Но судьба Стейнунн не должна была оставаться сплетенной с моей.
― Если я выживу, я расскажу тебе все, что случится, ― сказала я ей. ― Я отвечу на все твои вопросы, клянусь. ― Мой взгляд метнулся к Бьорну. ― И ты тоже.
Он фыркнул.
― Я вырежу себе язык, прежде чем скажу хоть слово шпионке Снорри.
Я так рассердилась на его упрямство, что это прогнало часть моего страха, но у нас не было времени стоять здесь и спорить.
― Достаточно ли моего слова, Стейнунн?
Женщина долго молчала, а потом сказала:
― Я с нетерпением жду твоего рассказа, Фрейя, Рожденная в огне.
― Тогда решено, ― сказал Бьорн. ― Если ты поторопишься, то успеешь добраться до воина моего отца и лошадей прежде, чем он уведет их. В противном случае тебе предстоит долгий путь.
Стейнунн скрестила руки, встретив его пристальный взгляд.
― Ты на каждом шагу перечишь Снорри, Бьорн. Настанет день, когда ты за это поплатишься.
― Но не сегодня. ― Бьорн махнул мне рукой в сторону разлома. ― Идем.
Зная, что я сдамся, если задержусь еще хотя бы на мгновение, я направилась к пролому в стене утеса, а Бьорн последовал за мной. Каждый выброс пара был похож на дыхание огромного зверя в холодный день, который пожирает как осторожных, так и неосторожных.
― Что нам делать со светом?
В качестве ответа в руке Бьорна появился огненный топор, и мы вместе шагнули внутрь.
Глава 16
Я думала, что туннель сразу же превратится в подобие лестницы внутри скалы, но вместо этого нас встретил проход, уходящий вглубь. Из трещин в полу вырылись струи пара, заставляя нас останавливаться, чтобы не ошпариться. Топор Бьорна освещал не более полдюжины футов, и казалось, что темнота поглощает сияние божественного огня.
― Ты действительно думаешь, что она шпионит для Снорри?
― Конечно, ― ответил Бьорн. ― Она идеальный шпион, ведь все отвечают на ее вопросы в надежде на упоминание в одной из ее песен. А даже если и нет, она всегда прячется по углам, наблюдая и слушая. В ее присутствии тебе лучше следить за своими словами.
В этом он, возможно, прав, но…
― Мне жаль ее.
― Почему? У нее есть все.
― В ней есть какая-то печаль. Я… ― Я покачала головой, не в силах объяснить это чувство. Кроме того, Стейнунн и то, шпионила она для Снорри или нет, вряд ли были моей главной заботой. ― Как драуги оказались здесь? ― Я бросила взгляд в сторону входа, но увидела, что солнечный свет уже исчез, а туннель незаметно изогнулся. ― Кто они?
― Запрещено проносить оружие через границы храма или забирать жизнь, не принесенную в жертву богам, ― ответил Бьорн. ― Как гласит история, один ярл возжелал богатства Фьяллтиндра и попытался завладеть ими. Он и его верные воины пришли на ритуал, а на последовавшем за ним празднике похитили большую часть золота и серебра, оставленных в качестве подношений, и скрылись с ними по этой тропе. Один за другим их сразила божественная сила, заставив нести бремя проклятия своего ярла и охранять туннели до конца дней. Большинство верит, что похищенные ими сокровища все еще хранятся в пещерах, и многие пытались украсть их сами. Никто из них так и не вернулся, и говорят, что любой, кто прикоснется к сокровищам Фьяллтиндра, будет проклят и сам станет драугом. Так что если ты увидишь что-нибудь ценное, лучше не трогай.
― Принято к сведению, ― пробормотала я, переступая через мертвого кролика, шкура которого была разорвана когтями. ― А что насчет твоего топора? Можешь ли ты по-прежнему использовать его в границах храма?
― Я бы не пытался этого делать. ― Бьорн остановился у подножия лестницы, ведущей вверх ― каждая ступенька была глубиной всего в полпяди16, а камень был скользким от влаги. У его ног лежали гниющие задние конечности оленя. ― Это оружие.
― А как же мой щит?
Он оглянулся на меня через плечо.
― Ты готова рискнуть и узнать об этом?
Учитывая то, что случилось с ярлом и его людьми, это было однозначное «нет». Ступени поднимались все выше и выше, и прошло совсем немного времени, прежде чем мои икры заныли от усилий по удержанию равновесия на скользком камне. Я подозревала, что Бьорну было еще сложнее, поскольку он был достаточно высок и вынужден был горбиться, но он не останавливался.
И с каждым шагом гора давила все сильнее.
Невозможно было определить, как глубоко мы продвинулись или даже насколько далеко от входа мы ушли, стены туннеля, казалось, все больше сужались, а воздух становился все более горячим и едким. Странные звуки наполняли воздух, и не раз я готова была поклясться, что слышала топот ног. Шепот странных голосов. Я делала один вдох за другим, сердце хаотично билось в груди, а стены становились все ближе.
Это всего лишь твое воображение, говорила я себе. Здесь достаточно места.
Бьорн выбрал именно этот момент, чтобы проворчать:
― Впервые в жизни я хотел бы быть меньше, ― а затем повернулся боком, чтобы протиснуться между каменными стенами, и пар зашипел, ударившись о его топор. Затем он остановился и повернул голову, чтобы посмотреть на меня. ― Ты в порядке, Рожденная в огне?
Меня била дрожь, но я заставила себя кивнуть.
― В порядке. А что?
― Ты выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит. ― Он нахмурил брови. ― Или упадешь в обморок.
― Я не собираюсь падать в обморок, Бьорн, ― огрызнулась я, а потом пожалела об этом, когда мой голос эхом разнесся по туннелям. Мы оба замерли, прислушиваясь, но, кроме бесконечного шипения выходящего пара, было слышно только наше дыхание. ― Клянусь, я слышу шаги, ― прошептала я. ― Голоса. Ты их слышишь?
Он помолчал, потом сказал:
― У тебя разыгралось воображение.
По кончикам моих пальцев пробежал холодок, ведь он не отрицал, что что-то слышит.
― Не думаю, что мы здесь одни.
― Это не значит, что это драуги, ― мягко сказал Бьорн. ― Может быть, кости ― это уловки годаров17, чтобы отпугнуть тех, кто собирается грабить или разбойничать. Может быть, это все мифы и легенды.
― Может быть, ― прошептала я, вспоминая всех мертвых животных, через которых я переступила на бесконечных лестницах. Существа, которые не умирали без причины. ― В любом случае, я не
