ярость, обуревавшая меня, улетучилась, сменившись тошнотворным ужасом от представшей передо мной картины. Картины, которую я помогла создать. Пальцы превратились в лед, в горле горела желчь, потому что каждый вдох приносил запах крови и развороченных кишок. Они заслужили это! Отчаянно напомнила я себе. Они сделали бы то же самое с тобой, если бы у них была возможность!
― Ты ранена?
Я подняла голову и увидела перед собой Бьорна, глаза которого прищурились от беспокойства.
― Такой отвратительный запах, ― выпалила я. ― Я не думала, что будет так сильно вонять.
Глупо было говорить это. Глупо было даже думать так, но Бьорн лишь мрачно кивнул.
― Сладко пахнущая победа ― это миф, Рожденная в огне.
Но я в него верила.
Я тяжело сглотнула, чувствуя себя до боли наивной, но прежде чем я была вынуждена признать это перед ним, наше внимание привлекла какая-то суматоха.
Снорри склонился над воином, кишки умирающего вываливались из обугленной дыры в его кольчуге, и можно было предположить, что удар нанес Бьорн.
― Давненько мы не скрещивали клинки, ярл Торвин, ― сказал Снорри, вытирая кровь со лба. ― Было бы лучше, если бы ты не лез в это дело.
Торвин сплюнул полный рот крови.
― Твое время скоро придет, ― прохрипел он. ― Ты владеешь девой щита, но у тебя не хватит сил, чтобы удержать ее. Все придут за ней, чтобы убить ее или забрать, и ты скоро станешь таким же трупом, как я.
Снорри рассмеялся.
― Как я могу бояться смерти, когда сами боги предрекли мое величие?
― Они предрекли величие, ― прошептал Торвин. ― Но твое ли оно? Или его можно завоевать?
Лицо Снорри потемнело, и, повернув топор головкой вверх, он засунул рукоять в рот Торвину, с улыбкой наблюдая, как тот задыхается, хватаясь за горло, и наконец затихает.
Все молчали, когда Снорри выпрямился.
― Готовьте лошадей. Мы отправляемся в Фьяллтиндр прямо сейчас.
Бьорн прочистил горло.
― Они перерезали привязи и разогнали лошадей. Потребуется время, чтобы разыскать их.
― У нас нет времени, ― сказала Илва. ― Ты слышал его ― каждый ярл Горных земель придет за ней.
― Мы потеряли треть наших людей, ― сказал Бьорн. ― Нам следует вернуться в Халсар.
Кровь прилила к лицу Снорри, и я уставилась на то, что выглядело как кусочки черепа, застрявшие в его бороде.
― Нет, ― сказал он. ― Призрак сказал, что, если Фрейя не сможет принести жертву в первую ночь
